Андреев узнаваем издалека. По характерной больше для борцов походке — по-мужски уверенной, слегка вразвалочку. Яркий штрих в имидже теннисиста.
На вид ему лет восемнадцать, на самом деле этим летом исполнилось двадцать. Лицо вроде почти детское, но острый целеустремленный взгляд выдает, насколько этот мальчик непрост. Такое впечатление, будто он сканирует тебя насквозь. Как соперника на корте — чтобы в считанные секунды продумать ответную комбинацию. Этой игроцкой особенности у Игоря не отнять — умеет он “порадовать” противника неожиданным ходом.
Последним он “порадовал” Максима Мирного на “Санкт-Петербург Оупен-2003”, который закончился в воскресенье. Обыграл белоруса в двух сетах — 6:4, 7:6. А ведь именно Мирного наши игроки воспринимают как самого опасного соперника на предстоящем в феврале в Минске матче Кубка Дэвиса-2004.
Мы встретились, как только Игорь вернулся из Питера. В итальянском ресторанчике в центре Москвы. Выбор его не удивил. Теннисисты вообще обожают итальянскую кухню. Всякие там макароны, морепродукты... Поменьше жирного, побольше калорий. Правда, на вопрос: “Какую кухню предпочитаешь?” — Андреев лаконично ответил: “Домашнюю”. И заказал только коктейль. Ясное дело — перед интервью мама от души накормила его сытным обедом...
Что и говорить, Андреев резко ворвался в первую сотню. Год назад о нем вообще мало кто знал. Хотя Александр Метервели еще тогда говорил: “Интересный парень, обрати внимание”. Но в этом сезоне москвич действительно заинтриговал. Сначала пробился в четвертьфинал Кубка Кремля, теперь вот — победа над Мирным... Макс и сам был в шоке от такого поражения. А Игорь сразу позвонил в Испанию своему тренеру Хосе Альтуру. Тот спокойно спал — и не сразу понял, что произошло: “Кто? Что? Как — выиграл? Это же невозможно!”
— А почему, собственно, невозможно? Получается, тренер в тебя не верит?
— Верить-то верит, однако Макс действительно мощный соперник, и Хосе просто не ожидал, что я окажусь сильней.
— Вероятно, тебе удалось нащупать у Мирного слабое место. Как иначе объяснить, что ты обыграл его, не уступив и сета?
— Я просто выбил Максима из колеи, когда взял его подачу. Он был настолько к этому не готов, что сразу сник. Это было видно. Не то чтобы он перестал бороться, просто начал допускать несвойственные ему ошибки. И мне надо было только удержать ситуацию в своих руках.
В прошлом году Шамиль Тарпищев взял Андреева с командой в Остраву, на матч Кубка Дэвиса с чехами, который мы так красиво выиграли. То был звездный час Николая Давыденко, обыгравшего Штепанека в решающем матче, когда никто этого не ожидал. Игорь тогда не выступал. Хотя нет ничего мучительнее, чем наблюдать игру со стороны, когда хочется схватить ракетку и выскочить на корт с мыслью “вот я вам сейчас покажу!”. Но тогда было рано, и в глубине души Андреев это понимал. Его взяли в качестве запасного. Это был своего рода “курс молодого бойца”. Тарпищев тогда ничего ему не говорил, просто наблюдал.
— Вероятно, тебе приходилось общаться с Кафельниковым, может быть, советоваться с ним?
— Женя действительно помогал. Уже хотя бы тем, что мы тренировались рядом. Поверьте, это многого стоит. У меня в голове тогда все переменилось. С одной стороны, я, конечно, ощущал разрыв в мастерстве, но с другой — понял, что тоже так смогу, если поработаю.
— Похоже, ты не комплексуешь перед игроками, которые стоят выше тебя в рейтинге?
— Если хочешь выиграть, надо забыть, кто твой соперник, — и просто играть.
— Помню, как Марат Сафин, уступив Матье на прошлогоднем Кубке Кремля, сказал, что молодые игроки выигрывают у лидеров лишь за счет того, что не боятся рисковать — потому что им нечего терять.
— Со своей стороны могу вас уверить, что рисковать на протяжении всей игры, которая длится несколько часов, — физически невозможно.
Большие авансы — опасная вещь. Особенно в спорте. “Не вздумайте испортить мальчика!” — тренеры всегда переживают, когда учеников начинают хвалить раньше времени. А они ведь люди мудрые. Понимают: нам, журналистам, ничего не стоит пару раз лихо махнуть пером, а восходящих звездочек потом не узнать. Пальцы веером, в голове мысли только о собственном величии.
— Представляю, как ты можешь измениться через пару лет, если добьешься успеха. Да и тебе наверняка приходилось наблюдать звездную болезнь у других игроков — не боишься, что тоже накроет?
— Я на самом деле много об этом думаю. И боюсь испортиться. Но, к счастью, в той среде, где я сейчас нахожусь, в теннисе, это не принято. Иностранцам вообще не свойственно зазнайство. В той же Испании это считается дурным тоном — хамство уж точно ни в какой форме не практикуется. Наоборот, чем выше в рейтинге игрок — тем он скромней, интеллигентней.
— Хочешь сказать, иностранцев не раздражает, когда их донимают журналисты?
