Со школьных лет мы помним речь Гаева из чеховского “Вишневого сада”: “Шкаф сделан ровно сто лет тому назад... Можно было бы юбилей отпраздновать!.. Дорогой, многоуважаемый шкаф! Приветствую твое существование, которое вот уже больше ста лет было направлено к светлым идеалам добра и справедливости...”
И окружающие Гаева, и сам Гаев относятся к этому сюжету как к чему-то неподобающему. А в постановке пьесы эта сцена всегда служит примером никчемности Гаева.
Но, думаю я, Чехов мог бы избрать и другой повод для характеристики Гаева. Почему он избрал шкаф? Ведь у Чехова все “к месту”. Как говорится, если ружье висит на стене, оно в пьесе обязательно где-то и когда-то должно выстрелить. В кого же “стреляет” столетие шкафа?
Мне кажется, что у Чехова шкаф — единственный действительно реально и позитивно работающий герой пьесы. Ведь даже вишневый сад только ждет решения своей судьбы. А о людях и говорить не приходится. Никто из них — даже самых лучших — в принципе не может претендовать на то, чтобы сто лет послужить добру.
Но и российская, и советская театральные традиции юбилей шкафа трактовали именно иронически. И не случайно.
Для большинства дворян реальные вещи, тем более быта, были вне поля их интересов. Чего уж там, если, по Фонвизину, даже география — “наука не дворянская”, а “извозчичья”.
В СССР “мелочи быта” рассматривали как неизбежное зло и врага, как болото, засасывающее положительных героев, как мещанство. Трудно себе даже представить, чтобы героем романа советских времен был изобретатель или директор, озабоченные усовершенствованием конструкции унитаза.
Так и получилось, что весь “быт” шел в Россию из-за границы. И в СССР из-за границы продолжался поток если не самих вещей, то образцов новых изделий.
Пришла новая эпоха. Забота о человеке, ориентация на его спрос. В рыночной экономике любые предметы быта столь же “доходны”, как и самолет или автомобиль. И поэтому столь же престижны. Хотя, например, в хорошей книге Е.Грицак и М.Ткач “История вещей от древних времен до наших дней” есть все, кроме вещей того самого быта, в котором каждый из нас проводит как минимум половину своей жизни.
И только в книге Владимира Гакова “Круглые даты 2003 года” я обнаружил наконец заметки об этих самых “героях быта”.
Поворот России к новой жизни требует и нового отношения ко всем “низменным” вещам: как к нормальным проблемам. И юбилеи этих вещей — хороший повод еще раз обратить внимание на эту проблему. Используя материалы прежде всего из книги Владимира Гакова, остановлюсь на некоторых юбилеях вещей в этом, 2003 году.
2. Одежда
150 лет назад, в 1853 году, в США Ливай Страусс изобрел джинсы. Ему было 20 лет. Поехал в район золотодобычи в Неваду. Привез с собой корабельный брезент, который собирался продать на палатки старателям. На месте сообразил, что брезент можно пустить на штаны.
Эти штаны до сих пор служат людям. В них “растет” с первых лет жизни не только вся Америка, но и весь мир.
Теперь и мы, в России, “влезли” в джинсы. А я помню времена, когда джинсы невозможно было достать. Сколько “фарцовщиков” этим жили, и сколько из них попали за решетку! Сколько было подделок!
180 лет назад химик Чарльз Макинтош изобрел плащ из непромокаемой каучуковой материи — легендарный макинтош. Появился макинтош, конечно же, в дождливой Шотландии. Потом появились новые ткани для плащей — но название макинтош сохранилось.
90 лет назад в США была изобретена застежка-молния. “Молнию” изобрел Элай Хоу — тот самый, который изобрел швейную машину (которую усовершенствовал и которой дал свое имя Айзик Зингер). Хоу придумал “непрерывную автоматическую застежку для одежды”. Шведский инженер Сандбек, работая в одной из фирм США, довел идею “молнии” до современного вида и запатентовал изобретение. Первоначально “молнии” выпускались для резиновой обуви. И только в 1937 году “молнии” появились и на одежде. После войны “молния” добралась до деликатного места мужских брюк.
40 лет назад в Англии были введены в моду мини-юбки. Это сделала английский модельер Мэри Квант. Мини-юбки были составной частью всего бунта 60-х годов: хиппи, поп-музыка, наркотики и т.д. Это была эпоха, подводившая черту под капиталистическим прошлым для перехода к постиндустриальному новому.
