— Володя сгорел в два дня. Вечером ему стало плохо, мы вызвали “скорую”, — дрожащими от волнения руками Светлана Афанасьевна пытается прикурить очередную сигарету. — На следующий день его прооперировали... Мне кажется, он попал в плохие руки. Хирург так и не понял, откуда идет кровотечение. Он его зашил, а через 18 часов Володя снова попал на операционный стол. И уже не вышел.
Их называли одной из самых красивых пар советского кино. Трогательный большеглазый паренек из “Баллады о солдате” и ослепительная пышногрудая блондинка из “Бриллиантовой руки”. Владимир Ивашов и Светлана Светличная. Почти тридцать пять лет их совместной жизни вместили в себя все. Сумасшедшую любовь и горечь измен, бешеный успех и полную безвестность. А закончилось все трагедией.
28 августа Владимиру Ивашову исполнилось бы 65. Уже девять лет его вдова, актриса Светлана Светличная, живет одними лишь воспоминаниями. Ей есть что вспомнить.
— Всю жизнь его мучила язва, — Светличная закрывает лицо руками. — Каждую весну и осень обострение. В начале 80-х вроде бы сделали операцию. Очень удачную. Лет 10 Володя жил спокойно. А потом... началось.
В начале 90-х они оказались попросту не нужны. Ролей в кино никто не предлагал, из театра уволили. Безработные. Это, считает Светлана Афанасьевна, и вызвало у ее мужа обострение болезни. А доконала стройка. От безденежья (все накопления знаменитой четы инфляция превратила в пшик) популярный актер вынужден был устроиться разнорабочим. Таскал шифер, шлакоблоки. И это притом что врачи строго запретили ему поднимать больше трех килограммов.
23 марта 1995 года Владимир Ивашов умер от внутреннего кровотечения желудка.
— После повторной операции меня к нему не пустили, — говорит Светличная. — Попросила передать записку. А сама сидела, смотрела на него через стекло. Он ее прочитал, сложил самолетиком и кинул в мою сторону. Тайком открыла дверь, подползла к его кровати. Володя дал мне руку, я прижалась к ней щекой. Так и простились...
Совсем недавно я нашла несколько его писем ко мне, написанных во время наших ссор. Перечитала — как же он меня любил! Как прощал! Он жизнь готов был за меня отдать. А я... У меня такое ощущение, что я смогла отдать ему лишь сотую часть моей любви.
Когда б я был талантливым поэтом, —
Таким ведь многое прощается, —
Я б не писал о войнах, о плотинах, о балете,
О том, что в жизни все кончается.
На всех листах
Я б о цветах,
О незабудках синих — о глазах твоих
Писал один, но бесконечный стих.
(Посвящение ко дню рождения Светланы)
“Я боялась, что Володю уведет Жанна Прохоренко”
“Прошу любить и жаловать: девушку зовут Жанна Прохоренко, молодого человека — Володя Ивашов. Будут у нас учиться”, — настроение Михаила Ильича Ромма было под стать первым весенним лучам солнца, наполнившим вгиковскую аудиторию.
На новенького Света сразу обратила внимание. Правда, без особого энтузиазма. Худющий, похожий на длинноногого журавля, он казался таким угловатым, нерешительным. Знала, что уже снимался. Где только? Пройдет всего месяц — и в глазах Светы робкий юноша превратится в сказочного принца. Да что там Света — девчонки всего курса, стоило Володе только появиться в аудитории, начнут судорожно перешептываться: “Смотри, смотри — это же он”.
— Примерно через месяц после начала учебного года во ВГИКе показали “Балладу о солдате”, — вспоминает Светлана Афанасьевна. — Вот тогда-то у меня сердечко и екнуло. Да и не у меня одной. “Ка-кой парень! — глядя на экран, думала я. — Какой чистый, какой непосредственный!” И как же я ревновала его к Жанне Прохоренко. Все время же вместе: вечера, фестивали... Я нисколько не сомневалась, что их любовь, экранная, вот-вот перерастет и в жизнь. В голове так и вертелось: “Скорее, скорее — уведет”.
Ждать долго не пришлось. Первый же учебный этюд, отрывок из “Казаков” Толстого, им доверили сыграть вместе. Да еще какой отрывок! Сцена признания Оленина и Марьяны. С поцелуями.