— Они воспринимают это как часть своей профессии. У них такой подход: если в твоей работе что-то раздражает — займись чем-нибудь другим. Я считаю, это правильно.
— Ты так рассудителен для своего возраста! А что-то, например, может вывести тебя из себя?
— Если кто-то обижает моих близких, завожусь с пол-оборота.
— Можешь даже в драку ввязаться, чтобы их защитить?
— Могу. Пока, правда, до этого не доходило, но семья для меня — святое. Если кто обидит — отвечу, не задумываясь.
Игорь — благополучный ребенок из хорошей семьи. Папа — бизнесмен, мама — домохозяйка, сидит с младшим братиком. Его теннисное детство начиналось с уродливой деревянной ракетк, у которой даже пришлось отпиливать ручку, потому что она была слишком длинной. (Помню, мне когда-то точно так же отпиливали задники деревянных горных лыж, потому как детских моделей тогда не существовало.) А новую железную ракетку купили Игорю нескоро. Зато потом она прослужила аж три года.
— Родители тебя в детстве сильно опекали?
— По крайней мере на тренировках никогда не сидели и не кричали: “Гни ноги, бей туда, а не сюда!” — так многие родители поступают. Хотя на самом деле только портят ребенку технику.
— А Испанию тебе спонсоры оплатили?
— У меня спонсоров не было никогда. Слава богу, обошлись собственными силами. Папа помог.
— Отец сразу пообещал тебе финансовую поддержку, лишь бы ты тренировался? Или только после того, как понял, что спорт стал для тебя серьезным делом — и ты во что бы то ни стало хочешь добиться успеха?
— Когда понял, что для меня это серьезно. Дело в том, что с 6 до 16 лет я тренировался в Москве. Сначала у Натальи Николаевны Бадер, потом у Анатолия Филипповича Волкова. Были и другие тренеры. Прекрасные люди, прекрасные специалисты. Но на определенных этапах я чувствовал, что ничего не получается. Хотел идти дальше, а не мог. Нужно было срочно что-то менять. В России это было невозможно. И тогда очень поддержала Рауза Исланова, мама Марата и Динары Сафиных. Именно она помогла найти нужные контакты в Валенсии. И как ни странно, испанский тренер быстро вывел меня из ступора. Его я понял сразу, не зная языка.
— Парадокс...
— Ничего удивительного, просто там другая школа, другая методика. И мне она подошла. Я понял, что именно у меня не так. И как это исправить.
— Тренеру ты сам платишь зарплату?
— Естественно. Кстати, в Испании это стоит гораздо дешевле, чем в Москве.
— Скажи, а учиться время остается?
— Вообще не остается. На следующий год я взял “академ”. Я даже школу заканчивал экстерном. Было нереально сидеть на уроках вместе со всеми и при этом постоянно ездить на турниры.
— А любимые предметы были?
— Были только нелюбимые и очень нелюбимые.
— Об оценках можно не спрашивать?
— Ну почему — сначала все было хорошо. Потом пошли тройки-четверки...
— А читать любишь?
— Очень. Глотаю книжки одну за другой. Недавно вот Акунина всего перечитал.
— А чем обычно занимаешься, когда не играешь в теннис?
— Больше всего мне нравится хоккей. Если бы не теннис, я бы точно хоккеем занимался. У меня, кстати, неплохо получается — когда удается зимой с ребятами поиграть.
— Не боишься случайную травму получить?
— Травмы — это следствие плохой физической подготовки. Я прекрасно понимаю — если где-то недотренируешься, недоразогреешься — потом рвутся мышцы, не выдерживают нагрузок. Поэтому я к тренировочному процессу очень серьезно отношусь.
— И всегда ставишь перед собой конкретные цели?
— Год назад я был триста каким-то в мировом рейтинге. В этом сезоне собрался войти в 150 лучших. А в итоге вот попал в первую сотню.
— А ты задумываешься над тем, как выглядишь на корте, любишь “цеплять” зрителей своей игрой?
— Еще как. Особенно, когда чувствую кураж.
Сижу я как-то на теннисе и слышу разговор двух журналисток. “Слушай, ты как думаешь, Андреев такой же сексуальный, как Сафин?” — “Ой, ну я прям даже не знаю, надо его поближе рассмотреть...” — “А мне говорили, что такой же...”
— Игорь, признайся, у тебя уже появилась когорта собственных поклонниц?
— Пока не замечал.
— А что касается имиджа — любишь хорошо выглядеть?
— Я — не пижон. Главное, чтобы было комфортно. У меня, конечно, есть пара модных вещей для соответствующих случаев, но вообще я на одежде не зацикливаюсь.
— Вероятно, ты еще просто не успел влюбиться.
— Не успел, к сожалению. С другой стороны — вдруг это станет меня отвлекать?
— Ты раньше задумывался, что станешь делать с гонорарами: тратить или копить?
— Конечно, копить. Потратить всегда успею. Правда, я хочу машину купить. Но не какой-нибудь “Порш” — а, опять-таки, что-нибудь попроще. Главное — чтобы было на чем ездить.
— Скажи, а друзей у тебя много?
— Настоящих — по пальцам пересчитать. А таких... Полно, вы же сами понимаете...
