Мы привыкли думать, что никто не желает собственному ребенку зла, а в школах детей учат всяким математикам-химиям и воспитывают. Увы, это не больше чем стереотип. Причем стереотип давно устаревший.
Марина Дадаева работала учителем младших классов в Волоколамском районе. Как большинство учителей, она хотела, чтобы ее воспитанники прилежно постигали науки и демонстрировали полное послушание. Но не все подопечные Марины Игоревны разделяли ее устремления. А неслухов необходимо наказывать.
Возмездие за непослушание бывает разным.
Например, 10-летнюю Вику Огонькову достаточно было обозвать обидным словом на уроке. 9-летнего Ахапкина обозвать уже было мало, требовалось указкой ударить. Легонько так — до кровоподтека. Глупую девочку Ахмадуллову указкой страшновато, а вот рукой по макушке — вполне. И ей обидно, и следов не останется.
Крайне бестолковые дети заслуживали того, чтобы их били головой о парту. А что еще делать бедной учительнице, которой достался такой бездарный класс?
Обучение по системе Дадаевой закончилось только после ЧП с третьеклассником Андреем Петровым. Как рассказали впоследствии дети, “во время диктанта учительница настучала ему по голове”, потому что он написал текст с ошибками.
На следующий день Андрею сделалось плохо. В больнице, куда мальчика доставили на “скорой”, поначалу пришли к выводу, что у него гастроэнтерит. Он жаловался на головную боль, был вялый, не мог есть. Только к вечеру из школы в больницу поступила информация о том, что Андрей получил травму головы. Каким образом получил, не уточнялось. Приглашенный невропатолог поставил диагноз: сотрясение мозга. Начались обычные врачебные расспросы: не падал ли, не ударялся ли, не стукнул ли кто. И тогда Андрей рассказал, что на диктанте учительница вышла из себя и ударила его по голове сжатыми фалангами пальцев. Проще говоря, кулаком. Мальчика положили в больницу. Началось разбирательство.
И до этого происшествия отношение учительницы Дадаевой к ученику Петрову вряд ли можно было назвать добрым. На одном из уроков во время ответа у доски неслух настолько вывел преподавательницу из себя, что женщина схватила его за волосы, а потом за уши и “таскала из стороны в сторону, била головой о классную доску”.
Да, некоторые учителя выражение “вдалбливать знания” воспринимают буквально. И вдалбливают. Чаще всего аккуратно и без видимых последствий. Как только последствия становятся очевидными, педагогические поэмы перетекают в разряд уголовных дел. Но это уже исключительный, редкий случай.
Судебная экспертиза от 20.08.2002 г. определила, что у “учащегося Петрова, 10 лет, сотрясение головного мозга, причиненное тупым предметом…” То есть в роли тупого предмета выступила рука учительницы. Ну не любила Марина Игоревна этого мальчика и ничего поделать с собой не могла. А рука у нее — как кувалда.
Однако в ходе бесед со свидетелями (такими же детьми, как Петров) выяснилось, что на уроках Марина Игоревна часто “расстраивалась”. При этом ее эмоции выражались в уничтожении детских тетрадей, крике, рукоприкладстве… Впрочем, это можно считать самым незначительным проявлением неудовольствия педагога. Когда учительницу уже совсем доставали непослушные дети, она заклеивала им рты скотчем — чтобы не вякали.
Дадаеву обвинили в ненадлежащем исполнении обязанностей и жестоком обращении с детьми. Суд приговорил ее к одному году лишения свободы условно, запретив в течение двух лет заниматься педагогической деятельностью. Хочется надеяться, что за два года г-жа Дадаева подлечит свою расшатанную нервную систему и не будет впредь так часто “расстраиваться”. Только вот вылечится ли она вполне?
Марина Игоревна по сей день утверждает, что дети все выдумали, и пытается опротестовать приговор. Как поступить с бывшей учительницей, конечно, решит вышестоящая судебная инстанция. Решение должно быть справедливым. А что делать с детьми, которым наглядно продемонстрировали первобытные методы воспитания, с их комплексами и страхами, которые живут в маленьких душах десятилетиями?..
Эта школа подмосковного Королева имела безупречную репутацию и хорошие отзывы. Дима Скворцов, один из учеников данного учебного заведения, ничем подобным похвастать не мог. В учебе особых успехов не замечалось, скорее наоборот: в пятом классе Скворцов сидел второй год.
Как и все не в меру самостоятельные 11-летние мальчишки, Дима тянулся к ребятам постарше. Недетские разговоры, клубы сигаретного дыма, заполонившие школьные задворки, — это так взросло и потому заманчиво. Курить в этой школе полагалось в мужском туалете на первом этаже. Чаще всего там ошивались два старшеклассника — Козленюк и Чернов. С Козленюком учителя, по признанию некоторых из них, сладить давно не могли и потому махнули на парня рукой. Не сегодня, так завтра школу закончит — и, слава богу, можно про эту ошибку природы забыть. Почему старшеклассник выбрал местом своего обитания туалет, никто из старших особенно не интересовался.