— Мне показалось, что он с трудом заставляет себя не то чтобы поцеловать — прикоснуться ко мне. Потом уже, после замужества, Володя признался, что он просто цепенел от робости. А я-то, дурочка, испереживалась. Но его поцелуй... До сих пор помню его вкус на губах. Не сказать, что раньше с мальчиками не целовалась, но этот поцелуй был особенным. Такие теплые, мягкие и очень нежные губы...
Когда ставивший отрывок Резо Исадзе крикнул: “Снято”, молодые люди отскочили друг от друга как ошпаренные. И затерялись в шумных компаниях друзей. Но сначала робкие взгляды, затем ни к чему не обязывающие беседы, и уже через месяц друг от друга их было не оторвать.
— В один из осенних дней Володя провожал меня домой. Пошел дождь, мы спрятались под кронами деревьев, но все равно промокли до нитки. И тут он мне сказал: “Светка, мне кажется, я тебя люблю”. Я не знала, что ответить. С одной стороны, было приятно — я давно уже ждала этих слов. А с другой — почему “кажется”? Но он стал меня целовать, и все обиды вмиг улетучились. Тогда поняла, что я у него единственная. И, что немаловажно (Светличная кокетливо улыбается), могу об этом рассказать своим подружкам... Мы были так чисты... Мне — 19, Володе — 20. Во время зимних каникул мы расписались.
Друзья называли их Ромео и Джульеттой. Они и впрямь почти не расставались. Если и разъезжались по съемочным площадкам, то считали часы до встречи. А встречаясь, всякий раз устраивали пир на весь мир. Вернее, мирок. Еще до свадьбы Света переехала к Ивашовым, где в одной комнате коммуналки на Краснопролетарской проживали аж пять человек. На ночь размещались так: Володины папа с мамой спали на кровати, младшая сестренка Валя — на сундуке, а старший брат Юра, Володя и Света — на полу. Но молодоженам было все равно — они не замечали трудностей.
— На взгляд современного человека, мы были ненормальными, — говорит Светличная. — Помню, когда у меня начался приступ аппендицита, Володя снимался в Одессе. Но друг ему сообщил, и уже на следующий день он был у меня в палате. Или еще: когда я была беременна Алешей, нашим первенцем, как-то возвращаюсь домой, а там — целое море роз. Нет, не миллион, но не одна сотня — точно. Из каждой поездки возвращался с подарками. Тогда я не очень-то это ценила. Муж привозил очень элегантную, респектабельную одежду, а я больше любила яркие шмотки: чтобы один раз надеть — и все ахнули. И большую часть Володиных подарков раздарила подругам. Он очень обижался. “Ничего, — говорит, — дуреха, ты не понимаешь”.
“Ростоцкий подарил мне кружевные трусики. Но это ничего не значит”
Теперь актриса признается, что действительно во многом не понимала своего мужа. Ивашов был сугубо домашним человеком. Только дома (а со временем актерской чете выделили просторную 2-комнатную квартиру на Фрунзенской набережной — Чухрай настоял) он мог по-настоящему расслабиться. Любил принимать гостей, шикарно накрывал столы, великолепно готовил. Только дома, в окружении друзей и близких, он становился душой компании — играл на гитаре, читал стихи. А на людях Ивашов нередко замыкался.
Светличной же хотелось блистать. Уже тогда ее признали первой красавицей советского экрана, по поводу и без возили за границу на всевозможные кинофестивали. Света таяла от оказанных ей знаков внимания. Роскошные отели, лимузины, почетный эскорт — быть центром вселенной казалось ей таким естественным. Когда же Светличная возвращалась в серый, как ей казалось, домашний с ворохом проблем и забот быт, у нее просто опускались руки.
— После “Бриллиантовой руки” я действительно стала любимицей мужчин, — у Светланы Афанасьевны появляется озорной блеск в глазах. — Меня стали преподносить как самую сексуальную актрису в СССР. Да что там говорить, мне и самой так казалось. По молодости лет нравилось, когда женщины подражали мне, а мужчины, провожая взглядами, просто сворачивали себе шеи. А муж, считала я, перестал мне уделять достаточно внимания. Меня окружали толпы поклонников, а Володя даже не ревновал. Во всяком случае, я этого не замечала. Он был уверен, что я никуда от него не денусь. Вот это меня и раздражало. “Он не такой, как десять лет назад, — думала я. — А значит, он меня уже не любит”. Ох, я умела фантазировать...
