Раба любви

Киноклассик Александр Довженко в юности был большевистским Джеймсом Бондом и гонялся за Петлюрой по всей Варшаве. А Вера Холодная умерла не от гриппа — поклонники отравили ее садовыми лилиями.

Это неизвестные страницы истории Одесской киностудии, отмечающей весной 85-летний юбилей.

Увы, ее знаменитые символы — легкий парусник на экране и “голосок” мелодичного колокольчика — ушли в историю. Самостийная Украина практически довела киностудию до закрытия.

“Место встречи изменить нельзя”, “Приключения Электроника”, “Чародеи”, “Десять негритят”, “Зеленый фургон”, “Весна на Заречной улице”, “Три мушкетера”, “Цыган”… В этих фильмах было столько свободы, любви и морского простора, что хотелось взлететь. Теперь на безлюдном берегу “самого синего моря” хочется плакать.

“Что такое бульвар Капуцинов по сравнению с нашей Дерибасовской, — фыркают местные жители. — Разумеется, изобретатель синематографа был одесситом”.

— В 1893 году “одесский левша” Иосиф Тимченко впервые показал движущиеся картинки, фильм “Копьеметатели”. Но по наивности он не запатентовал свое изобретение, и поэтому его слава досталась братьям Люмьер, — вздыхает Вадим Костроменко, директор музея Одесской киностудии.

Семь разных кинофирм работали перед революцией в Одессе. Самые известные: Гроссмана, Харитонова, Борисова. Стеклянный павильон №1 был построен специально для Веры Холодной. Искусственного освещения не было. “Фильму” снимали в течение светового дня, поэтому его стены прозрачные. Позднее их обложили камнем.

— Вероятно, версия, будто 26-летнюю звезду погубил грипп-испанка, не соответствует действительности, — интригует Вадим Костроменко. — Когда Верочка заболела, поклонники задарили ее роскошными лилиями, точь-в-точь как у Елены Соловей, сыгравшей ее прообраз в “Рабе любви”. Этот красивый цветок и вызвал у нее смертельную аллергию.

Как-то в Одессу приехала пожилая американская туристка, младшая дочь Веры Холодной. “Я хочу подарить последнее, что осталось у меня от маменьки”, — протянула она робко малиновую перчатку. Теперь под стеклянным колпаком лежит та перчатка и лилия. Это — единственный памятник Вере Холодной. Ведь даже место погребения актрисы неизвестно.

Кем же была российская кинозвезда? Примерной женой инженера Холодного, на досуге “баловавшейся” кино? Или страстной роковой женщиной, первой легендой отечественного кинематографа?

“Немые” актеры приравнивались к небожителям. Недаром самый знаменитый бандит старой Одессы Мишка Япончик по просьбе властей не грабил горожан до двух ночи в дни, когда в городе демонстрировались премьеры.

Налетчик и романтик, о котором писал еще Леонид Утесов. Кстати, как говорят, он был безумно влюблен в Веру Холодную... Его банда насчитывала больше десяти тысяч человек. Самого Мишку расстреляли в 19-м году по личной телеграмме Льва Троцкого. А первая кинолента о романтичном Япончике “Беня Крик” была снята еще в тридцатые годы.

— До сих пор еще держится в тайне, что наш знаменитый киноклассик Александр Довженко, начинавший тоже в Одессе, был агентом ЧК, — говорит Вадим Костроменко. — В молодости его мобилизовали к Симону Петлюре, в самый элитный отряд “Гайдамацкий ковш”, и там он стал правой рукой атамана. Довженко участвовал в разгроме рабочего восстания в Киеве, потом он воспроизведет его в фильме “Арсенал”, но уже с другими классовыми акцентами. В 19-м году он попал в плен к красным и был бы расстрелян, если бы не согласился стать красным шпионом в полпредстве УССР в Варшаве. Большевикам казалось, что Петлюра, несомненно, свяжется с другом Довженко, но этого так и не случилось.

Нередко друзья “не разлей вода” расходились по разную сторону баррикад. Например, писатель Козачинский, написавший “Зеленый фургон”, в юности как раз и был тем самым знаменитым одесским конокрадом Красавчиком. В образе своего приятеля милиционера Володи Патрикеева — в фильме его сыграл Дмитрий Харатьян — он вывел Евгения Петрова, сочинившего “12 стульев”.

Тяжеленный бюст адмирала Нахимова на столе в самой дальней, потаенной комнатке музея Одесской киностудии. На первый взгляд он никакого отношения к киноискусству не имеет. Его принесла Галина Воробьева — дочь знаменитого безногого Вани Воробьева, съехавшего на инвалидной коляске вниз по Потемкинской лестнице в классическом фильме Сергея Эйзенштейна.

