Новорусскую буржуазию уже мало привлекают обычные “сталинские” дома в тихом центре столицы. В моде новые шикарные здания. А еще — именное жилье, чтоб под окном росли столетние липы, а к дому была пришпилена мемориальная доска. Риэлторы, в предвкушении невиданных комиссионных, потирают руки: накрутка за громкое имя бывшего владельца квартиры составляет почти половину рыночной стоимости жилья. А желающих заполучить очередное “легендарное” жилье так много, что приходится проводить аукцион.
Несколько лет назад за миллион долларов ушла с молотка квартира, принадлежавшая ранее генсеку ЦК КПСС Юрию Андропову. Следом за 1,5 млн. евро были проданы 8-комнатные апартаменты маршала Рокоссовского. А вот квартира маршала Жукова в Доме на набережной, оцененная в 510 тысяч долларов, продавалась больше года, но покупателей в итоге так и не нашлось.
Сейчас выставлена на продажу квартира общей площадью 170,5 кв. м, в которой жила советский министр культуры Екатерина Фурцева. Репортеры “МК” решили выступить в качестве покупателей этой жилплощади, а также другой “легендарной” недвижимости, для чего отправились в рейд по самым известным историческим домам Москвы.
В агентство недвижимости, которое получило эксклюзивное право на продажу, нас собирали всем миром — нашлись и норковые шубы, и кольца с бриллиантами на руки. Одна из нас — молодая, ухоженная женщина — покупатель, другая — деловая, в строгом костюме — юрист.
— Нас интересует эксклюзивное жилье, — говорим мы, — желательно, именное.
Агент начинает перечислять различные варианты. Мы некоторое время честно слушаем, а потом заводим разговор о квартире Фурцевой.
— Чтобы посмотреть квартиру и принять потом участие в аукционе, вам придется предоставить доказательства финансовой состоятельности. Сами понимаете, такие квартиры рассчитаны на специфического покупателя. Это жилье нельзя назвать элитным. Оно имеет историческую ценность. После капитального ремонта в квартире Фурцевой осталось только пять комнат: три спальни, огромный холл-гостиная, кабинет, а также большая кухня, ванная и два санузла. Деревянные окна заменены на стеклопакеты. Хозяин квартиры в последний момент поднял цену сперва с 1 150 000 долларов до полутора миллиона, а теперь и вовсе до 1 650 000, поэтому аукцион постоянно переносится на более поздний срок.
— А есть ли смысл ждать?
— Торги обязательно будут, выставленной квартирой интересуются многие покупатели. История любой квартиры стоит денег, а “фурцевской” — и вовсе немалых. Поверьте, “легендарная” недвижимость уйдет за сумму, превышающую заявленную. Так что поторопитесь. Если сможете убедить нас, что обладаете указанной суммой, смотрите квартиру хоть завтра.
Тихий Романов переулок. Среди расцвеченных флагами посольств возвышается единственный жилой дом, который в народе уже давно окрестили “маршальским”. Весь его фасад облеплен памятными досками с барельефами легендарных военачальников. Такого количества мрамора, бронзы и гранита на 1 квадратный метр в Москве вряд ли где встретишь.
Натирая каменное ухо Буденного, дворник Николай Иванович ворчит:
— Как митинги да шествия на Красной площади, так все — и Ворошилов, и Каганович, и Конев, и Малиновский, и Тимошенко — то обложены гвоздиками, то замазаны тухлыми яйцами. Одну бабку недавно поймали с поличным. Пыталась облить зеленкой Фрунзе. Так она прямо взвилась: “Мы воевали, недоедали, горбатились дотемна — чтобы правнуки евойные на “Мерседесах” разъезжали?!” И показывает на наш двор. А из тех наследников маршальских в доме мало кто остался: поразъехались, попродавали хоромы дедов. Нередко, выезжая, говорили: “Дышать в этом доме тяжело, аура у него плохая…”
Дом, построенный архитектором Мейснером еще в 1895—1898 годах, благополучно пережил все исторические катаклизмы и дотянул до новой капиталистической эры. После революции в этом доме находилась конспиративная квартира английского разведчика Сиднея Рейли — организатора покушений на Чичерина и Красина. А в 20–х годах здание нарекли Пятым домом Советов. В просторные квартиры селились сплошь видные партийные деятели. Ныне легендарный дом — на “осадном” положении. При въезде во двор — шлагбаум, один из охранников сидит на входе, другой патрулирует территорию вдоль кованой ограды. Многоэтажка находится на балансе Управления делами Президента. Дом хоть и стал частным — квартиры давно приватизированы, — но официального статуса не утратил.
