Вчера в Тверском суде столицы прошло одно из последних заседаний по делу юных членов Национал-большевистской партии Лимонова. Речь шла не о вторничной акции в приемной президента, а об августовском захвате здания Минздрава, когда из окна кабинета Зурабова (или, по другой версии, обычного чиновника) выбросили путинский портрет.
Политические акции нацболов уже давно никого не удивляют. Однако в центре этой истории, как выяснил корреспондент “МК”, семейная драма, где на одной чаше весов оказались родственные чувства отца и сына, на другой — политические взгляды обоих.
Вчера на момент подписания номера приговор еще не был вынесен. После обеда должны были выступить семь адвокатов НБП, затем последнее слово предоставили семерым обвиняемым. Один из них, 17-летний Гриша Тишин, может сесть в тюрьму на пять лет общего режима, как того требует прокурор. Фактически на скамью подсудимых ребенка послал... родной отец!
Анатолий Тишин пришел в партию Лимонова в 1998 году после неудачных попыток в 6-м классе вступить в ВЛКСМ, а в 32 года — стать депутатом Госдумы. Сейчас Анатолий Сергеевич — зам. главного редактора революционного издания “Лимонка”. Его сын, обвиняемый Григорий, с 14 лет следил за увлечениями отца, а теперь как следствие сидит в Бутырке. И вменяют ему не благородную политическую статью Уголовного кодекса, а самую что ни на есть “хулиганку”.
— Анатолий Сергеевич, каково сейчас моральное состояние вашего сына?
— Я бы оценил его моральный дух на пять с плюсом. Я горжусь своим сыном, его не сломят. Он ведет себя бескомпромиссно. Там трое обвиняемых вообще объявили бойкот суду и молчат. А вот мой сын взял на себя роль некоего шоумена. Гриша еще тогда, летом, понимал, что может попасть в тюрьму. И сейчас он прекрасно осознает, что может отсидеть пять лет. За правду!
— Как ведет себя Гришина мама?
— Конечно, она упрекает меня, ненавидит Лимонова и партию и вообще настроена резко негативно. Что касаемо меня, то я поддерживаю сына, и никаких моральных терзаний у меня нет.
— Как нет? То есть вы не испытываете угрызений совести за то, что втравили сына в эту уголовную историю?
— У меня есть ненависть к российскому суду вообще и к прокурорам Тверского суда в частности...
— Так есть угрызения или нет?
— Да нет у меня никаких угрызений! Я всегда был предельно честен с сыном. Моя жизнь проистекала на его глазах, и он осознанно шел на баррикады. И готов за это пострадать.
Сам же лидер НБП Эдуард Лимонов в беседе с корреспондентом “МК” был краток: “Это сугубо семейная история, я не думаю, что прессе надо в нее вмешиваться. Но я горжусь этой семьей, они замечательные. Оба были воспитаны в партии, и сейчас оба поступают так, как им подсказывает совесть”.
Когда читаешь книги Лимонова о его политической борьбе, создается стойкое впечатление, что лидер НБП прямо-таки стремился в тюрьму. Знал, что за ним следят, что его соратники “ходят по краю”, — и все равно поехал на Алтай. Но подпитка писательской карьеры и опыты по “героизму”, которые ставят на подростке, — это, согласитесь, разные вещи...