Драма разыгралась в 2000-м, в начале учебного года. Козленюк отловил Скворцова на улице. Справиться с физически слабым мальчиком ему не составляло труда. Спустя два года следователь зафиксирует задним числом первый факт “совершения действий сексуального характера” в отношении Димы Скворцова. Позже всплывут многократные повторения подобных “действий”. Два ученика одной школы, завсегдатаи “туалетных” тусовок, превращались в палача и жертву. После первого раза Козленюк пригрозил Скворцову ославить его на всю школу. Тогда Дима, увы, промолчал.
Это окрылило мучителя. С тех пор туалетные развлечения-экзекуции стали регулярными. В свою “победу” Козленюк посвятил двух приятелей, Чернова и Воронова, и сделал их своими помощниками. Когда надо — руки подержать, когда надо — наручники на трубе отопления защелкнуть…
Не возьмусь судить о психическом состоянии всей троицы, но главный насильник оказался в плане сокрытия улик на редкость продвинутым. Козленюк методично уничтожал все следы своей “деятельности” и не скупился на поощрения “помощников”. К примеру, Воронову он презентовал две пачки “Мальборо” за то, что тот вызвал Скворцова “на свидание” во время урока: мол, Диму требуют к школьному врачу. А сам поволок в туалет, где того ждал насильник.
...Ставки росли: за услугу вытащить Скворцова с урока Козленюк уже платил помощникам 150 рублей. Читаю показания пострадавшего и понимаю, что нервная система сдается:
“Мы играли в догонялки, когда меня схватил Козленюк…”
“В коридоре (школы. — Авт.) подошли Козленюк и Чернов… три раза ударили ногой по спине…”
“В раздевалке схватил мой ботинок и забросил в туалет. Я за ним не пошел… Потащил меня в туалет…”
“Приковывали наручниками к водосточной трубе за зданием библиотеки…”
Тем не менее школьный кошмар длиной в два без малого года по каким-то странным причинам оставался тайной для взрослых. А детский коллектив тем временем бурлил, на переменах обсуждали “голубых”, секс и последние происшествия. Некоторые разговорами не ограничивались.
“Рядом стояла группа ребят и наблюдала за происходящим”, — запишут на одной из страниц уголовного дела. “О сексе узнал по телевизору, — это из показаний детей-свидетелей. — То, что делал Козленюк со Скворцовым, было похоже на секс”.
У Димы начались проблемы с лицом: на нервной почве самопроизвольно поднималась верхняя губа. Это заметили его мама и классный руководитель. Но, по признанию обеих, они и подумать не могли, что все настолько серьезно, а мальчик ничего не рассказывал.
На этом участие взрослых в гнусной истории закончилось. И тут становится ясно, что ничего не ясно. Дело ведь происходило не где-то на городских задворках, не на заброшенном консервном заводе (как любят показывать в нашем человеколюбивом кино), а в школе. И речь идет о более чем десяти, говоря языком следователя, эпизодах.
Мы отводим детей в школу, где за их жизнь и здоровье ответственность несут педагоги. Неужели никто из взрослых не обратил внимание на то, что мальчику выкручивают руки ребята на 4—5 лет старше его и тащат куда-то. Как можно было не заметить, что старшеклассники с уроков вызывают одного и того же ученика?..
“Не могли мы, женщины, заходить в мужской туалет, — объясняют педагоги, — поэтому и не знали”. Но школа — это ведь не только гербарии и дневники, это еще и, извините, отхожие места, где всякое может происходить. В уголовном деле есть один любопытный момент. Однажды, когда бедного Диму тащили в злосчастный туалет, он крикнул “Помогите!” стоявшей в коридоре учительнице. Та потом отопрется: не слышала. А какая Марьиванна признается в том, что слышала, видела, но не остановила?
Как бы то ни было, кажется, свою долю наказания администрация школы должна понести. Но это только кажется. Директор злосчастного учебного заведения уже уволилась... по собственному желанию. И не только она. А значит, пройдет совсем немного времени — и волчьи порядки могут возникнуть в любой другой школе.
В отношении троицы сексуально отмороженных “тинов” приговор выносили два раза — и столько же раз он был обжалован. Замкнутый круг из судов, приговоров и кассационных жалоб продолжается по сей день. И уже, честно говоря, непонятно, кого именно защищает закон. На свидетелей оказывается давление, и часть из них от прежних показаний отказалась. Хорошего парня Воронова, предоставлявшего свою квартиру для того, чтобы Козленюк таскал туда школьников, уже оправдали. Диму продолжают возить на места происшествий, где он вновь и вновь подробно рассказывает, как привязывали, как били и что говорили его мучители. Его проверяют хитрыми психиатрическими тестами на склонность к фантазированию. Признаться, если суммировать все допросы, суды и проверки, приходишь к выводу, что взрослый человек давно свихнулся бы. Но детская психика эластична — и она терпит.