3. Еда
В 1833 году, 170 лет назад, в США была выпущена первая бутылка с газированной водой. Ее назвали “содовая” — так называлась вода с содой, выпускавшаяся с 1798 года. В 1810 году изобрели устройство для производства такой воды (для аптек). Наконец появилась мысль выпускать газированную воду для повседневного питания, и изобрели аппарат для ее разлива. За два года активной рекламной кампании вода повсеместно вошла в быт.
150 лет назад Гейл Борден в США подал заявку на изобретение сгущенного молока. До этого единственным способом долго сохранять молочные продукты было производство швейцарского сыра. В швейцарских горах, где молоко трудно перевозить, вареный сыр стал лучшим выходом. А в США, где тысячи километров отделяли районы скотоводства от городов-потребителей, сгущенное молоко тоже оказалось более чем кстати. Ну а я не могу припомнить ни одного туристического похода, к которому бы мы целый год не “запасали” чудесные банки.
150 лет назад шеф-повар ресторана “Лучшая обитель” в городе Саратога-Спринге (штат Нью-Йорк) Джефри Крам изобрел картофельные чипсы. Родина картофеля — Америка. Но обычай обжаривать картошку в масле привез обратно в Америку из Франции один из первых президентов США — Томас Джефферсон. Крам же придумал разрезать картофель на очень тонкие слои и зажаривать до хрустящих сухариков. Хрустят ими уже 150 лет с удовольствием миллионы детей и взрослых.
4. Повседневная жизнь
Брились в России уже при Петре I. Но безопасная бритва пришла к нам только в начале ХХ века. В 1903 году, 100 лет назад, в США американский коммивояжер Кинг Кэмп Жилетт запатентовал безопасное лезвие и бритву. Изобретение выглядело почти так же, как и сейчас: лезвие, зажатое двумя пластинами, и Т-образная ручка. Еще до патентования, в 1902 году, Жилетт продал более 12,5 миллиона бритв.
Жилетт интересовался утопическим социализмом и написал книгу по плановой экономике и обществе, управляемом инженерами.
Безопасная бритва господствовала десятилетия. Жилетт сказочно разбогател. Но 75 лет назад, в 1928 году, американский изобретатель Джейкоб Шик запатентовал электробритву. Служил Шик офицером и в жарких Филиппинах, и на ледяной Аляске и намучился с ежедневным разогреванием воды в самых непригодных условиях. Итог его недовольства — электробритва — завоевала мир.
130 лет назад в США дантист из Сан-Франциско Джон Бирс запатентовал золотые коронки для зубов. Человечество кричало от зубной боли десятки тысяч лет — с первых дней до появления современного человека. Утверждается, что еще этруски две с половиной тысячи лет назад умели делать золотые коронки и искусственные зубы из слоновой кости. В Европе до ХVIII века в качестве протезов использовали зубы мертвецов. Золотые коронки начал делать в 1746 году парижский стоматолог Пьер Мутон. Спустя десятилетие личный дантист прусского короля Фридриха Филипп Прафф изобрел золотые пломбы. А предприимчивый американец только догадался запатентовать золотые коронки. Так тоже бывает — и не только в сфере быта.
А 120 лет назад в Великобритании был создан первый керамический унитаз. Его сделали для королевы Виктории. Впрочем, как и с коронками, история унитаза — долгая. Впервые ватерклозет сделал в своем имении лорд Харрингтон и попросил королеву Елизавету I в 1596 году опробовать. Королеве понравилось, но патент она не дала — “из соображений приличия”.
Думаю, что эти самые ханжеские “соображения приличия” и в Англии, и в России, и в других странах старой Европы (наряду, конечно, с демократизмом североамериканского общества) и привели к тому, что “родиной” большинства предметов современного быта стали США.
В 1778 году англичанин часовой мастер Александр Каммингс запатентовал идею Харрингтона как свое изобретение. Но только в конце ХIХ века родился керамический унитаз и быстро завоевал прежде всего бурно растущие города. А сейчас — особенно в Японии — унитаз стал электронным чудом с микроклиматом, с подогревом керамики и т.д.
* * *
Приведенные примеры убедительно говорят об одном: для экономики, ориентированной на рынок, на спрос и желание потребителя, для подлинно демократического общества, в котором не только в программах КПСС, а на деле человек — главная цель, нет ничего “недостойного” и “низкого”.
И если мы не хотим, чтобы наша страна в сфере быта осталась второразрядной державой, мы должны понять, что все, что нужно человеку, достойно внимания. Иначе мы будем жить на импорте — как во времена Пушкина, когда “всё, что для прихоти обильной, торгует Лондон щепетильный, и по Ботническим волнам за лес и сало возит нам”.
Поэтому я и решил написать о юбилеях бытовых вещей и поздравить их вполне искренно хорошими словами Антона Павловича Чехова за их “молчаливый призыв к плодотворной работе”.