— До середины 50-х Ваня работал чистильщиком обуви у кинотеатра “Украина”, — говорит Костроменко. — Его дочь Галя, когда я разыскал ее в рабочем пригороде Одессы, долго плакала и говорила, что готова пойти к нам в музей хоть уборщицей, лишь бы сохранить историю кино. Вообще, мне часто что-то люди приносят. Вот голливудская “хлопушка” висит. Ее выловили в открытом океане черноморские моряки.

На зеленой ободранной стене портрет королевы Анны Австрийской — Фрейндлих. Картина осталась после съемок фильма. Выбросить жалко.

Колокольчик над дверью музея Одесской киностудии всхлипывает устало.

Здесь когда-то за ночь вырастали дворцы и хижины. А ныне — много луж и талого снега. Груды битых машин антикварного вида гниют под открытым небом, пустые кинопавильоны.

Ольга Неверко, директор Одесской киностудии:

— Мне кажется, что разговоры о нашем развале сильно преувеличены. Только сейчас на киностудии в запуске четыре полноценных фильма. Это госзаказ. Но снимаем мы и коммерческие сериалы. В общем, творческий процесс в самом разгаре. Что касается слухов о продаже нас русским... Это явная глупость! Мы — государственное предприятие, и Украина нас ни за что не продаст. Я даже комментировать такое не стану.

— Раньше молодежь рвалась работать сюда, — вспоминает Вадим Костроменко. — В конце 50-х Одессу можно было называть черноморским филиалом ВГИКа. В Москве или в Ленинграде дебютантам было не пробиться. А здесь, на периферии, царила такая свобода творчества, что столичным мэтрам и не снилась. Известные режиссеры Хуциев, Ташков, Тодоровский начинали именно у нас. Мы снимали простые человеческие истории, которые так нравились людям…

К останкам пустого бетонного бассейна прислонена человеческая нога. Не настоящая — манекена. В самом бассейне пылятся груды мусора. Его жгут, и пепел — по ветру.

— Здесь снимали “Адмирала Нахимова”, — начинает печальную экскурсию Леонид Бурлака, оператор-постановщик “Места встречи изменить нельзя”. — Бассейн расположен под таким углом, что как будто сливается с морским горизонтом. В нем можно было сотворить целые морские баталии, даже бурю, которая выглядела бы для зрителя как натуральная…

До моря отсюда рукой подать. Но пешком не дойти — все заросло. Поломанные ветки деревьев на фоне чернеющего неба — словно всполохи молний. Будто находишься в сказочном, волшебном лесу перед замком спящей красавицы. Надо бы разбудить “мертвое” королевство, вернуть его к жизни…

Но невозможно — “кина” не будет.

— Когда-то я снимала здесь фильм “Сказки старого волшебника” как раз по Шарлю Перро, — вспоминает Наталья Збандут, кинорежиссер. — Оператором был молодой Денис Евстигнеев. Установили красивые декорации, и я ему, смеясь, говорю: “Дэнь, теперь бы сжечь все напалмом!”. Глядим, мой второй ассистент воспринял буквально и тащит к нам из пиротехнического цеха горючку. Если бы я могла предположить, что через десяток лет шутка станет горькой правдой!

Земля, на которой стоит киностудия, сегодня — самая дорогая в Одессе. Ее метр без застройки стоит полторы тысячи долларов. Территория раскинулась аж на 7 гектаров. Зачем, спрашивается, нищим киношникам такой Клондайк?

По профилю здесь работают всего два киноцеха. В транспортном ремонтируют дорогие иномарки. В деревообрабатывающем строгают евроокна. Последний из штатных актеров, так и не снявшись ни разу, переквалифицировался в краснодеревщики.

“Приходим обычно на Привоз и — ба, коллеги челночничают, — вздыхают одесские киношники. — В их трудовых книжках записано, что они уволены из-за ликвидации профессии. Перспективная молодежь “второго звена” давно подалась в Москву. Например, “отец” “Дальнобойщиков” — одессит Юрий Кузьменков”.

— Мы обратились к официальному Киеву, чтобы нам присвоили статус национальной киностудии и взяли под охрану государства, но ответа два года нет, — говорит Рудольф Отколенко, председатель правления Одесского отделения национального Союза кинематографистов Украины.

Как говорят, в украинской столице свободолюбивую Одессу никогда не привечали. Может быть, потому, что на киностудии большей частью работали “москали”. Хотя одесская продукция по своему уровню даже в сравнение не шла с “обласканной” властью студией имени Довженко, снимавшей фильмы по заданию партии. У той, кстати, статус национальной сегодня имеется.

А зачем Украине две национальные киностудии?