Специалисты давно подметили устрашающую закономерность: дети, над которыми в той или иной форме совершается насилие, в будущем сами идут на уголовные преступления. Часто это преступления аналогичного характера. Как научили, так и живут.
Это дикое происшествие случилось в школе №18 города Ногинска.
Артем Прошкин своих одноклассников из 2“А” бил регулярно. Потому что они смеялись над ним. В школе с Артемом никто не водился. Причины его чрезмерно частых слез никому не были интересны. А он поплачет-поплачет и пойдет… отлупцует очередного своего одноклассника.
Вместе с мамой и отчимом Артем жил в 9-метровой комнате: грязные полы, кучи тряпья по углам, из мебели два топчана странной конструкции и тумбочка. Из замызганной посуды не то что есть — пол помыть страшно. Впрочем, дома его не кормили. Еду он находил в мусорных баках. “Папа бил меня часто, мама не обращала на это внимания. Однажды во время очередной пьянки мама пырнула отца ножом...”
Папа бил, как правило, по голове. Мама тоже руку прикладывала. В такие моменты Артем старался как можно скорее убежать из дома и по несколько дней бродяжничал. В один из таких побегов он познакомился с сектой баптистов. Баптисты Прошкину очень даже понравились, потому что кормили.
“Из-за систематического употребления алкоголя у меня не получается долго работать… Вместе с ребенком и сожителем собирали бутылки и металлолом. Мой сын бродит по помойкам и собирает игрушки, так как дома игрушек у нас нет. Во время попоек у нас в семье возникают скандалы и драки. В такие моменты мы с сожителем себя не контролируем. Мне безразлично, как и кем вырастет сын”.
Эта речь Аллы Вячеславовны настолько хорошо поясняет природу поступка, на который решился Артем, что и добавить нечего. А натворил он вот что.
Артем частенько приходил в школу с ножом. Однажды прямо на уроке он приставил к горлу одноклассника лезвие и громко объявил, что сейчас его зарежет. Конечно, не зарезал, но напугал всех серьезно.
После этого родители учеников 2“А” класса потребовали убрать Прошкина из школы, потому что они боятся за жизнь своих детей.
Мама Алла Вячеславовна долго не могла взять в толк, почему ее образ жизни мог угрожать жизни и здоровью собственного сына и еще одному 9-летнему мальчику, который стоял под лезвием его ножа. Она не понимала, что это она научила Артема управляться с подручным холодным оружием, не ценить жизнь и чувства других людей, все проблемы решать кулаком…
11 ноября прошлого года Прошкина была осуждена к двум годам лишения свободы. Условно. Кроме того, мамочку обязали пройти курс лечения от алкоголизма. Хочется верить, что Артему это поможет.
Федеральный закон “Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних” звучит классно. Свеженький, многообещающий. Но, извините, импотентный.
Только тогда, когда Артем взял в руки нож на уроке, руководители школы задумались над причинами его поведения. Администрация школы в Королеве обратила внимание на разврат в ученическом туалете только после возбуждения уголовного дела. Замечательная учительница в Волоколамском районе была выдворена с работы лишь после того, как нанесла ученику серьезную травму. Так где же тут профилактика? И где должностные лица, которые должны ее осуществлять? Отделы по делам несовершеннолетних, образовательные и медицинские учреждения, органы опеки — все те, кто должен выявлять и делать все, чтобы дети не попадали в социально опасные ситуации.
Статистика, предоставленная “МК” прокуратурой Московской области, говорит о катастрофе. Только за 2003 г. 621 несовершеннолетний житель Подмосковья ушел из семьи. Многие из этих детей покинули место жительства по причине жестокого обращения с ними родителей и педагогов. Только за первый квартал текущего года уголовных дел по этой статье было возбуждено 37.
И еще о законах. Возьмите статью 245 УК РФ “Жестокое обращение с животными”. Мучителям братьев наших меньших грозит штраф “в размере от 100 до 200 минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до двух месяцев, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до шести месяцев”.
Обвиненного в жестоком обращении с детьми ждет штраф “в размере до 40 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо обязательными работами на срок до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо ограничением свободы (имеется в виду свобода перемещений, невозможность сменить место жительства и т.д. — Авт.Выходит, обидчик зверей может даже в тюрьму сесть, а обидчик детей отделается разве что условным наказанием. Поверьте, сравнение это предложено вовсе не для того, чтобы ущемить права российских животных. Даже этот примитивный сравнительный анализ демонстрирует политику государства по отношению к детям во всей красе.
...Читать протоколы шокирующего содержания невероятно тяжело. Наверное, потому, что внизу каждого листа стоит запись нетвердым детским почерком: “С моих слов записано верно”. Думается: “Эх, родились бы вы, дети, у других родителей, учились бы в иных школах, жили бы в другой стране...”
P.S. Имена некоторых героев изменены по этическим соображениям.
