Вымогательство, применение насилия, фальсификация, превышение служебных полномочий — вот далеко не полный перечень обвинений, предъявленных банде “оборотней”, задержанных в июне 2003 года. Вчера Московский окружной военный суд провел предварительное слушание этого громкого уголовного дела. Процесс организовали прямо в следственном изоляторе “Лефортово”. Он закрыт для прессы и общественности.
Возле СИЗО, пританцовывая от холода, пресса ожидала адвокатов обвиняемых. На скамье подсудимых, напомним, помимо генерала МЧС Ганеева оказались полковники МУРа: Юрий Самолкин, Евгений Тараторин, Николай Демин, Игорь Островский, Вадим Владимиров и Александр Брещанов. Эта группа вымогала огромные суммы у коммерсантов, несговорчивым подбрасывала оружие и наркотики, а затем предъявляла обвинение. Под свой контроль “оборотням” удалось взять десятки предприятий.
...Первое заседание шло всего минут 40. Поскольку адвокат Самолкина не успела ознакомиться с материалами дела. Она ходатайствовала о переносе слушаний на 14 февраля.
Вот что сказал, выйдя из СИЗО, адвокат Островского Владимир Жеребенков:
— Обвиняемые полтора года находились под стражей, но настроение у всех боевое. Радуются тому, что процесс наконец-то начался и будут рассматривать их позицию. Все наши подзащитные находятся в “Лефортово”. Но все вместе они смогли встретиться впервые за полтора года, потому что содержались в разных камерах. Очень довольны, что увиделись, обнимались, долго разговаривали.
Борис Кузнецов, адвокат Ганеева:
— Процесс скорее всего и дальше будет проходить в “Лефортово”, так как один из подследственных — Брещанов — тяжело болен. У него болезнь позвоночника, ему тяжело двигаться, поэтому ему даже разрешают отвечать на вопросы не вставая. Так что доставлять его в суд в другое место будет проблематично.
Самое тяжелое обвинение из всего списка инкриминируемых статей: организация преступного сообщества. В этом обвиняют генерала МЧС Ганеева.
— Единственное, что есть из серьезных доказательств, — совместные пьянки и обсуждение, кого назначат начальником ГУВД Москвы, — говорит адвокат Кузнецов. — Их разговоры записывались, Ганеева “слушали” около трех лет. Но Ганеев — боевой офицер и, как все военные, не очень стеснялся в выражениях. Следствие посчитало, что это само по себе доказывает его вину.
По мнению адвокатов, процесс будет длиться не менее полугода. Пока не решен вопрос, открытым он будет или закрытым.
Как “закрывают” суды.
В УПК есть волшебная статья, название которой говорит само за себя: “Гласность” (ст. 241). В ней четко прописано, когда суд может быть закрытым. Не надо быть юристом, чтобы понять главную мысль авторов УПК: любой судебный процесс может быть объявлен закрытым, даже если судят карманного воришку. Все зависит от судьи.
По закону закрывают суды, если:
1) материалы дела содержат гостайну;
2) рассматриваются дела о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими 16 лет;
3) слушают дела о “половых” преступлениях;
4) этого требуют интересы обеспечения безопасности участников суда.
На практике же судьи, если хотят закрыть процесс, обычно удовлетворяют ходатайства участников процесса — подсудимых или потерпевших, которые сами требуют удалить посторонних из зала.
Взять хотя бы для примера два процесса по делу об убийстве Дмитрия Холодова. Первый суд был закрытым — судья Сердюков так решил, поскольку в материалах дела были сведения, содержащие гостайну. На повторном процессе судья Зубов решил иначе — суд был открытым, просто прессу не пускали на те заседания, когда оглашались “тайные” документы.