Фантазии Светличной действительно могли простираться ой как далеко. “Я в этом смысле в папу, — говорит Светлана Афанасьевна, — он тоже был влюбчивый”. Перед каждой съемкой она чуть ли не насильно влюбляла себя в партнера. Только так, казалось Свете, она может прочувствовать свою роль.
— Картину “Им покоряется небо” мы снимали в Монине и жили в каком-то военном городке, — актриса загадочно улыбается. — Моим партнером был Николай Рыбников. Так ночью я представляла, что сейчас он может прийти, постучать ко мне в окно, я выскочу к нему на свидание. Воображала, как он меня целует, обнимает. Но ничего этого не было. Точно так же я влюблялась в Вячеслава Тихонова, Олега Стриженова... Просто, как актриса, я думала, что имею право позволить себе увлечься, влюбиться. Да и вообще, поверьте уж мне, — нет ни одной замужней женщины, втайне не мечтавшей о ком-нибудь при живом супруге.
Фантазии фантазиями, но и в реальной жизни Светличная не порхала невинным ангелочком. Так, во время съемок “Бриллиантовой руки” случился мимолетный роман с Андреем Мироновым. “Мы просто выпили шампанского, плавали и целовались на берегу. А на следующий день я улетела в Москву, — вспоминает актриса. — И сразу рассказала обо всем мужу. Сейчас я понимаю, что он переживал, но тогда — не показал и вида”.
В любви Светличной признавался и Станислав Ростоцкий. Даже при Ивашове. Однажды режиссер сделал Светлане один очень интимный подарок. Со словами: “Володька, ты не обижайся, вот не смог удержаться и купил Светке такую красоту за границей” — он вытащил из пакета кружевные трусики. Невольные свидетели конфуза, как говорят, хихикали Ивашову в спину.
Руку и сердце предлагал Светлане один богатый американский кинопрокатчик. Был и еще один роман, едва не разрушивший брак Ивашова и Светличной. Но об этом эпизоде актриса вспоминать не любит. Говорит лишь: слава Богу, вовремя спохватилась.
— Я не могу назвать тот период нашей жизни черной полосой, — рассуждает Светличная. — Скорее — серой. На людях мы смотрелись образцовой парой, даже дома — никаких скандалов, разборок. Но в душе... Конечно, сама во всем виновата. Знаете, у меня абсолютно богемный характер. Раскрепощалась иногда больше, чем нужно. А наутро чувствовала стыд и раскаяние. Только в 90-м опомнилась. И сама предложила Володе обвенчаться. И, вы знаете, мы снова стали теми же Ромео и Джульеттой, что были в ранней молодости. Жаль, ненадолго...
“Я приходила на презентации, чтобы элементарно поесть”
Закон сохранения вещества гласит: ничего не возникает ниоткуда и никуда бесследно не исчезает. Или, как говорил его основоположник Михаил Ломоносов, “сколько к одному веществу присовокупится, столько от другого отнимется”. Обретенное во второй раз семейное счастье далось актерской паре уж слишком дорогой ценой. Советский Союз распался. Вместе с ним рухнул и кинопрокат — вместо привычных 400—500 картин в год в стране снималось не более 10—15. Выживали сильнейшие. В число которых Ивашов и Светличная, увы, не попали. Светлану и в 80-е не больно-то приглашали на съемки. Она упрекала своего мужа за то, что он так и не закончил режиссерские курсы, а значит, не мог снимать ее в своих фильмах. Что какие-то актрисы играли роли, которые могли бы достаться ей. Красивой, талантливой... Но все это были лишь проблемы неудовлетворенных творческих амбиций. Когда же в начале 90-х из обоймы выпал Ивашов, к ним прибавились и финансовые. Настоящим же крахом для Владимира и Светланы стало их увольнение из Театра киноактера. Еще не достигшие пенсионного возраста, фактически они стали безработными.
