“Я не пацифист. Выступать против войны — столь же безнадежно, как и выступать против смерти. И то и другое неизбежно, зависит от нас лишь в самой малой степени и относится к тем методам обновления рода человеческого, которые изобретены не нами, а силами более высокими...” — писал великий композитор Арнольд Шёнберг своему другу Василию Кандинскому в 1923 году. Боролся за друга. Кандинского в ту пору понесло — чуть не встал под нацистские знамена... Всегда боролся этот Шёнберг.
И жил он не так. И музыку писал не ту. И ученики умерли раньше него (Берг, тяжело заболев, скончался в 35-м, а Веберна американский солдат застрелил в 45-м). И жены у него были некрасивые. Вот такая, понимаешь, загогулина. Австрияк. Немец. Еврей. Перессорил кучу издателей, критиков только из-за того, какую букву после “Ш” ставить: “о” или “е”. И все равно всех обкрутил: “ое” (Schoenberg, в английской транскрипции нет австрийской Ъ). Даже министр культуры Александр Соколов (крупный специалист по авангарду XX века) в своей книжке “Диалектика творчества” очень осторожно ссылается на Шёнберга, своего мнения не высказывает, лишь цитирует.
Основатель нововенской композиторской школы путь прошел трудный. Не имел профессионального музобразования. В зрелом возрасте ради заработка переписывал чужие партитуры. Вот знаменитое письмо к Густаву Малеру от 2 августа 1910 года:
“Я сейчас без денег, а надо платить за жилье. Конечно, было очень легкомысленно с моей стороны, мало зарабатывая, снять большую квартиру. Поэтому я вынужден очень Вас просить одолжить мне 300—400 гульденов. Я с уверенностью смогу вернуть их Вам в будущем году, когда буду работать в консерватории...”
Любопытно, что музыковед Соллертинский, называя Шёнберга “романтиком чистой воды”, указует на интересный факт. Якобы Шёнберг даже хотел перебраться навсегда в СССР, ибо оказался с германским режимом “по другую сторону баррикад, нежели Рихард Штраус или католический полуфашист Игорь Стравинский”. И в какой-то момент Шёнберг был вынужден покинуть Германию и переехать в Штаты. Разве кто простит изречения, подобные этому, из письма к Кандинскому, за десять лет до прихода нацистов к власти?
“Каждый еврей выдает своим горбатым носом не только собственную вину, но и вину всех горбоносых, где бы они ни находились. Если же соберется вместе сто преступников-арийцев, то по их носам можно будет прочесть разве что пристрастие к алкоголю, в остальном же их сочтут за честных граждан”.
Останься он в Германии — крематория не избежать. Был гоним, принимал плевки, но сохранял достоинство. После вынужденного отъезда в Америку жизнь легче не стала. Она была спасена — это уже много. Но... Преподавал в университете в Лос-Анджелесе. Просил, чтобы не увольняли на пенсию. Никому стал не нужен. Сын великой эпохи.
