Владимир ПУТИН:
“Я буду сегодня говорить по телефону с Джорджем Бушем, который предпринимает в последнее время достаточно энергичные шаги, чтобы найти выход из сложившейся ситуации в Ираке”.
Говорить наш президент собирался о том, что хорошо бы Совету Безопасности ООН принять такую новую резолюцию, которая позволила бы “иракскому народу взять свою собственную судьбу в свои руки”.
“Внимание, принимаем на борт “груз-200”, — спасатели МЧС помогают американскому грузовику, доставившему в аэропорт Багдада два цинковых гроба, вплотную приблизиться к нашему “Ил-76”. Осторожно, стараясь не делать резких движений, американцы передают скорбный груз из кузова машины. На борту самолета спасатели тут же закрепляют гробы тросами.
“Овсянников Вячеслав Анатольевич”, “Дынкин Виктор Михайлович” — написано на бумажках, приклеенных к торцам “цинков”...
За манипуляциями МЧСовцев из чрева “Ила” молча следят 89 пар глаз — сотрудников “Интерэнергосервиса”, которым повезло остаться в живых. Один из них, пожилой мужчина, вдруг подходит к гробу, где лежит 35-летний Слава Овсянников, падает на колени и обнимает металлический ящик. Он не плачет, но на лице его печать тяжелейшего горя... В гробу лежит его сын.
За два дня самолеты МЧС вывезли в Москву из Ирака почти всех россиян.
В этой сложной операции — не столько в физическом, сколько в психологическом смысле — принимал участие спецкор “МК”.
В Багдаде жара — 40 градусов в тени. Над городом висит удушливый смог. Говорят, мы проторчим здесь, на аэродроме, не меньше двух часов — загрузка, то-се... Дышать нечем.
— Теперь вы понимаете, насколько важно было для иракцев, чтобы мы запустили ТЭЦ? — спрашивает меня сотрудник российского посольства, который суетится вокруг нашего “Ила” с бумагами. — Тут же жуткие перебои с электроэнергией: 2 часа есть свет, 4 часа его нет. А это значит, не работает все самое необходимое, в том числе кондиционеры. Представьте себе больницы без света, детские сады... Иракцы молились на наших энергетиков. Самое обидное, что большая часть работы уже сделана, не хватило каких-то 2 недель...
Погрузка в самолет прошла гораздо быстрее, чем ожидалось, — словно нашим не терпелось покинуть это страшное место. Ждали только груз-200...
Когда машина с “цинками” показалась на летном поле, ко мне вдруг подошел американец, один из сотрудников аэродрома.
— Ай эм сорри. Ай эм америкэн, — начал он сбивчивую речь, из которой я поняла только, что он выражает России свои соболезнования. Он жестом показал, что убили двух людей. — Это некоросо, — перешел он на ломаный русский. — Силно некоросо...
Теперь уже ясно, что все инциденты, которые происходили в Ираке с россиянами, не были случайностью, как об этом заявлялось. Захваты заложников, убийство нашего соотечественника — все это “предупреждения”. Так называют нарастающую по своему драматизму цепь событий сами сотрудники “Интерэнергосервиса”. Развязка ее оказалась ужасной.
То, что произошло рано утром 26 мая, мне удалось восстановить по рассказам непосредственных участников событий.
От Багдада до ТЭЦ “Дора”, на которой работают наши энергетики, примерно 60 км. Ежедневно сотрудников “Интерэнергосервиса” возили на работу на автобусах. Обычно — колонной. После того как 10 мая двух россиян захватили в заложники, а одного убили, руководство компании приняло решение переселить всех сотрудников на территорию ТЭЦ. Большинство россиян успели переехать, но многих еще приходилось возить из столицы на автобусах — на свой страх и риск.
В тот злополучный день колонны не получилось — автобусы отправлялись из Багдада по одному. Всего их было четыре. Пули достались третьему, в котором находилось 13 человек — чертова дюжина. Плюс водитель из местных.
Автобус не доехал до проходной всего лишь 300 метров — на последнем повороте его ждала засада. Два человека в платках, скрывающих лицо, не торопясь вышли из бордового “Опеля” и открыли стрельбу из автомата и пулемета. Первые пули достались шоферу — мужчине гигантских размеров. Они сразили великана наповал, и автобус остановился. Неизвестные стреляли примерно с 20 метров. Сначала по обшивке автобуса, а затем по окнам...
