Сегодня в московском кинотеатре “Горизонт” состоится премьера французского триллера “Багровые реки-2: Ангелы Апокалипсиса”. Накануне Бенуа Мажимель, главный герой этого фильма, обладатель Каннского приза за лучшую мужскую роль в “Пианистке”, ждал звонка от “МК” в Берлине, в отеле. Почему-то нужно было звонить исключительно в субботу и ровно в 8 вечера по их времени, иначе потом он улетит на съемки фильма Клода Шаброля “Подружка невесты”, где его невозможно будет найти. Так сказала агентша. Что он делает в Берлине? Прилетел к возлюбленной на ужин?
Я позвонила ровно в 22.00. И сразу — в лоб: “Бенуа, что вы делаете в Берлине?”
— Не спрашивайте у меня про личную жизнь — я все равно вам ничего не отвечу. А в Берлине я снимаюсь в фильме. Что, если я вам скажу, что это будет “Багровые реки-3”?..
— Ой, я настроилась на романтическую историю, а про “Багровые реки-3” — не поверю.
— Почему?
— Потому что в Москве еще не было премьеры “Багровых рек-2”.
— Правда? Очень советую посмотреть. Тогда я вам не буду рассказывать истории “Багровых рек” ни под какими номерами. Только очень коротко: это история про двух полицейских, которые расследуют серию мистических убийств.
— Может, тогда расскажете, как вы вообще попали в фильм? Как получили роль? Или вам не устраивали кастинга, а вы сами решали: соглашаться — не соглашаться?
— Решал, но недолго. Согласился сразу, потому что с режиссером Оливье Дааном я уже работал, а работа с ним — одно удовольствие. Да и вообще мне было интересно сняться в экшне. У меня уже был опыт работы в этом жанре, и мне очень хотелось повторить подобный эксперимент. Я сейчас открою вам такой секрет: фильмы-экшн мне напоминают о детстве — я пересмотрел их мальчиком в огромном количестве. Тем более что со мной должны были сниматься такие актеры! Один Жан Рено чего стоит. Все остальное — техническая подготовка, физическая, то есть самая тяжелая работа в фильме-экшн, — уже не имело никакого значения. Я видел в этом только один большой плюс: тяжелая работа — отличная школа для актера.
— Вы, насколько я знаю, не имеете специального актерского образования. Каково это: учиться прямо на съемочной площадке всем киношным азам и даже больше — придумывать что-то свое?
— Вы знаете, в актерском деле есть не только школа Станиславского. В этой профессии есть огромное количество методик. И самое сложное — как раз найти подходящую тебе. Как? Методом проб и ошибок. Я нашел такую школу: я учусь на съемочной площадке у режиссеров. И у тех актеров, с кем играю. Главное для меня — найти нечто, что может зацепить, растрогать зрителя, вызвать эмоции; это я и ищу в себе на съемочной площадке. Все остальное — технический подход. А технические вещи я начал изучать очень рано. Я ведь начал сниматься с 12 лет. В этом возрасте у тебя нет комплексов перед камерой, ты не зажат, ты свободен — не думаешь, как понравиться кому-то, просто живешь перед камерой. Я забавлялся, и окружающее меня совершенно не волновало. Если бы я начинал позже, я наверняка боялся бы камеры. Но в 12 лет я ее не видел. Не замечал.
— Как же вы попали в 12 лет на съемочную площадку?
— Я увидел объявление в газете о кастинге детей для фильма “Ненависть”. И послал свою фотографию и маленькое письмо. Больше тысячи детей пришли на отбор — когда я их увидел, подумал, что мне все равно нечего терять, а попробовать все-таки можно. Я попробовал — и с тех пор я регулярно снимаюсь.
— Вы хотите сказать, что теперь для вас в актерском деле нет ничего сложного? Или все-таки существуют какие-то вещи, роли, сцены, чувства, которые вы не можете сыграть?
— Содомию. (Смеется.) Нет-нет, это шутка. Но если серьезно, есть одна вещь, которую мне пока не сыграть, — роли с опытом. Мне часто предлагают роли зрелых мужчин, мужчин в возрасте, а я к таким ролям пока не готов. Чтобы играть персонажей старше себя, чтобы зритель мог мне поверить, я должен иметь жизненный опыт. Кроме того, я не могу играть в неамбициозных фильмах — например, когда мне предлагают играть в том же фильме-экшн с очень маленьким бюджетом. Конечно, снимается масса хороших, гениальных малобюджетных фильмов. Но есть фильмы, где все-таки необходим бюджет: на трюки, технику... Ну не бывает экшна с маленьким бюджетом!
— У вас нет амбиций поработать в Голливуде? Кажется, туда мечтают попасть все актеры.
— Особенного такого желания нет. Есть желание путешествовать по работе. Сниматься в Голливуде, в Москве, в Нью-Йорке, в Токио, в Риме — только бы были интересные предложения от хороших режиссеров. А уже где это происходит — неважно. В Голливуд мне тоже предлагали поехать: познакомиться с людьми, увидеть агентов, присмотреться... Но я отказался. Я не хочу быть некой путешествующей вещью, которую возят туда-сюда. Знаете, этакой лошадью, которую перевозят из страны в страну.
— Почему же лошадью? Поехали бы, может вам чего и предложили бы...
— Нет, я, наверное, дикая лошадь. Я слишком гордый. Мне кажется, подобные вещи — поехать, познакомиться, постараться понравиться — очень обесценивают актера. Я считаю так: если я кому-то нужен, тот сам приедет ко мне. Если они хотят пригласить меня на кастинг, пусть приезжают в Париж. А лететь в Голливуд просто так, без конкретной цели, чтобы только познакомиться-понравиться, — зачем? Мне нужна работа, а не смотрины.
— Когда вы получили одну из самых крупных наград в мире кино — приз за лучшую мужскую роль в “Пианистке” на Каннском фестивале в 2001 году, что вы почувствовали?
— Это был большой сюрприз. Я почувствовал уверенность в себе: да, я сделал правильный выбор, я снялся в фильме, который был отмечен, я не ошибся ни в себе, ни в своем персонаже. И я облегченно вздохнул. Вы знаете, очень нелегко для актера — согласиться или нет на предложенную роль. Выбор — огромная ответственность, ведь ты же не знаешь, какой фильм получится в результате. Конечно, когда ты отказываешься от роли, а потом фильм имеет невероятный успех, ты жалеешь. Но сегодня я отношусь к этому более философски: да, я отказался от хорошей роли, да, фильм имеет успех, но может, если бы я согласился на нее, мимо меня прошло что-нибудь другое, другая роль, режиссер, фильм.
— Вы как-то отпраздновали свою победу в Канне?
— Никак. Я был на фестивале совсем один. Я вернулся в отель, лег спать, а наутро улетел в Японию — представлять ту же “Пианистку”. Потом последовали другие съемки, и когда я вернулся в Париж, ощущение счастья отодвинулось на второй план. Но родители, конечно, очень гордились мной.
— Бенуа, интересно, какой последний фильм вы посмотрели?
— Будете смеяться: “Багровые реки-2”.
