Марек Хальтер — известный французский писатель. Его судьба тесно связана с Ближним Востоком. Месье Хальтер очень хорошо знал Ясира Арафата — больше того, познакомил его с женой! Именно он одним из первых навестил Арафата в “ссылке” в Рамалле. И оказался одним из последних европейцев, кто общался с ним в Палестине...
— Что вам известно о реальном состоянии здоровья Арафата в последние дни его жизни? До сих пор, например, не понятно, когда он впал в состояние комы...
— Я не был в больнице Перси, где лежал Ясир. Но мы общались с его женой Сухой по телефону. Насколько мне известно, Арафат находился в состоянии комы 15 дней.
— Когда вы последний раз видели Арафата?
— Два месяца назад. Он пригласил меня в Рамаллу. Ясир выглядел усталым и очень больным. У него слезились глаза, как это бывает у глубоких стариков. Знал ли он о том, что у него рак желудка? Думаю, да. Меня поразило, что его помощники все время клали перед Арафатом на стол клочки бумаги. На них были написаны темы, на которые он хотел со мной поговорить, — такие у Ясира были провалы в памяти.
— Говорят, Суха Арафат намеренно затягивала отключение мужа от аппаратов, которые поддерживали его жизнь, и делала это отнюдь не из романтических чувств. Как удалось преодолеть ее сопротивление?
— Не берусь судить о финансовых интересах Сухи, хотя действительно говорили о том, что идет торговля вокруг огромного наследства Арафата. Ведь по французским законам дать “добро” на отключение пациента в коме от аппаратов могут только его ближайшие родственники, а Суха такого согласия все не давала. Только после долгих переговоров с палестинской делегацией французское правительство вмешалось в ход событий.
— И какие аргументы привели палестинцы?
— Понимаете, образ Арафата — это... логотип целой страны. Арафат — имидж Палестины, олицетворяющий народ, который борется. Разве что с Че Геварой этот образ можно сравнить. И вот этот образ начал разрушаться — какие-то разговоры о наследстве, медицинские подробности... Это, по логике палестинцев, надо было прекратить.
— Вы познакомили Арафата с будущей женой. Как это произошло?
— Я представил Суху Ясиру в 1988 году. Французское издательство предложило, чтобы Арафат написал свою автобиографию, и ему понадобилась помощница.
— Сколько сейчас лет их дочке?
— Зухе? Десять. Она живет с матерью — то в Швейцарии, то во Франции. Раньше у Сухи была роскошная квартира в 16-м округе Парижа, рядом с пляс Д’Этуаль. Потом они переехали. Вообще, Арафат был с женой очень щедрым и девочку очень любил, они ни в чем не нуждались.
— Почему Суха жила отдельно от мужа?
— Она не была в Палестине четыре года. Арафат не пускал. Его советники ненавидели Суху, семью Сухи обвиняли в коррупции... Отец ее, кстати, — банкир, директор Оттоманского банка, а брат занимается недвижимостью.
Я помню, как Суха изменилась после того, как стала мадам Арафат. Она управляла всем в доме. Я видел, как она усаживала гостей за столом: “Вы садитесь тут, а вы — там”. То есть женщина указывала место сотрудникам Арафата. А когда они переехали в сектор Газа, Суха стала вести себя как первая леди. Звонила, например, Хиллари Клинтон в Вашингтон. Но не надо забывать, что она была не мадам Ширак и не мадам Путина, а жила в секторе Газа. Такое поведение многим, конечно, не нравилось.
— Ваш прогноз — как теперь будут развиваться события в Палестине?
— После похорон напряжение схлынет, у них дается 60 дней на подготовку выборов. Кто победит, не знаю, потому что еще до конца не ясно, кто будет выставляться. Экстремисты вполне могут большинство получить. Но я лично ставлю на их молодых политиков. Это такое интересное поколение, они хорошо знают своего врага — Израиль, понимают причины его действий. А для того чтобы о чем-то договариваться, не обязательно любить — достаточно понимать.
— А зачем вас Арафат перед смертью в Рамаллу приглашал?
— Я однажды ему предложил обратиться к израильтянам напрямую, по телевизору. Сказать начало речи не на арабском, а на иврите — я бы сам ему на иврит перевел. “Братья, друзья!” — так он мог бы начать и на английском продолжить. Такая гуманистическая речь о том, что он правда хочет остановить войну.
Ведь Арафату перестали верить даже самые левые израильтяне, самые большие пацифисты. Надо было убеждать. И сначала Ясир мне сказал: “Нет, я не готов”.
А два месяца назад он звонит: “Ну где там твой спич...” — “Какой спич?!” Он эту речь имел в виду, оказывается. Мы встретились, поговорили, но это ничем не закончилось. Очень жалко...
