Бывший “пожизненный” президент Ирака уже больше года сидит в тюрьме, и до последнего времени о его судьбе было почти ничего не известно. Поговаривали, что Саддам тронулся рассудком и весь день проводит, ухаживая за цветами и сочиняя нехитрые стихи про Джорджа Буша и прочих недругов.
Однако недавно, под самый Новый год, после долгих переговоров американское командование позволило Саддаму встретиться с его адвокатом, который пролил свет на нынешнее положение экс-диктатора. “МК” связался с главой адвокатской команды по защите экс-президента Ирака Зиядом аль-Хасавнехом, который находится сейчас в Иордании. Он согласился поделиться эксклюзивными подробностями об этой встрече.
— Если не можешь быть головой, не будь и последним, ибо последний не более чем хвост, — пространной цитатой из поэмы собственного сочинения встретил своего адвоката экс-президент Ирака Саддам Хусейн.
— Где все-таки находится Саддам Хусейн? До сих пор о месте его пребывания ходят самые разные слухи.
— Он находится на военной базе под Багдадом, но место расположения ее держится в тайне. Адвокат ездил к Хусейну в американском танке, и ему не давали запомнить дорогу.
Саддам Хусейн живет в полной изоляции от общества в комнате без окон площадью 3 на 5 метров. Он пребывает в полном информационном вакууме: со времени его задержания он не видел ни одной газеты, ни разу не смотрел телевизор и не слушал радио. За все это время он не встречался ни с кем, если не считать четырех визитов представителей Красного Креста. Из “развлечений” у него есть несколько книг по международному праву, а также Коран. О ходе дел в Ираке и о смерти своего друга Ясира Арафата президент узнал от адвоката.
— Почему адвокатам не давали встретиться с подзащитным так долго?
— Мы посылали запросы лично Кондолизе Райс, Колину Пауэллу, генсеку ООН Кофи Аннану, правозащитникам из Human Rights Watch, но не получили вразумительного ответа. Наконец нам ответили, но из всей команды с президентом разрешили встретиться только Халилу Доилами, иракцу по национальности. Первые два раза адвокату назначали встречу, но затем отменяли. Встретиться удалось только через год после того, как это положено по закону.
— Как выглядел экс-президент? Красный Крест неоднократно заявлял, что его били и пытали...
— Никаких следов пыток мы не обнаружили. Напротив — Саддам Хусейн выглядел бодрым. Он был одет в серый костюм без галстука. К тому же он до сих пор носит бороду и не собирается сбривать ее, пока его не освободят. Кстати, Хусейн выразил недовольство работой Красного Креста, потому что они не смогли для него ничего сделать: он многократно пытался передать через эту организацию письма семье, но ни одно так и не дошло до адресата. Семье до сих пор не дали послать ему одежду и другие личные вещи, и американцы винят в этом иракскую сторону — дескать, это по их вине происходит волокита.
Но неделю назад Хусейн получил письмо от семьи, однако не смог его полностью прочитать — содержание письма было сильно стерто. Саддам Хусейн заявил, что если Красный Крест и дальше продолжит политику бездействия, он откажется с ними встречаться.
— Какой сейчас статус у Саддама Хусейна: он все еще военнопленный или обычный преступник?
— Начнем с того, что он по иракской конституции пока еще президент Ирака. Военнопленным его объявили оккупационные власти, однако война официально закончена, а его еще не выпустили из-под стражи. Получается абсурд: он военнопленный в мирное время.
Однако даже если бы Саддам Хусейн был военнопленным, то налицо несоблюдение 44-й статьи Женевской конвенции, согласно которой к военнопленным следует относиться исходя из их положения, военного звания и возраста. Президента же держат в тюрьме как обычного уголовника.
— Говорят, что в заключении он пишет стихи и ухаживает за садиком...
— Никакого сада или деревьев вблизи от его камеры мы не заметили. Президенту разрешают прогулку один раз в день, и все его общение ограничено охраной. Пища — сносная, но для президента не подходящая.
— Как проходила встреча с адвокатом?
— Встреча длилась 4,5 часа, во время которых за разговаривающими неустанно следил американский солдат, а через два часа его сменил другой. К адвокату охрана относилась без всякого уважения, предупредив его изначально, чтобы он не вздумал обращаться к Хусейну как к президенту. Однако адвокат все равно поприветствовал Саддама Хусейна поклоном, что тому было очень приятно. Встреча началась с того, что Саддам зачитал адвокату свою поэму и процитировал Коран. Он искренне огорчился по поводу смерти Ясира Арафата. Когда адвокат спросил его, не хочет ли он передать что-то семье, то Хусейн заявил, что его семья — это не только жена, дочери и погибшие сыновья, но и весь иракский народ.
Затем адвокат зачитал ему список его защитников: всего Саддама Хусейна защищают 12 “активных” адвокатов и более 1500 вспомогательных юристов со всего мира, которые пообещали нам содействовать. Президент похвалил команду защиты за поддержку и посоветовал строить защиту на незаконности трибунала, который, по его мнению, был создан с нарушениями иракских законов и Женевской конвенции.
— И когда состоится суд?
— Я думаю, что не раньше 2006 года. Американские власти заявили, что общий вес обвинительных документов против Саддама Хусейна составляет 5 тонн и им потребуется несколько лет, чтобы изучить их. Что касается адвокатов, то, по нашим расчетам, мы сможем изучить дело не раньше чем через 2 года.
— Вы думаете, что у вас получится спасти Хусейна от смертной казни?
— Мы уверены, что получится. Мы будем оказывать давление на политиков при активной поддержке СМИ, мы заставим вмешаться ООН. Тем более через два года многое изменится, и мы сможем более свободно действовать в новых обстоятельствах.
— А насколько возможно, что Саддам Хусейн не доживет до суда? Ведь у него серьезные проблемы со здоровьем...
— Если вы говорите про проблемы с простатой, то это правда. У него был хронический простатит, но за его здоровьем следят врачи, и сейчас ему ничто не угрожает. Ответственность за его жизнь фактически лежит на оккупационных властях, а официально на иракском правительстве. Им не нужна преждевременная смерть Саддама. Но ему сейчас уже 67 лет, и никто не может сказать, сколько он еще проживет.
