Сообщение о пресс-конференции Ильи Глазунова вызвало много шума. С одной стороны, под обобщенное название “О судьбе России и культуры” иному деятелю удобно было бы “наболтать” с три короба... Но Илья Сергеевич был и остается мечтателем. Глазунов никогда не жалуется. Но кисть его иногда плачет.
Корреспондент “МК” встретился с мастером накануне его публичного выступления.
Так трогательно вступить в разговор с человеком, гигантское полотно которого “Великий Китай” в эти самые минуты рассматривает Президент России, прибыв с визитом в Пекин.
— “МК” — моя любимая газета! — сразу же делает комплимент маэстро.
— Спасибо, Илья Сергеевич. Кстати о “Великом Китае”: это удивительное полотно!
— Да, однажды мне был сделан заказ на подобную картину. Я проработал идею, эскизы, придумал раму — это как бы вход в пагоду... Знаете, мой дядюшка был знаменитым китаеведом, я вырос среди китайских рукописей, рисунков, среди — подчеркиваю — глубокого изучения и осознания этой культуры. Вот что важно. В целом же картину писали ученики, молодые художники академии, где я являюсь ректором: Владимир Штейн, Иван Глазунов, Андрей Григорьев, Олег Штыхно.
— Китайцам понравилось?
— Что вы! Так обнимали нас! Думаю, теперь будем дарить картину...
— За что скоро возьметесь? Хотя неприятно о картине говорить “что”...
— Вы правы. Ох, есть одна дума, замысел один мощный... Сделаю холст эдак 7 метров на 3 метра... Будет это посвящено страшному раскулачиванию 1929 года, когда уничтожили крестьян как класс, насадив колхозы. А я знаю историю тех дней. Был на Волге, слушал эти земли, слушал людей, видел их глаза. Даже кое-какие эскизы сделал. Осталось только сесть за холст... Но кроме исторических вех мне интересно наблюдать за современными людьми: как они пытаются жить в этом городе XXI века, как думают, как любят...
— Вы говорите с таким чувством, так и не убита в вас мечта? Помню, что, кажется, только за ваш взгляд Висконти в фильм свой приглашал?
— Да, приглашал. В свои “Белые ночи” в качестве сорежиссера и исполнителя главной роли — мечтателя. Но Фурцева не дала. Сказала: “Он у нас и так не проходит по идеологической части, нечего из него еще знаменитость делать!” Потом и Бондарчук приглашал в “Бориса Годунова”. Но тут уж я отказался: возраст не тот, физически не мог.
— О чем же пойдет речь на встрече с журналистами?
— Они-то могут о чем угодно спрашивать. Но главное ясно: сегодня я наблюдаю полный упадок культуры. Жвачка осталась! Разве нет талантливых людей? Есть. Но их никто не поддерживает. До одури дошло. Приезжают в Россию голливудские актеры. Там они никому не нужны. А разве у нас своих мало? Наша многонациональная культура погребена под всякими арт-шоу, разве возможны сегодня дягилевские “Русские сезоны” в Париже?
— Черта с два.
— Невозможны. Балет разрушен. Один авангард в танце. Да разве кто-то может сейчас танцевать, как Майя Плисецкая?
— Я вам больше скажу, раз уж мы косимся на Америку: как Фред Астер, тоже танцевать никто не может.
— Точно, дорогой! По телевизору что идет? Опять авангардное начало?
— Да какое же оно авангардное, если уж телевизор его пиарит? Плюнул на холст — и авангард? Как говорил Марк Розовский, “авангард отстрадать надо!”.
— Точно так! Прилепят пачку “Мальборо” — вот и авангард? Чушь! Плюют на холст. А все почему? Критериев нет. Вот об этом и должна идти речь. Да те же американские артисты — все! — учились по системе Станиславского, которую мы унизили, переврали! Что же это?!
...Думаю, Илья Сергеевич не раз еще придет в “МК”, где мы сможем сообща противостоять шквалу телевизионного хамства и всего того “зоологического дерьма”, что лезет из всех щелей, когда сами художники доходят до того, что свежуют еще не убитых кошек и собак, выставляют шкуру напоказ и хвалятся: “Смотрите! У кошки взгляд еще не успел остекленеть!”