“Закрывайте за собой дверь. У нас не топят с… 1994 года” — надпись на русском языке при входе в старое здание. “Экскурсоводы” заботливо протягивают мне теплый плед. Поверх дубленки.

— Это что же, вас так измором берут? — через несколько минут пребывания внутри помещения я натягиваю и кожаные перчатки.

— Да нет. Просто вся система отопления поломалась. А чинить батареи некому, людей-то почти не осталось.

В середине 70-х на киностудии из-за цейтнота работали даже ночами. “Мы боимся здесь оставаться, — разрыдались девочки-монтажеры, трудившиеся в самом старом здании. — Тут бродит привидение с изуродованной щекой”.

Кто-то из столичных артистов разыгрывает техперсонал? Или на киностудии действительно нечисто?

— Я поговорил с конюшим и садовником хозяев особняка, с которого в начале XX века и началась история нашей студии, — вспоминает Вадим Костроменко, директор здешнего киномузея. — От них я и узнал трагическую историю любви самой первой его владелицы.

…Младшей из рода купцов Демидовых, дочери киевского градоначальника, не везло. Елена Павловна куковала в девицах. Тогда Пал Палыч Демидов приобрел для ненаглядной Леночки итальянский титул графини — сан-донато — и обратил дочку в католичество. Мол, мы, Демидовы, тоже не лыком шиты! Он выписал из Флоренции саженцы дерева пиньи и прикупил в Одессе сто лет назад узкую полоску земли от Французского бульвара до Черного моря.

Пропадая день-деньской в домашнем костеле, Елена Павловна умоляла Мадонну послать ей какого-никакого мужа. Жених в результате нашелся — главный телеграфист города. Однако подлец крутил головы и другим девицам. Под покровом ночи одна из них — мещанка Соня с Молдаванки — явилась к особняку.

— Это ты, любимый? — графиня в темноте не заметила подвоха.

— Он тебе не достанется, — плеснула ревнивая Сонечка в лицо невесты серной кислотой.

— Обезображенная Елена Демидова через несколько дней после позора якобы повесилась в любимой церкви, — говорит Вадим Костроменко. — С тех пор ее призрак, как уверяли испуганные работницы, и являлся к ним по ночам. Но мне удалось выяснить, что на самом деле графиню вытащили из петли. Она уехала в Италию и умерла только в конце 50-х годов, почетной жительницей Флоренции. Я нашел ее единственную фотографию. На ней Елена Павловна стояла в профиль, чтобы не показывать изуродованную щеку.

Грянула революция, и какое-то время в брошенном здании размещался приют для беспризорников. Десять раз в городе менялась власть. Одессу, как склочную коммунальную квартиру, перетянули “пограничными” бельевыми веревками — точь-в-точь потом повторили в “Зеленом фургоне”.

“Власти приходят и уходят, а зрелища всегда в цене”, — полагал местный кинопроизводитель господин Харитонов, приглашая самых знаменитых актеров немого кино пережить лихолетье в Одессе. “Важнейшим из искусств для нас является кино”, — заявил и товарищ Ленин. В голодном 19-м году 41-ю дивизию Красной Армии обязали взять на довольствие изможденных кинозвезд. Задача была одна — как можно скорее возобновить киносъемки. 23 мая 1919 года Одесская киностудия начала свою официальную славную историю.

Неужели сейчас она подошла к концу?

Странно, за все время пребывания в Одессе я так ни разу и не почувствовала ее легендарного “юморного” характера. В отличие от России в кино здесь народ не ходит. Да и смеяться не над чем.

“Зачем нам хохотать над нашими комедиями, девушка? У нас и кроссворды-то люди разгадывать-таки разучились, — пододвигая к себе обогреватель, с горечью заметил швейцар в гостинице, бывший полковник Советской Армии. — Подумаешь, киностудия закрывается, от страны-то ничего не осталось. Может, и к лучшему, зачем теперь культура: тупым стадом легче управлять!”

Последний человек, который еще снимает в Одессе настоящие фильмы, — Кира Муратова. Но она гений. К тому же делает это большей частью на российские деньги. На самой же обезлюдевшей киностудии постоянно меняются директора. Причем каждый последующий, как утверждают киношники, хуже предыдущего.

Недавно восемь еще оставшихся режиссеров киностудии рискнули и пожаловались в минкульт Украины. “Я даже объявил добровольную голодовку, — говорит Алексей Павловский, кинорежиссер. — Меня упросили не поднимать шума в прессе, но в итоге все сошло на нет”.

В конце прошлого года в Одессу все-таки прибыла уважаемая комиссия из Киева. В очередной раз… назначили нового директора — Ольгу Неверко. Как говорят, она прославилась тем, что выгодно для себя перепродавала фильмы на кинорынках. А до этого работала бухгалтером.

