“Он агрессивен, подвластен влиянию, знает конъюнктуру, умеет обмануть, очень мастеровит, свободен в технике письма, знает себе цену, не имеет никаких проблем с формой, обладает большой фантазией, независим, лишен комплексов, живописен, театрален...”
Это сказал о нем Никита Михалков. Как о Никасе Сафронове отзываются другие его именитые заказчики, доподлинно неизвестно. Однако не исключено, что их эпитеты в адрес художника не менее звучны.
Софи Лорен, Монтсеррат Кабалье, Элизабет Тейлор, Ричард Гир, Роберт Де Ниро, Жан-Поль Бельмондо, Майк Тайсон — его клиентами становятся только самые богатые и знаменитые. Престижным титулам и званиям художника нет числа. А недавно баловень судьбы Никас получил, если можно так выразиться, официальное подтверждение собственной гениальности. “Живую легенду” — от английской королевы, “Человека 2004 года” — от Американского биографического института, “Лучшего международного художника 2004 года” — от Английского биографического центра. Три этих диплома отныне украшают гостиную Сафронова.
— Позвонили из Лондона, — рассказывает Никас, — и сообщили, что у них есть список людей, которых будут награждать титулами “Живая легенда, или Человек-легенда при жизни”. Говорят: “Мы уже наградили одного вашего соотечественника — Мстислава Ростроповича, сейчас решили наградить вас. Королева подписала. Не возражаете?”
— Уговаривать, думаю, вас не пришлось?
— Разумеется. Жаль только, не удалось принять диплом из рук королевы, я уехал писать президента Бразилии.
— Почему выбор пал именно на вас?
— Надеюсь, что достоин. Но, может быть, толчком для этого послужила одна история. Ко мне однажды пришла женщина-гречанка, очень богатая дама. Специально приехала в Москву, чтобы заказать портрет своего близкого друга — греческого короля в изгнании, который живет в Лондоне. Я взялся за заказ, поехал в Англию, встретился с этим королем, начал писать. А уже после этого, как бы вдруг, мне позвонили и сообщили насчет диплома и английской энциклопедии “Who is Who”, издание 2004 года, куда мое имя также вошло.
— То есть теперь официально признано: вы легенда?
— Насчет формулировки особо не обольщаюсь. Но, с другой стороны, не стану и отрицать, что могу считаться таковым. Потому что волей-неволей все делаю для истории: пишу огромное количество картин, портреты мировых звезд, а также президентов многих стран. Выставляюсь на многих мировых выставках и аукционах, продаю свои картины в музеи и известные галереи. Так что, считаю, получил диплом вполне заслуженно. Тут у меня больших внутренних противоречий нет.
— Ваша клиентура — сплошь знаменитые артисты да политики. В общем, те, у кого есть деньги и власть. Таков критерий отбора?
— Не только. Считаю, что всегда интересно рисовать личность такого масштаба. Даже если она харизматически негативная. Человек, достигший вершины, всегда интересен. Знаете что: никому не интересен тот, кто ищет миллион, но всем интересен тот, кто его нашел. Интересно посмотреть на этого человека: как он пришел к власти, какими путями. Может быть, хитростью. Может быть, коварством. Может быть, любовью, знанием. А ведь это всегда отражается на его лице. Чисто психологически даже очень интересно.
— Сколько, если не секрет, стоит заказать вам портрет?
— Вы из налоговой инспекции? Шучу. Иногда портреты являются подарками. Но могут стоить и 50, и 100, и 150 тысяч долларов. Все зависит от личности заказчика. Иногда человек настолько тебе приятен, что не хочешь брать с него деньги. А иногда клиенту настолько нравится исполнение, что он еще и сверху накидывает. И эти деньги я обычно отправляю на благотворительность. То есть живу по принципу: три копейки зарабатываешь — две отдай.
— Второй диплом — тоже стечение благоприятных обстоятельств?