Зная, что в “маршальском” доме выставлена на продажу квартира, где жила Фурцева, идем искать коменданта. Тяжелая дверь одного из подъездов распахивается, и на ступени выскакивает грузный мужчина с далматином на руках. Впихнув собаку в машину, он с ходу жмет на газ.
На столбе — в маленьком дворе — замечаем табличку: “Выгул собак строго запрещен. Помните: здесь гуляют наши дети”.
— Бывает, с нарядом милиции выпроваживаем хозяина с собакой со двора, — басит комендант Тамара Александровна. — Порядок нарушают те, кто из новых — кто недавно переехал. Но мы стоим на своем, и ничего: едут выгуливать псин в Александровский сад, к Вечному огню!
Когда же речь заходит о квартире, где некогда жила министр культуры, дама мнется:
— Нет у нас никакой квартиры Фурцевой!
Рассматривая документы, восклицает:
— Месяц назад пожарного инспектора с фальшивым удостоверением задержали, две недели назад под видом сантехника еще один аферист в подъезд пробрался… Жулики кругом!
Дом с высоченными потолками и лепниной вокруг балконов оказался в центре внимания риэлторов после того, как несколько лет назад на торги были выставлены восьмикомнатные апартаменты дважды Героя Советского Союза, маршала Константина Рокоссовского.
— Прямые наследники маршала к продаже не имели никакого отношения, — объясняет нам дворник Николай Иванович. — Тринадцать лет назад два внука Рокоссовского разменяли хоромы. Причем без всяких доплат, и даже потеряли при этом сто метров. Им срочно требовалось решить свои жилищные проблемы.
Квартира №63 была государственная и маршалу Рокоссовскому никогда не принадлежала. После смерти дважды Героя его родственникам разрешили остаться в квартире только после отдельного решения Совмина.
— В квартире площадью 260 метров было восемь комнат, два санузла, эркер, — продолжает Николай Иванович. — На полу сохранился знаменитый шереметьевский паркет, на четырехметровой высоте висела роскошная люстра в 36 лампочек, в большой гостиной красовался уникальный камин. В широких коридорах можно было гонять в футбол. Но я помню, один из братьев — военный пенсионер Константин Рокоссовский — был недоволен планировкой квартиры, говорил: “Много ненужных стенок и перегородок”. При его деде две комнаты вообще не использовались — там стояли какие-то чемоданы и вещи. Сейчас в квартире после евроремонта уже ничего не осталось от прежних жильцов.
Понизив голос, Николай Иванович сообщает, что “рокоссовскими хоромами в 1992 году завладел некто Давид Абрамович. Сам в доме он не жил, сдавал раритетную жилплощадь”.
Два года назад квартира Рокоссовского была вновь выставлена на торги. Риэлторам, которые получили эксклюзивное право на продажу квартиры, хозяин запрещал проводить рекламные съемки интерьера и требовал сохранить от покупателя в тайне свое настоящее имя. Средняя стоимость квадратного метра в этом районе — около 3 тыс. долларов. Хозяин намеревался выручить за свою “легендарную” собственность 1,3 миллиона. Ушла раритетная недвижимость за 1,5 миллиона. Надбавка за маршальское имя составила около 750 тысяч долларов.
— Квартиру купила интеллигентная пара, живут скрытно, ни с кем не общаются, — говорит Николай Иванович.
