В среду в Минске была убита известная журналистка Вероника Черкасова, она работала в оппозиционной газете “Солидарность”. Вероника погибла в собственной квартире: ей нанесено двадцать ножевых ранений, перерезано горло. Инсценировано под бандитское нападение. Но почему-то сразу на первый план выплывает версия политического убийства. Белорусская оппозиция права голоса в собственной стране не имеет. Любая попытка сказать правду о режиме Лукашенко сурово пресекается. Чтобы высказать свое мнение, белорусским оппозиционерам приходится выезжать за рубеж. Хотя бы в Россию. Вчера в “МК” собрались представители разных “крыльев” белорусской оппозиции.
Генерал Валерий Фролов, лидер группы “Республика”, представлял оппозицию последнего потока — он депутат Национального собрания Беларуси. Олег Волчек представлял Совет белорусской социал-демократической Громады, возглавляемой Станиславом Шушкевичем. Вместо избитого в Минске Анатолия Лебедько в Москву прибыл его соратник по Объединенной гражданской партии Александр Добровольский. Бывший министр сельского хозяйства Василий Севастьянович Леонов — после того, как вышел из тюрьмы, куда его на четыре года упрятал Лукашенко, — тоже подался в оппозицию: он возглавляет Совет белорусско-российского фонда “За новую Беларусь”. Белоруссия сегодня — это что-то вроде СССР середины семидесятых, страна за “железным информационным занавесом”. Поэтому вопросов к оппонентам режима накопилась масса. Вот лишь некоторые из них:
— Оппозиция утверждает, что результаты референдума и выборов были фальсифицированы. Можете ли вы привести конкретные факты таких подтасовок?
— О том, что фальсификации будут, мы знали заранее. Поэтому над сбором информации работала “Гражданская инициатива за справедливые выборы”. Возглавлял ее Войтович, в недавнем прошлом президент Академии наук Белоруссии. Собирать факты помогали сами члены избирательных комиссий — не все же в Белоруссии идиоты. Например, за неделю до референдума и выборов мы получили результаты, которые должны “выдать” в протоколах определенные округа. Отнеслись к этому настороженно. Но заранее заданные цифры полностью совпали. Доходило до анекдотов. Главы избирательных комиссий прекрасно понимали, что последует за непослушание. Но на одном из участков они посчитали как-то “неправильно”. Председатель комиссии с криком: “Я ошибся” — куда-то скрылся и через 10 минут предъявил именно те цифры, которые были запланированы раньше.
— Почему российские наблюдатели не заметили нарушений в ходе выборов?
— В Белоруссии много людей хорошо относятся к России, понимают ее роль и значение. И не хотят “убегать” от России. Но та “продвинутая” часть общества, которая не единожды видела, как Москва поддерживает Александра Григорьевича, относится к России крайне отрицательно. Вспомните 96-й год, когда Черномырдин, Строев и Селезнев приехали “умиротворить” белорусскую оппозицию, требующую импичмента Лукашенко. В 2001 году — то же самое. Теперь и у интеллигенции, и у предпринимателей, и у молодежи серьезно подорвано доверие к России. Мы совершенно не можем понять ее позиции. Видимо, российскому руководству каким-то образом интересно сотрудничество с человеком, который олицетворяет все гнусное, что есть в Европе, кому-то интересно сотрудничество с “непрозрачным” режимом.
Это далеко не все вопросы, которые были заданы белорусским оппозиционерам. Полная версия общения белорусов с российской прессой появится на страницах нашей газеты позднее.