— Как сказать... Когда-то я и вправду рисовал Джорджа Буша, делал ему карандашный рисунок. А тут он приезжает в Питер и идет вместе с Путиным в Мариинский театр. Я в это время тоже там был. Американский президент проходит мимо меня и вдруг окликает свою жену: “Лора, посмотри, это же Никас, который нас рисовал!” Мы перекинулись парой фраз, и я подарил ему свой альбом. Проходит какое-то время, звонок в дверь. Утро, 11 часов. Я только что лег спать, но встаю, открываю дверь. Стоит военный, какой-то офицер, передает мне пакет и просит расписаться. Спросонья не разберу, что он говорит, но понимаю: что-то очень важное. Только уходит, открываю конверт. Письмо: “Мы благодарим вас за чудесный подарок. Неоднократно вечером, когда отдыхаем, пересматриваем ваш альбом, неизменно получаем удовольствие...” И подпись: “Джордж Буш. Белый дом, Вашингтон”. Проходит еще какое-то время. Звонок из Штатов: “Вы знаете, мы вас выдвинули на премию “Человек года” с последующим включением вашего имени в энциклопедическое издание “Гениальная элита”. Вы не против?” Отвечаю: нет, не против. И вот недавно прислали диплом.
— Опять-таки связи, связи...
— Весь мир стоит на том, что люди рекомендуют друг друга. Это и получение Нобелевской премии за мир, в области литературы и так далее. Это и фильмы с политическим уклоном, например, “Список Шиндлера” Спилберга. Это нормально.
— Ну а третий диплом — “Лучший международный художник 2004 года” из Англии — принесли какие связи?
— Я думаю, этот уже без всяких связей. Я же в Лондоне часто бываю, у меня там жена с ребенком живут. Участвую в выставках, благотворительных аукционах. Поэтому просто прислали бумагу, что состою в списках на получение.
— Кто кроме вас претендовал на первенство? Или вы вне конкуренции?
— Не знаю. Я, например, очень бы хотел, чтобы диплом вручили Церетели. С удовольствием бы воспринял новость, что его получил и Глазунов. У меня к нему, да и вообще к художникам нет ни ревности, ни зависти. Еще древние греки считали, что человек, оставивший при жизни след, будет жить и после смерти. Любят его, не любят — для истории не столь важно.
— Это вы все про соотечественников. Западные художники уже не котируются?
— Сложно сказать. История сама разберется: кто достоин, кто останется... Знаете, для того чтобы в стране был так называемый золотой век, нужна всего одна яркая личность. И три личности, примерно в одно время живущие, чтобы век этот был обозначен как золотой в мире. Так было в эпоху Рембрандта, Веласкеса, Рубенса. Но не всегда эти художники определялись во времени. Оглядываясь порой на несколько столетий назад, люди признавали: да, это был золотой век. Сейчас, например, говорят, что в ХХ веке было всего три выдающихся художника: Пикассо, Дали, Матисс...
— Сейчас таких нет?
— Не могу сказать, кто из ныне живущих мог бы быть сегодня достоин...
— А вы?
— Все очень относительно. Ведь известность зависит не только от самого искусства, но и от раскрутки. Вот посмотрите: Леонардо да Винчи подарил Джоконду королю Франции, а сейчас это полотно по страховой стоимости оценивается в миллиард долларов. Никогда не знаешь, как проявится та или иная личность в истории. Многое зависит от того, сколько вкладывается в эту личность при жизни или после нее. Немцы, например, считают себя великой нацией, но у них очень мало великих художников. Кранах, Дюрер... пожалуй, и все. Они стали искать и нашли в одной церквушке в местечке Грюнвальд одного неизвестного мастера, обозначили его: Мастер из Грюнвальда и начали раскручивать. Через некоторое время он вошел в двадцатку самых известных художников мира.
— Вам на раскрутку, по-моему, жаловаться грех. Но, если все вокруг говорят: гений, гений, — в это несложно поверить и самому.