Ныне население “маршальского” дома резко разделилось на “бывших” и “новых”. Дети и внуки советских военачальников не знают и не желают знать, кто купил квартиры у них по соседству. Наследники Буденного, Конева, Малиновского, Чуйкова, Тимошенко, Ворошилова общаются только между собой. В пику “новым” они и вывесили табличку: табу на выгул собак.
Однако о том, что продается квартира Фурцевой, в доме все прекрасно осведомлены. Старожил Макар Герасимович назвал нам ее начальную цену — 1 миллион 150 тысяч долларов.
— В семикомнатную квартиру на четвертом этаже Фурцева переехала в середине 50-х, когда ее назначили первым секретарем Московского горкома партии, — рассказывает старик. — Жила в нашем доме недолго, успела вены себе порезать, потом ее здесь же — в больнице на улице Грановского — лечили от нервного срыва. Потом она переехала жить на улицу Горького. А умерла и вовсе в доме на Кутузовском проспекте. Официально сообщалось — от острой сердечной недостаточности, но у нас все жильцы в доме были уверены, что Екатерина наложила на себя руки — отравилась. А в нашем доме одно время в фурцевской квартире жила ее внучка Марина. Потом она в очередной раз вышла замуж и продала квартиру. В ней сменился уже не один хозяин.
— А вдруг там бродит призрак хозяйки?
— У нас в доме много “нехороших” квартир. Но, милочка моя, кто покупает за бешеные деньги жилье — сам в сговоре с дьяволом, потому как нечист на руку!
История дома повторилась: до вселения красных командармов, перед революцией, “маршальский” дом был доходным. Строились подобные дома с одной целью: сдавать квартиры внаем. И ныне половину квартир жильцы сдают менеджерам иностранных компаний за кругленькую сумму — от 5 до 7 тысяч долларов в месяц.
Пользуются спросом квартиры и в другом историческом доме — №26 по Кутузовскому проспекту, известном как “брежневский дом”.
Это девятиэтажное кирпичное здание постройки 47–го года издавна считалось самым престижным в районе. В округе были лучшие детские сады, престижные языковые школы, большие магазины с отличным снабжением. Сегодня о том, что в доме №26 жил Леонид Брежнев, знают не все. В августе 1991-го мемориальную табличку, которая долгие годы украшала фасад здания, убрали. Причем сначала замазали краской, а потом выдрали с камнем. Кто — до сих пор неизвестно. Старожилы не раз обращались в администрацию Западного округа с просьбой восстановить мемориальную доску. Ответ был отрицательным. Что интересно, памятная табличка “В этом доме жил Ю.В.Андропов” висит...
Первоначально знаменитый дом на Кутузовском выглядел иначе, чем сейчас. Это было небольшое стандартное здание с десятью подъездами. Перед тем как поселить сюда семью Брежневых, возвели пристройку. После обновления дом стал больше на тринадцать подъездов, а пятый подъезд (тот самый, куда поселили Брежневых) сделали закрытым. Вход для жильцов был строго по пропускам. На каждом этаже стояла охрана. Одиннадцать огромных пятикомнатных квартир охранялись круглосуточно. Над Леонидом Ильичом, который вместе с женой и детьми занимал весь пятый этаж, жил Андропов, двумя этажами выше — Суслов. Но и ныне, как мы убедились, пятый подъезд — неприступная крепость. Вместо консьержки — злобный охранник.
— На первом этаже там базируется загадочная коммерческая структура, — говорили нам в один голос жильцы близлежащих подъездов. — Неизвестно, жильцов или суперсекретное предприятие там так рьяно охраняют.
По словам слесаря местного ДЭЗа Вадима Игнатьевича, в подъезде есть черный ход, ведущий к специальной линии метро, которая соединяет “брежневский дом” с Кремлем и аэропортом “Внуково”. Местные работяги утверждают, вход в секретное подземелье ныне замурован.
Из “старой гвардии” в подъезде ныне живут Владимир Иванович Долгих, бывший секретарь ЦК КПСС, а теперь член совета директоров компании “Норильский никель”, да известный советский писатель Владимир Карпов.
