— Да ну вас! Опять напишете страшилку про “рассадник сибирской язвы”, а у нас тут проблемы посерьезнее…
Первая реакция руководства оболенского Научного центра прикладной микробиологии (ГНЦПМ) на приезд журналистов удивила. Ведь несколькими днями раньше сами ученые отстучали в бескрайние просторы Интернета “сигнал SOS”: “Обращаемся к общественности и ко всем государственным деятелям России с просьбой незамедлительно вмешаться в процесс тихой ликвидации уникального для страны научного комплекса”.
— Так вот мы как раз от лица общественности и вмешиваемся, — сказал я.
Чтобы описать нынешнюю ситуацию в ГНЦПМ, сгущать краски вовсе не требуется. Заморочки театра абсурда и фильмов ужасов бледнеют на фоне простой рыночной действительности. Ведущий научный центр, в развитие которого государство за четверть века вложило порядка миллиарда долларов, сегодня может быть разрушен из-за долга энергетикам и газовикам в 150 миллионов рублей.
Ладно бы еще наука в Оболенске пребывала в анабиозе, но нет — собственно с исследованиями здесь все в порядке, научная мысль бьет ключом. Среди последних достижений, к примеру, — синтез генно-инженерного инсулина, который пока Россия в огромных количествах закупает за рубежом. Еще один предмет гордости — не имеющая аналогов коллекция из 3000 штаммов бактерий, в т.ч. сибирской язвы, чумы, туберкулеза. Здесь ведут непрерывное наблюдение за мутациями микроорганизмов и, соответственно, разрабатывают новые средства защиты от болезней, которые ими вызываются. Центр участвует в трех десятках международных проектов — тоже показатель. Как и то, что ценные научные кадры (из 550 научных сотрудников — 130 докторов и кандидатов наук) отсюда не разбегаются.
Ну а главная забота Центра с самого момента образования — биологическая безопасность страны. Среди “кураторов” ГНЦПМ не только Министерства здравоохранения и науки, но и обороны.
— Сегодня защита от актов биотерроризма — глобальная задача во всем мире, — говорит зам. гендиректора профессор Виктор Гусев. — Мы в этом вопросе лидеры. Что будет, если Центр перестанет существовать, страшно представить. Попади пробирка из наших лабораторий в руки террористов — и “пояс шахида” покажется детской забавой.
Между тем пошел девятый месяц, как кредиторы запустили процедуру банкротства. За это время сменилось уже три внешних управляющих, но предпосылок к оздоровлению как не было, так и нет. Наоборот, с момента введения внешнего управления долг вырос еще на 16 миллионов. Ученые боятся, что со дня на день уникальное научное оборудование может пойти с молотка и деятельность Центра будет парализована.
Беды оболенских микробиологов начались в 1994 году, когда их научно-производственный комплекс был переведен на хозрасчет. Бюджетное финансирование сократили в сто раз: в 1999 году оно составило 1% к уровню 1990 года. Несмотря на все старания зарабатывать самостоятельно за счет производственного подразделения, расходы на “коммуналку” Центру оказались не по плечу. Сегодня оболенцы видят единственный выход из тупика — выделение научного сектора и перевод его на бюджетное финансирование. Во всем мире фундаментальные исследования финансируются государством.
— Мы хотим, чтобы государство наконец сказало: нужен ему наш Центр или нет, — говорит Виктор Гусев. — Сколько можно держать людей в напряжении? Из-за подвешенного состояния с банкротством у нас заморожено 15 грантов, сотрудники не получают денег за свою работу. Люди на грани нервного срыва.
Большинство местных ученых легко трудоустроятся за рубежом: российская биологическая школа в мире весьма котируется. Другой вопрос — насколько такой поворот согласуется с интересами национальной безопасности.
А пока оболенцы вспоминают, как один из высокопоставленных чиновников ответил на призывы о помощи: “У нас от некачественного алкоголя умирает 30 тысяч в год, а от вашего биологического оружия еще никто не умер”…