— Да, перестали приглашать, — вздыхает актриса. — Но я достаточно спокойно отнеслась к концу своей кинокарьеры. Володя же весь извелся. Он ничего не мог понять: что происходит, почему вдруг все обрушилось? Мы привыкли к тому, что даже если не снимались, все равно получали простойную зарплату в театре. А потом и этого лишились. Ушли в никуда... А как-то раз к нам в гости зашел приятель, посмотрел на квартиру и сказал: “Володька, ну единственное, что я могу для тебя сделать, — найти место на стройке”. Володя опустил голову, но сказал: “Я согласен”. Он был мастером на все руки: резал по дереву, замечательно готовил, шил. Но он был актером и хотел играть. А ролей не было... Володя ехал на работу в метро — в телогрейке, кирзовых сапогах, ватных штанах. И всякий раз переходил из вагона в вагон, как только его узнавал кто-то из пассажиров. Страшно переживал. Домой возвращался поздно вечером. Измотанный, голодный, замерзший. Сразу залезал в горячую ванну и пытался согреться. А на следующий день просыпался в семь утра, брал пару бутербродов и снова уезжал на стройку. Неудивительно, что язва в очередной раз открылась.
Светличная тоже без работы не сидела. Одно время даже собиралась устроиться дворником в Нескучный сад. Но как-то в гости к Светлане зашла приятельница, торговавшая обувью. Она-то и пристроила безработную актрису.
— Ой, чем я только не торговала, — машет рукой Светличная. — И пылесосами, и “Гербалайфом”. Но лучше всего с обувью получалось. Ходила по транспортным агентствам, там одни женщины работают, — в один момент все расхватывали. Я ведь брала всего доллар сверху, в день продавала пар по десять. А что, десять долларов в день, по-моему, неплохие деньги...
Светличная научилась жить экономно. Посчитала: на жизнь ей вполне хватит 200 долларов в месяц. На самую скромную, разумеется, жизнь. Не так давно она снялась в фильме Ренаты Литвиновой “Богиня”. Первом за почти 15 лет. Деньги, заработанные на картине, актриса распределила так: во время одного из кинофестивалей купила себе в Харбине норковую шубу, остальные — положила в банк. Под очень, как говорит, хороший процент — раз в три месяца она получает по три-четыре тысячи. Плюс еще случайные заработки, будь то: оплачиваемые визиты на кинофестивали, презентации, светские вечера.
— А что, — удивляется Светличная, — для меня этого вполне достаточно. Заплатить за квартиру, на еду, какую-то одежду недорогую прикупить, колготки. Знаете, когда у тебя есть возможность, ты хочешь вот такой фруктовый салат (к столику открытого кафе, где мы сидим, в этот момент подошла официантка с фруктовым салатом и холодным чаем. — Авт.), который стоит недешево. Если нет — будешь рад и яблоку. Для меня же самое главное — чтобы кошка была накормлена. А она, так уж получилось, ест только сырое мясо. Но я, опять-таки из экономии, беру ей говяжье сердце. Оно как мясо, но в три раза дешевле.
Сейчас еще куда ни шло. Актриса хорошо помнит первые годы после смерти мужа. Тогда она тоже была частым гостем на разного рода презентациях и вечерах. Но лишь для того чтобы элементарно поесть. “Там деликатесы, знаете, — смущенно улыбается Светлана Афанасьевна. — А я по ним так соскучилась”. Помнит Светличная и то время, когда она позвонила в дверь обеспеченного соседа по дому и буквально напросилась к нему в домработницы. “Вы что, я не могу!” — испуганно отпрянул тот. “Если вы не согласитесь, — спокойно ответила она, — мне будет очень тяжело. У меня нет никакого заработка”.
— Я следила за чистотой: убирала, мыла, стирала. И, надо сказать, благодарна ему бесконечно. Очень милая семья: он, жена, две девчонки. Да мне и не в тягость было. У него, например, были эти европейские окна. Мыть их — одно удовольствие: тряпочкой раз-два — и готово. Не то что наши — пока развинтишь, все руки себе изуродуешь... Понимаете, — сладко затягивается сигаретой Светличная, — мне ничего не хотелось. Ни-че-го. Куда глаз ни бросишь — все его. Просыпаешься — лежит его подушка, а Володи нет. Даже в метро — спускаешься по эскалатору и понимаешь, что по этому же эскалатору спускался он. Все напоминало о Володе: лифт, дверцы, кнопка. Первое время я все жила с ощущением, будто бы он куда-то уехал и вот-вот должен вернуться. Года через три только смирилась. Поняла, что вдова. И, вы знаете, мне стало легче. Помню, на “Кинотавре” кто-то пригласил меня на танец. И я пошла. Представляете, у меня было желание! Вот тут я сама себе удивилась. А затем захотелось где-то посидеть, к кому-то сходить на день рождения, открыть свой гардероб и выбрать: что бы сегодня такое надеть. А все Володины вещи я раздарила. Оставила только одну куртку, одну рубашку и все галстуки. Не знаю почему...