— Если раньше нами руководили люди, действительно имеющие отношение к искусству, то теперь нами управляют бывшие помрежи, осветители, ассистенты, дистрибьюторы, — вздыхает Наталья Збандут. — Так, наша предыдущая директорша — Тамара Яворская с ударением в фамилии, прошу заметить, на втором слоге — трудилась раньше в цеху по обработке пленки. Такие люди теперь на коне, потому что более высокое начальство — тоже из “эпизодников”, выплывших на поверхность в смутное время. Впрочем, так везде. И у вас, и у нас. Профессионалы больше не нужны, они слишком хорошо видят ошибки дилетантов. Наш кандидат в директора киностудии кинорежиссер Ярослав Лупий даже не рассматривался.

Новое руководство, похоже, считает, что Одесскую киностудию нужно срочно акционировать и приватизировать. То же самое когда-то хотели сделать и с российским “Мосфильмом”, но вовремя вмешалось государство.

“Вероятно, территорию нашей киностудии теперь продадут частным лицам. Конечно, по закону они не могут ее перепрофилировать еще пять лет. Будут снимать на клочке суши по фильму в год, а остальную землю застроят коттеджами, ресторанами, казино и борделями” — уверены киношники.

Несколько лет назад такая же печальная судьба, казалось, ждет и Ялтинскую киностудию. Однако недавно ее выкупили россияне, и теперь там идут съемки. Желание приобрести и Одесскую киностудию в прессе уже озвучили муж Людмилы Гурченко одессит Сергей Сенин и его земляк, продюсер “Бумера” Сергей Чилянц.

— Если вы, русские, выкупите нас, то, конечно, не дадите киностудии сгинуть, — рассуждают местные киношники. — Фильмы здесь сниматься будут, но только старые режиссеры, которые жили надеждой на ее воскрешение, останутся опять “за кадром”. Мы с этим тоже не согласны. Поэтому будем ждать справедливого решения от Киева, все же они тоже должны быть заинтересованы в развитии национальной культуры.

Вадим Васильевич Костроменко склонился над письменным столом. У него важная задача — перевести названия всех фильмов, которые снимались за 85 лет в Одессе, на украинский язык. Власти требуют. Теперь Костроменко ломает голову, как сказать по-украински пушкинскую фразу “Иль мимо пролетит она”? Каким синонимом заменить название киноленты “Дерзость” — такого слова в украинском языке, оказывается, вообще нет.

Генеральный директор Киноконцерна “Мосфильм” Карен ШАХНАЗАРОВ:

— Если быть реалистом, то Одесскую киностудию нужно поддержать. Я сам, когда снимал “Мы из джаза”, пользовался ее услугами. В советское время она занимала после “Мосфильма” второе место по прокату. Натура, конечно, осталась. Но за время, пока студия стоит, кадровый потенциал скорее всего сошел на нет. Что же касается покупки Одесской киностудии частным инвестором - российским или украинским - то, даже если он будет человеком с кристально честными намерениями, он вполне может не рассчитать свои силы и сдаться. Украинские власти должны решить: нужны ли им две студии или достаточно одной. Если нет, тогда, как это ни печально, надо продавать Одесскую киностудию и все финансовые и творческие силы кинематографии бросить на развитие Киностудии им. Довженко.

“Господа, вы же — звери, господа!” — восклицала Елена Соловей — Вера Холодная в “Рабе любви”. Ей было непонятно: как можно походя растоптать старый мир и его культуру, прекрасную и самобытную, ничего не предлагая взамен. Она ехала на старом одесском трамвайчике — далеко-далеко, в никуда, подальше от красных и белых, от правых и неправых. Кстати, этого трамвайчика в городе тоже больше нет — его списали за ненадобностью.

Легко уничтожить то, во что ты не вкладывал душу. 85-летняя история Одесской киностудии никак не вписывается, очевидно, в “незалежные” рамки сегодняшней Украины. И ее тоже списали. Что ж, вмешиваться во внутренние дела славянского соседа мы не имеем права.

Но все равно будем пересматривать старые советские фильмы, снятые в заграничной Одессе.

А в палисаднике киностудии каждый год по весне проклевываются из земли фиалки. Никто не сажает — а они все равно появляются. Вековые итальянские пинии, похожие на грустные русские сосны, стареют. Новые деревья много раз пытались прорастить из шишек, но ничего не вышло.

— Недавно специалисты подсказали мне, что перед посадкой нужно взять семена в рот и продержать там минут двадцать, — улыбается Вадим Костроменко. — Может, это и по законам биологии, но, мне кажется, что тут дело в другом: семена должны пропитаться человеческим теплом и частицей нашей души. Только тогда они дадут всходы…