Есть, знаете ли, в нашем как бы роке рокеры(-ши) как бы популярные, а есть — умные. С популярностью и самопиаром дела у них обстоят не особенно, к деньжищам они стремятся не шибко, цели “стать круче, чем сама Земфира”, не ставят. Но музыку тихой сапой делают иногда весьма приличную. Вот, допустим, группа “Сегодня ночью”. Первый ее альбом “Кофе и сигареты” — одна из лучших пластинок 2002 года — бестселлером продаж так и не стал (несмотря на саундпродюсерство в ней Лагутенко). Потом участники коллектива вообще расплевались друг с другом, оставив название за меланхоличным англоманистым солистом Никитой Козловым. Никита, в свою очередь, наваял и выпустил с месяц назад под вывеской “СН” новый альбом “Долгая дорога в дюймах”. Помог ему в этом (аранжировками, так сказать) другой меланхоличный англоман Олег Чубыкин, парень, тоже уже умаявшийся на ниве свой холодной интеллигентно-пробританской и неширокомассовой музыки. Впрочем, чубыкинский хит “Rain” дошел-таки до степеней известных в модных радиоэфирах. И как-то вот встретились два одиноких любителя меланхоличного рока и завели разговор. А если точнее: Чубыкин, что промышлял когда-то в родном Магадане журналистикой, взял, понимаешь, интервью у Козлова. “Мегахаус” охнул-ахнул и решил привести данную любопытную беседу двух меланхоличных рок-одиночеств.
— Никита, новая пластинка “СН” “Долгая дорога в дюймах” вышла спустя год после того, как была записана. Похоже, рекорд-лейбл проникся ее названием?
— Похоже, что проникся. Правда, название я придумал позже, чем мы начали запись. Мне вообще не хочется о рекорд-компании — они не заслуживают ни капли внимания. Разозлили они меня, что и говорить. Ну ничего, на ошибках учатся, в следующий раз буду умнее.
— В прессе ты постоянно шел на конфликт со звукозаписывающей компанией (“CD-Land”). Это пиар или классовая ненависть?
— Классовая ненависть и обличение в бессовестности. Мне кажется, что единственное мое оружие в борьбе с их шоубизнесовым уродством — это слова, которые я могу говорить в интервью. Еще, правда, есть песни, но не хочется туда эту грязь подмешивать. Я им еще устрою, если они попытаются мои авторские замылить. Я уже навел справки в РАО. Пусть готовят “бабки” на адвокатов. Хрен они получат хоть что-нибудь мое.
— На “Сегодня ночью” первоначально возлагались коммерческие ожидания, но курицей, несущей золотые яйца, оказались более доступные широким массам “Звери”. Что ты думаешь о будущем русской музыки и о похоронах рока, устроенного музыкальными журналистами?
— Понятия не имею, о каком русском роке идет речь. Вообще, недолюбливаю терминологию. “Звери” мне не нравятся так же, как и “Корни”, “Фабрики” и “Дом на ТНТ”. Земной шар — это проводник акустического резонанса, а все эти вампиры лишь засоряют собой эфир. Блин, хотя бы пели по-человечески, а то смотреть противно и стыдно. А ведь кто-то еще и покупать это дерьмо умудряется, вот идиоты-то. И с этими людьми мне в одной стране жить. А потом еще какой-нибудь продюсер прочтет это и примется мне выказывать недовольство: мол, так не пишется, не делается. А мне плевать, имейте в виду. Я ем один раз в день, и то не всегда. А тут эти рожи откормленные по телеку дерьмо в уши льют.
— В альбоме много ретро-эстетики и блюза. Но однажды ты сказал, что не любишь блюз...
— Я не люблю много блюза — от него грустно. А когда в меру, то можно чудно время провести. Пластинка удалась, хотя и не в Лондоне писана была. Жалко, конечно, что рекламы никакой нет (еще раз спасибо компании — никому не советую с ними дел иметь). А сам я принципиально ничего не сделаю для увеличения продаж.
— Твои бывшие коллеги по “Сегодня ночью” Елисеев и Баранов были основными авторами на первом альбоме. Но их новый проект “Моно-стерео” меньше похож на “СН”, чем “Долгая дорога в дюймах”, написанная целиком тобой. Ты следишь за их творчеством?
— Я тоже был автором музыки на первой пластинке, просто ребята не удосужились упомянуть об этом на обложке. Было легче работать самому, хотя к ребятам я неплохо отношусь до сих пор. Олег Чубыкин очень помог со звуком и клавишными. Да и настроение у нее в целом более позитивное, чем у предыдущей.
— Твой отец — музыкант. Как-то в одном интервью ты сказал, что он пренебрежительно относится к русскому року. После истории с “Сегодня ночью” он изменил свое мнение?
— Нет, не изменил. Постоянно советует всякое. Ругает, молодым обзывает. Весело, в общем, время проводим. Не ссоримся.
— Год назад Пол Маккартни был в России и даже встречался с Путиным. В 67-м году он оплатил призыв к легализации марихуаны на первой полосе The Times и не раз потом попадал в хронику из-за скандалов с наркотиками. Теперь некоторые европейские страны легализовали травку. Твоя новая песня “Регуляторы” — о наркотиках. Можешь ли ты представить, что в России легализована марихуана?
— Я могу только мечтать об этом. Но это и так уже давно сделано негласно. Причем не только с марихуаной. Наверное, для того, чтобы поспокойнее себя у власти чувствовать. Но это ведь ошибка, и Вавилон упадет.
Причем наркотики к этому и ведут. По-моему, курить лучше, чем пить, — агрессии меньше и веселее как-то. Но на самом деле лучше в бассейн ходить или на гитаре играть. Или сами придумайте что.
— Лучшая песня “Наташа Мотева”, написанная для твоей бывшей подружки, в итоге вошла в альбом в виде инструментала. Ты из тех артистов, которые предпочитают скрывать личную жизнь от глаз публики?
— Меня забесили слова в последний момент. Да и кому есть дело до несчастной любви честного и бедного артиста к молодой красивой актрисе? Всякие скандалы, ссоры, бред. Не готов об этом разговаривать, простите, ладно?
— Что ты обычно пишешь поклонницам, берущим автограф?
— Разную чушь. Я не понимаю, зачем они (автографы) им нужны — спят они с ними, что ли? Но в принципе приятное это дело не всегда. Один раз у девушки на груди расписывался — запарился ужасно, ручка не писала, да и девушка замучилась с задранной майкой у всех на виду стоять.
— Во время записи альбома ты часто говорил, что тебе нравится жить в Москве. Теперь ты вернулся в Питер. Сильно отличается жизнь во второй столице?
— Да, но в основе этого переезда лежат неприятности в личной жизни. Проще говоря, нам с моей бывшей подружкой в одном городе тесно, и я как джентльмен оставил столицу ей. Да и задергала меня Москва — дома спокойнее, и все близко. Друзья опять же здесь, а в Москве люди, мягко выражаясь, странные. Устал я от объемов и обломов, стал какой-то злой. На фиг мне это, подумал, надо, и, собрав вещички, метнулся на 20-м поезде до дому, и неплохо себя чувствую, должен вам признаться.