Когда магазины были полностью опустошены, стрелки спокойно уселись в машину и скрылись. За ними с места событий умчался серый “БМВ”, который, как видно, страховал преступников.
Эту картину снаружи автобуса видели многочисленные свидетели. А вот, что было внутри.
У 32-летнего Толи Чувашова пулевое проникающее ранение правого плеча и правого бедра.
— Я даже не видел, кто стрелял, — когда засвистели пули, я разговаривал с приятелем. Но сознание работало четко: быстрее на пол. Как раз в момент, когда я уже падал, меня достали две пули. Вернее, три, но третья так, только чиркнула по запястью. А две прошили плечо и ягодицу...
Я чувствовал боль, но был в сознании. Видел, что убит водитель автобуса — я сидел близко от него. Но шевельнутся не мог. Мне запомнилось вот что: едва только стрельба стихла, в автобус заскочил парнишка лет 25. Он местный, но тоже на нашей ТЭЦ работает — он как раз и шел на работу. Так вот, он быстро заскочил, завел автобус и пригнал его к проходной...
Может быть, кто-то не верит, но иракцы — нормальные мирные люди, к нам относились очень хорошо. Когда в больнице меня везли на операцию, мою левую руку осторожно взял сопровождавший нас полицейский и что-то написал фломастером на кисти. Потом он держал меня за эту руку и молился...
Толя, рыжеволосый симпатичный парень из Екатеринбурга, протягивает мне руку, на которой до сих пор не стерлась арабская вязь. Мы беседуем с ним на борту самолета, и я замечаю, что из его ноги струится кровь.
— У нас у всех ранения в ноги — осколками посекло, — объясняет он. — Это ерунда. Я через вашу газету хочу передать два слова родителям и жене с дочкой, ведь после этой истории у меня даже не было возможности им позвонить — мобильник выпал из кармана, да так и остался в том автобусе. Я хочу сказать, чтобы вы, дорогие мои, не волновались. Со мной все нормально, ранение не тяжелое. Я на ногах, скоро буду дома...
У 57-летнего Валентина Евстафьевича Черницкого, жителя Гомельской области Украины, двойное пулевое ранение бедра.
“Я много чего повидал на свете, меня испугать не так просто, но тогда было очень страшно. Они дали автоматную очередь сначала по низу автобуса, а потом по стеклу, и я сразу почувствовал, что ранен. Кинулся на пол — нас так инструктировали, ведь обстреливали уже не первый раз, — и кричу: “Мужики, давай все на пол!” Но все и сами уже сообразили. Не успели только Михалыч и Славка, они немножко на возвышении сидели...
Мы лежали на полу, а стрельба все не прекращалась. И у меня была одна мысль — когда же у них кончатся патроны? А когда все стихло, стало еще страшнее. Мне казалось, что они сейчас придут нас добивать — так убили нашего сотрудника 10 мая (Алексея Конорева. — Авт.). Машину обстреляли, но он еще был жив. Тогда они подошли и добили его. Вот я и думал, что сейчас придут... Это был самый ужасный момент в моей жизни. Казалось, что он тянется бесконечно. Только когда я услышал сирены полицейских машин, отлегло, люди стали поднимать головы...”
Валентин Черницкий — своего рода рекордсмен. Эта эвакуация на самолетах МЧС для него была уже третьей по счету. Первый раз он уезжал из Ирака, когда там началась война. Второй раз — в середине апреля этого года. И вот сейчас третий — скорее всего последний. Вряд ли его молодая супруга, с которой он только-только оформил отношения, снова отпустит мужа рисковать жизнью. Тем более что совсем недавно у Валентина Евстафьевича родился сын (кроме того, у него уже есть трое взрослых детей от предыдущего брака).
28-летний Азат просил не называть его фамилии. Это его право. Мне показалось, что он до сих пор в шоке — ведь в том злополучном автобусе он сидел в нескольких сантиметрах от водителя, которого убили первым. Так что тот день он вполне может считать своим вторым днем рождения.
“Когда начали стрелять, я тут же кинулся вниз. И в этот момент кресло, на котором я только что сидел, прошили три пули. Когда я упал на пол, начал за ногу тащить вниз водителя — тогда я еще не знал, что он убит, и хотел помочь ему укрыться. Он уже был обмякший и просто завалился на меня. Так мы с ним и пролежали, пока все не стихло...”