— Но есть и обратный пример: Дали всем говорил, что он гений, и все верили. Кто, скажите, определит критерии, по которым можно считать художника гениальным? Количество проданных картин — это не показатель. Художник, который заряжен продать картину, все равно ее продаст. В конце концов друзья купят. Или родственники. Наличие картин в музеях — тоже не критерий. Можно подарить картину, и все равно она будет входить в реестр музея.
— Что же тогда критерий?
— Сложный вопрос. Наверное, все-таки время... Вот говорят: нет пророка в своем отечестве. Вроде бы я не так уж много времени провожу на Западе. Тем не менее много там работаю, по отдельным клиентам: это и банкиры, и президенты стран, и бизнесмены. 80% денег я зарабатываю там. А трачу здесь. Вот храм на свои средства построил. А одна газета написала, что, дескать, Никас рисует голых теток и на деньги, вырученные от продажи этих картин, строит храм. И задают вопрос читателю: имеет ли художник на это право? Вот тогда и понимаешь, что действительно нет пророка в своем отчестве. Как говорится, “художника обидеть может каждый”. А вот ценить и уважать... Вообще, на 10 миллионов человек рождается 200 талантов. И выживает из них только 5. В разных областях: живопись, литература, кино... Так что беречь надо...
• — Когда-то писал эквадорского президента Густаво Нобоа. Мои русские заказчики, которые работают с этой страной, прямо огорошили: “Никас, это богатейший человек. Мы знаем точно, что они собираются заплатить за портрет 250 тысяч долларов”. “Хороший заказ”, — подумал я. Беру Дроздова Николая Николаевича, и мы летим туда. Встречаемся с президентом, нас замечательно принимают, все так красиво. Я пишу портрет, мысленно уже подсчитываю дивиденды: куда что пойдет. Раз поехал во дворец к президенту, второй раз, третий... Потом привез готовую картину, в честь меня устраивают званый обед. Приходит несколько президентов: перуанский, колумбийский. Послы разные. Всем портрет страшно понравился. Ловлю себя на мысли: наверное, не 250 тысяч, скорее миллион заплатят. Поели, попили, пофотографировались. Меня провожают до ворот, сажают в машину... И тут меня осенило. “Подождите, — говорю, — а деньги?” — “Какие такие деньги? — лица у них вытянулись. — А нам сказали, что бесплатно”. — “Как бесплатно? — не выдерживаю. — Да вы что! Да я на одну только дорогу 15 тысяч долларов потратил!” — “Что вы говорите! — сочувственно качают головой. — Мы теперь прямо разоримся. Ведь президент — бедный человек”. — “Как бедный! Да мне сказали, что богатейший, миллиардер”. — “Да нет же, — говорят, — здесь какая-то путаница. Тот, который миллиардер, он только хочет стать президентом. Но не может. А этот — простой учитель. Он случайно стал президентом. До этого был помощником предыдущего президента. А когда того свергли, Нобоа поставили временно исполняющим обязанности. А потом и утвердили”.
• — Сейчас ведутся переговоры о написании портрета генерального секретаря Северной Кореи. Приезжал их советник по культуре, говорит: “Мы долго выбирали, кто бы мог написать портрет нашего лидера, и вот решили остановиться на вас. Потому что вы более молодой, более прогрессивный”. Ну и по технике письма я им понравился. “Нам нужно, — сказал атташе, — чтобы картина была в стиле ваших 20—30-х годов: Ким Чен Ир стоит, а вокруг него пионеры и студенты”. Надеюсь, когда напишу, им понравится.
• — Однажды ко мне обратилась жена кубинского посла, которая является атташе по культуре. Очень она хотела, чтобы я написал портрет Фиделя Кастро. “С большим удовольствием”, — говорю. Заказ я получил, а кубинка вдруг куда-то исчезла. Встречаемся через полгода, говорю: “Ну как же так, мы ведь договорились. Вроде серьезные люди, я вам хочу такой хороший подарок сделать, а вы куда-то пропали”. — “Как подарок?! — обрадовалась она. — Так мы же не знали, что это бесплатно. Тогда совсем другое дело”.
