Теперь я знаю, что такое апокалипсис. Я видел его воочию, я навсегда запомню его запах: запах гари и паленого мяса.
Забыть все это просто невозможно. Словно ты ненадолго спустился в преисподнюю...
...Начало второго. Только-только закончилось очередное заседание оперативного штаба. Совещание короткое: на пустые разговоры времени нет.
— И никаких интервью журналистам, — предупреждает на прощание вице-мэр Валерий Шанцев (в отсутствие Лужкова он принял на себя всю полноту власти в столице).
Собравшиеся понимающе кивают. В зале префектуры ЮАО — лишних людей нет. Здесь практически все руководство ГУВД, прокуратуры и УФСБ города, МЧС, внутренних войск, несколько членов московского правительства. МВД представляет замминистра генерал Чекалин...
...От префектуры до места трагедии — совсем недалеко. Вся округа оцеплена милицией. Вместе с группой силовых руководителей мы спускаемся в метро.
Прямо в вестибюле, возле турникетов, на носилках лежат трупы. Они накрыты черным полиэтиленом, но кое-где все равно видны свисающие руки и ноги.
Ощущение абсолютной нереальности, неправдоподобности. Первое чувство, что попал на съемочную площадку фильма ужасов с кетчупом вместо крови и бутафорскими трупами.
На перроне, с обеих сторон, стоят застывшие поезда. Один из них — тот, что в сторону центра, — подъехал к станции как раз в тот момент, когда прогремел взрыв.
Большинство погибших лежит тут же, вдоль перрона. Многие обуглены. То и дело врачи выносят наверх носилки.
Трупы описывают прямо здесь.
— Нос хрящевидный, обычной формы, — диктует эксперт, двумя пальцами поднимая фрагмент человеческого тела: то, что еще пять часов назад было человеческой головой.
Никакой суеты. И врачи, и спасатели, и оперативники работают слаженно, без шума и нервозности. Кое-кто даже обедает: когда ежедневно сталкиваешься со смертью, привыкаешь ко всему.
— Посмотрели бы вы, что здесь творилось еще пару часов назад, — говорит один из руководителей прокуратуры. — Вот где настоящий ужас. Сейчас, слава Богу, почти все тела извлечены.
Со слов оперативников восстанавливаю примерную картину случившегося.
Взрывное устройство сработало, едва только поезд двинулся к “Павелецкой”. Машинист сразу же применил экстренное торможение, однако по инерции состав протащило еще на 150 метров вперед.
По предварительным данным экспертов, бомба находилась на уровне 70 сантиметров от пола. То есть она либо была прикреплена к телу смертника (смертницы?), либо лежала в какой-то сумке. Приблизительная мощность заряда равна пяти килограммам тротила.
Это огромная сила. Неудивительно, что на месте взрыва — в передней части вагона — насквозь пробило крышу, разворотило стенки.
Практически все находившиеся рядом погибли. Взрывной волной людей просто выбрасывало из вагона.
Генералы озвучивают первичные цифры: около 40 человек погибло, свыше 100 госпитализировано. 21 — в реанимации. Точно число пострадавших посчитать пока невозможно: многие тела разорваны на куски...
На самом деле жертв могло быть и больше. Спасло то, что обшивка в вагонах была невоспламеняющейся.
— А если бы поезд загорелся? — спрашиваю начальника метрополитена Дмитрия Гаева. В ответ он в ужасе машет рукой:
— Даже страшно представить...
Вместе с прокурором города Анатолием Зуевым и начальником управления безопасности столичного правительства Николаем Куликовым мы спускаемся в тоннель. В преисподнюю.
Контактный рельс обесточен, но идти по краям тоннеля (по своеобразному тротуару) невозможно: его еще не очистили до конца. То и дело под ногами попадаются человеческие останки, лужи крови. Приходится двигаться по шпалам.
Нет в русском языке таких слов, чтобы описать увиденное. Развороченные тела. Оторванные руки и ноги. Всепроникающий, липкий запах гари.
Поезд стоит там же, где затормозил 5 часов назад. Страшный вагон — в самом начале; он второй по ходу движения.
Все здесь разворочено, искорежено. Кругом — сгустки и разводы бурой крови. Словно издевка кричит со стены реклама: вы хотите купить телевизор сегодня? Вы можете взять кредит сегодня!
Те, кто ехали здесь, уже не могут взять в кредит ничего. Их уже нет в живых. Дьявольский план террористов, к сожалению, оказался верным: утро, самый час пик...
— Уже понятно, на чьей совести этот теракт? — спрашиваю у прокурора Москвы.
— Не хочу заниматься пустой говорильней, — отвечает Анатолий Зуев. — Я вообще против скоропалительных выводов... Помню, после взрыва у “Националя” кто-то сразу заявил: это дело рук чеченцев... Но как можно с ходу, не разобравшись, так утверждать?.. Ясно одно: это теракт. Скорее всего здесь была смертница.
Зуев приезжает на место трагедии уже во второй раз: он был здесь еще утром, сразу после взрыва. Не в пример другим руководителям прокурор не чурается никакой, даже самой грязной работы. Пока другие командуют, сидя в штабе, Зуев лично лазит по вагонам, подсказывает, советует, объясняет. И с печалью оглядывает свои некогда замшевые туфли...
— Главное, я еще с утра порадовался: за сутки ни одного убийства. И — на тебе...
...Террористы выбрали очень удачный момент. Неделю назад в столичном ГУВД произошла замена половины начальников округов. В окружных УВД сейчас неразбериха, суета. Новые руководители, как это принято нынче, тащат за собой своих людей. В первую очередь — первых заместителей. Но именно первые замы и курируют антитеррористическую деятельность.
Но до того ли им сейчас? Интриги заслоняют работу. А тут еще объявили, что замене подвергнется и половина начальников отделений милиции...
Грабли с резиновой ручкой — это чисто наше, российское изобретение. Сколько ни вставай на них — толку не будет.
В 96-м уже было нечто подобное. Тогда террористы заложили бомбу в вагон поезда у станции “Тульская”.
Конечно, многое потом пришлось пересмотреть — но главного так до сих пор и не сделано. Начальник Московского метрополитена Дмитрий Гаев говорит, что не первый год пытается привлечь внимание к своим проблемам, но все без толку.
Некомплект штата УВД на метрополитене — 1700 сотрудников: ровно одна треть. Как при такой ситуации можно обеспечивать порядок?
— Сколько раз просил: разрешите набирать на службу вместо армии. Не дают. Нет денег, чтобы оснастить вагоны системами теленаблюдения. Я уж и в правительство обращался, выступал на федеральной антитеррористической комиссии. А мне в ответ: денег нет... Хотя во всей Европе ни один автобус, ни один состав не может выйти на линию, если в нем не установлена видеокамера...
Вот бы этих бережливых чиновников сюда — в преисподнюю на “Автозаводской”. Пусть посмотрят они, во что выливается их экономия...
Если бы в вагоне была установлена камера, уже сейчас следствие бы знало преступников в лицо. Вместо этого приходится довольствоваться куцей пленкой, снятой на платформе. Прямо здесь, на перроне, метрополитеновцы отдают ее прокурорским работникам: может быть, удалось запечатлеть подозрительную женщину, которую заметили работники станции, — она несколько раз пыталась сесть в проходящие поезда, потом возвращалась обратно на перрон...
А тем временем руководители столичной милиции продолжают заседать в штабе. По крайней мере, вернувшись к префектуре, я застаю машину генерала Пронина на том самом месте, где она стояла час назад...
У каждого — свои методы.