Две недели назад в Татарстане у Азата родилась дочка. Все сотрудники “Интерэнергосервиса”, что улетали из Ирака в четверг, просили через газету поздравить его супругу — с рождением дочери и со вторым днем рождения мужа.
Из 13 человек, что ехали в том злополучном автобусе, уцелели только трое. 8 человек получили ранения разной степени тяжести, а двое погибли на месте.
Тело Вячеслава Овсянникова в самолете сопровождали отец, Анатолий Васильевич, и брат Володя.
Они работали в Ираке всей семьей. Овсянников-старший, опытный энергетик, приехал восстанавливать иракские ТЭЦ еще в ноябре прошлого года. А в феврале вслед за батей из саратовского города Энгельса приехали его сыновья — 35-летний Слава и 33-летней Володя. Оба женаты, у обоих маленькие дети.
В такой момент трудно и даже неуместно расспрашивать о погибшем его ближайших родственников. Но Володя Овсянников все же рассказал немного о брате.
Всей семьей Овсянниковы трудились на предприятии “Волгоэнергоремонт”. Зарплата не бог весть какая, вот отец и решил откликнуться на предложение начальства — поехать восстанавливать теплоэлектростанцию в Ирак. Да в общем-то не только в деньгах дело. Об этом, кстати, говорят буквально все работники “Интерэнергосервиса”. Безусловно, там платят в разы больше, чем в России. Но и работать интереснее — ведь ТЭЦ Ираку нужны позарез. Словом, вслед за отцом в Багдад прилетели его сыновья — ремонтировать ТЭЦ “Дора”. Сам Анатолий Васильевич трудился на другой станции, поэтому его не было в том злополучном автобусе.
— Славка сидел на последнем сиденье, — рассказывает Володя, — а я чуть ближе. Когда начали стрелять, кинулся, как все, на пол. Меня вообще не задело, а Славку...
Володя склоняет голову, его руки дрожат...
Нет печальней миссии, чем везти домой гроб с телом брата — его жене и 7-летнему сыну. Они хотели вернуться в родной Энгельс уже скоро, 15 июня, совсем по-другому...
Коллеги отзываются о Вячеславе Овсянникове очень тепло. И не только потому, что так принято, — о покойных говорить только хорошее. Чувствуется, что это действительно был душа компании.
— Он прекрасно пел, — вспоминает, едва не плача, его друг Ильдар. — Бывало, после работы затянет “Черный ворон” — всю душу выворачивает. А что это был за парень, можно судить хотя бы по такому, кажется, незначительному эпизоду. Мы, например, считались на станции бригадирами. То есть у каждого из нас были в подчинении бригады иракцев, которые выполняли простую механическую работу — перетащить там чего-нибудь и тому подобное. Так вот Славка всегда сам старался выполнять эту черную работу. Мы ему говорим: “Славка, чего ты тягаешь все это? Ведь у тебя есть бригада”. А он только отмахивался, мол, да ладно, сам отнесу... В этом он был весь.
Погибшего Виктора Михайловича Дынкина, мастера Михалыча, все называли настоящим спецом.
— Сразу было видно — приехал знающий человек, — говорит Толя Чувашов. — Михалыча все уважали. Приехал он совсем недавно — 3 мая. И вот ведь как получилось...
У погибшего Виктора Дынкина в Среднеуральске остались жена, 30-летняя дочь и маленькая внучка. Жена Надежда не хотела его отпускать в Ирак — опасно. Тем более что к тому времени многих сотрудников “Интерэнергосервиса” уже вывезли из Багдада. Но он настоял на своем. Он заключил контракт на 2 месяца. Знал, что все основные блоки ТЭЦ должны быть пущены к середине июня. А людей катастрофически не хватало. Большой плюс — достойная зарплата. Именно достойная.
Поэтому поехал.
Виктор Михайлович звонил домой чуть ли не каждый день — была такая возможность. А о том, что он погиб, жена узнала из выпуска новостей...
Кому же было выгодно, чтобы русские покинули Ирак? Этот вопрос сейчас не дает покоя многим политикам.