“Мужчины за мной не ухаживают. Они меня боятся”
А потом Светличная влюбилась. Хотя сама она говорит, что это нельзя было назвать любовью. Однако факт остается фактом: в 1998 году актриса во второй раз вышла замуж. За человека значительно младше себя — художника Сергея Сокольского. Брак был недолгий. Всего 25 дней.
— Большую глупость сделала. Меня сразило вот что: этот Сергей потрясающе играл на гитаре, пел и посвящал мне стихи. А я устала быть одна. Мне просто хотелось какой-то защиты. Но человеком он оказался таким, что теперь уже я поражаюсь: как выдержала его почти месяц? Он такой, знаете, непризнанный гений. Талантливый. Но мерзкий человек. Мне так кажется, он строил планы, что будет жить за мой счет, за счет моего имени.
— Он не замечал, что живете вы, мягко говоря, небогато?
— А никто не верит, что я бедная. Сегодня вот ходила с Машей, внучкой своей, по магазинам, увидела цены — просто обалдела, — Светличная хватается за голову. — Вы же понимаете, когда я где-то появляюсь, мне ведь неудобно совсем ничего не купить. Тем более теперь у меня шуба. Ну кто может поверить, что совсем недавно у меня в холодильнике были только гречневая каша и сердце для кошки. Ну, еще чай и мед... Не знаю, наверное, даже хорошо, что в моей жизни был этот Сергей. Помню, я все причитала: о, опять на меня навалилось — ему каждый раз нужно было то одно, то другое. Как декоративный цветок в горшке — постоянно требовал ухода. А теперь на меня наваливается только то, что нужно мне. Ни о ком не надо думать. Даже о детях — они уже взрослые.
Сейчас Светлана Светличная решила, что будет жить только для себя. Она уже привыкла довольствоваться малым. Нет машины — пустяки: в метро даже удобнее. Не может позволить себе дорогую одежду — ерунда: внучка даст поносить, благо фигуры практически один в один. Не так давно телепередача “Квартирный вопрос” отремонтировала ее 2-комнатную квартирку в Битцевском парке — большое спасибо. Лишь иногда огромные глаза актрисы наполняются грустью. Когда, как признается, она видит счастливые пары.
— Помню, в институте у нас была секретарша, — Светличная кладет локти на стол и наклоняется ближе: не дай Бог кто услышит. — Ей не было и сорока, но мне она казалась настоящей старухой. А уж в 60 лет, думала я, уж точно ничего не надо. Ничего подобного! Нужно все, что и в 20 лет, и в 30. И страсть нужна, и объятия, и поцелуи... Но если этого не случится — не беда. Я могу мысленно пролистать свои жизненные страницы и понять, что через все это уже проходила. Я знаю, что это такое.
— Сейчас за вами пытаются ухаживать мужчины?
(Светличная грустно покачала головой.) — Меня боятся. Не знаю почему. Может, имя громкое. Может, думают, что мне очень много надо. Знаю, что произвожу впечатление капризной, взбалмошной...
— Вам обидно?
— Мне все равно. Желание можно заглушить. Вот прикипит к горлу: “Ух, сейчас бы...” и тут же: “Успокойся, успокойся, успокойся...” Нет, я не показываю вида, как мне плохо. Никто этого не должен знать. Понимаете, очень тяжело, когда тебя жалеют. Хочется выглядеть симпатичной, обаятельной, даже счастливой. Но все это я делаю только для Володи. Чтобы он оставался за меня спокоен. Эх, если бы сейчас его вернуть... Вообще, мне бы хотелось, чтобы он вернулся и увидел: какая я молодец, что не сникла.
— Если представить невозможное: куда бы вы сейчас пошли?
— Мы бы сначала никуда не пошли... (Светлана Афанасьевна смущенно и в то же время кокетливо улыбается.) А потом... А потом собрали бы всех друзей, накрыли бы стол. Я дала бы ему в руки гитару... Когда-нибудь так оно и будет. Так и будет. Когда мы с ним встретимся. Там.