— Мы, конечно, не разбираемся в этих политических играх, мы обычные работяги, — твердили мне в один голос энергетики, — но нам кажется, что это война конкурентов. В Ираке крутятся огромные деньги. Восстанавливать страну выгодно — тем более что все оборудование тех же ТЭЦ в свое время поставляли немцы и итальянцы. Конечно, им выгодно и ремонтировать “свое” хозяйство. Но они боятся туда соваться. А мы приехали и, можно сказать, перебежали им дорогу. Так что им, естественно, выгодно, чтобы мы оставили “их” объекты.
Что ж, и такая версия имеет право на существование. Хотя она и сомнительная — бизнес проще делать в стране со стабильной экономикой. А так получается — ни себе, ни людям. Это отнюдь не в духе европейцев.
Опять же факт — вчера в Багдаде обстреляли машину с японскими журналистами, и один из них погиб. Это уже отнюдь не экономические разборки.
Ирак с нестабильной обстановкой выгоден прежде всего мировому терроризму. И иначе как терактами эти инциденты не назовешь.
— Передайте радисту, что нам необходимо вызвать 4 бригады “скорой помощи”, — давал указания летчикам МЧС начальник медслужбы Центроспаса Игорь Якиревич, который всю дорогу не отходил от раненых.
Перед полетом им вкололи обезболивающие уколы, и весь путь они перенесли нормально.
— У всех состояние удовлетворительное, но их все равно отвезут в больницу, — сказал Игорь Якиревич.
Кстати, именно он каждый раз мотается в Багдад, даже если раненых нет.
— Людям иной раз требуется и психологическая помощь, — говорит Якиревич. — Так что самолеты МЧС всегда летят с врачами... Да ладно, вы лучше напишите про наших летчиков — вот это действительно герои...
Посадка была на редкость мягкой. “Ура, дома!!!” — прокатилось по салону, а затем раздались аплодисменты. Они были адресованы летчикам.
Сколько россиян останется работать в зоне боевых действий?
— “Интерэнергосервис” оставит в Ираке около 70 россиян вопреки обещаниям полностью эвакуировать всех работников из Ирака, “за исключением нескольких человек, необходимых для законсервирования объектов”, — сообщил “МК” дипломатический источник в МИД РФ.
Как пояснил собеседник “МК”, на фирму осуществляется давление со стороны коалиционных властей, которые требуют во что бы то ни стало закончить объекты. Требования американцев объяснить просто: если бросить недостроенными электростанции на данном этапе, летом в Ираке, в довершение к прочим бедам, случится серьезный энергетический кризис.
Руководство “Интерэнергосервиса” предпочитает не называть конкретных цифр.
— Мы оставили в Багдаде только несколько человек для оказания помощи в уходе за двумя ранеными, находящимися в госпитале. Кроме того, останется также небольшая группа рабочих-ремонтников, которые будут заниматься консервацией оборудования. Просто сняться с места и все на объектах бросить невозможно, — заявил “МК” исполнительный директор ЗАО “Интерэнергосервис” Александр Рыбинский. Точное число оставшихся в Ираке сотрудников компании Рыбинский назвать был не готов. “Есть большая вероятность того, что одного из раненых все-таки удастся вывезти вместе со всеми. Вопрос о его эвакуации сейчас решает бригада врачей МЧС, прибывшая в Багдад в четверг. Второго раненого транспортировать нельзя по медицинским показаниям”, — сказал он.
Дипломатический источник “МК” развеял слухи о якобы находящихся в Басре 10 россиянах, с которыми утеряна связь.
— Среди них были не только россияне, но и украинцы, белорусы и таджики, работавшие в Басре еще по довоенному контракту “Мосэнергомонтажа”, — сказал собеседник “МК”. — Когда началась первая волна эвакуации, пятеро из них связались с посольством РФ в Кувейте, и их эвакуировали. Судя по тому, что остальные пятеро не объявились до сегодняшнего дня, они уже давно покинули Ирак, потому что оставаться там им нет никакого смысла.
Таким образом, помимо 70 работников “Интерэнергосервиса” в стране останутся еще 3 съемочные группы ведущих российских телеканалов, а также сотрудники дипмиссии, количество которых не уточняется по соображениям безопасности.
— Мы призывали журналистов покинуть Ирак, потому что они такие же мишени для экстремистов, как и другие гражданские лица, — заявил в интервью “МК” временный поверенный РФ в Ираке Александр Кинщак. — Что касается сотрудников дипмиссии, то мы предприняли повышенные меры безопасности еще в августе прошлого года. Работа посольства продолжается в обычном режиме.