— В брежневской квартире сейчас обитает с семьей жена внука Леонида Ильича, — рассказывает старожил дома Федор Афанасьевич. — Правда, никакого отношения 42-летняя Елена Игоревна, проживающая с 19-летней дочерью — Алиной Леонидовной, к известной фамилии сегодня не имеет. Женщина развелась с внуком Брежнева лет 12 назад. Тот оставил ей и ее нынешнему мужу раритетную жилплощадь. В холле там до сих пор висит портрет Леонида Ильича, а в качестве вешалки — оленьи рога.
— Мы пятый подъезд не обслуживаем, — говорят нам работники ДЭЗа. — У них своя — отдельная насосная, свои слесаря. Десять лет назад во всем доме сменили трубы, а к пятому подъезду наших рабочих так и не подпустили. Так что коммуникациям там лет 30, и вряд ли они находятся в хорошем состоянии.
Несмотря на отсутствие капитального ремонта, несколько лет назад с аукциона за 1 млн долларов была продана квартира, принадлежавшая Юрию Андропову.
— Квартира у него была на шестом этаже, довольно просторная, с тремя спальнями — площадью 155 кв. м, — рассказывает Федор Афанасьевич. — В ней Юрий Андропов прожил последние 16 лет своей жизни. После его смерти в квартире остался его сын Игорь. Он тогда развелся с актрисой Людмилой Чурсиной и остался без своего жилья. Как только ушла на тот свет жена Андропова, Игоря буквально вышвырнули из “цековской” квартиры.
С тех пор квартира Андропова не раз переходила из рук в руки, пока в нее не переехал жить известный пианист Николай Петров. Внутри все осталось без изменений, новый владелец привез только мебель. Музыкант только попросил священника освятить “историческую” квартиру. Но не прижился Николай Петров на Кутузовском проспекте. Нередко он жаловался соседям на... плохую планировку комнат, маленькую кухню и засилье тараканов в доме. Вскоре музыкант решил продать раритетное жилье. Рыночная стоимость квартиры в этом районе составляла 400 тыс. долларов, но хозяин запросил за “андроповское родословное гнездо” миллион. На жилье был объявлен аукцион. “Исторической” квартирой активно интересовались крупные региональные чиновники, пока неприметный покупатель не выложил требуемую сумму. “Наценка” на имя Андропова составила 600 тыс. долларов.
Высотка на Котельнической набережной всегда считалась одним из самых престижных домов в Москве. В советские времена ордер на квартиры в этом доме могли получить лишь заслуженные актеры, видные политические деятели, профессора, министры. Но элитное жилье долгое время оставалось собственностью государства. Так что нередко после смерти высокопоставленного чиновника его семью переселяли в более скромные дома, а престижные метры переходили в другие руки.
— Вы не поверите, но в нашем доме никто из актеров никогда не продавал свои квартиры, это я вам могу точно сказать. Как правило, их жилплощадь переходила по наследству. Может, поэтому в нашем доме живут исключительно порядочные люди, — рассказали нам консьержки.
— Здесь невыгодно продавать жилье. По метражу квартиры мизерные, — объясняет ситуацию жительница центрального подъезда, Наталья Федотова. — Конечно, однокомнатных квартир в нашем доме нет, зато жилая площадь большинства “двушек” составляет всего 29 квадратных метров. Такую квартиру имеет актриса Лидия Смирнова. У Ширвиндта, Зыкиной и Лучко — трехкомнатные, но тоже небольшие.
В базе данных по недвижимости в Москве нам удалось найти лишь одно объявление о продаже квартиры в высотке на Котельнической набережной: “Продам квартиру $500000, м. “Таганская”, Котельническая наб., 1/15, “Высотка”, 7/10 стал. д., 90/40+22, кухня — 20, с/у совм., сауна, евроремонт, мебель, бытовая техника, кондиционеры, подземный гараж”.
— Первоначально эта квартира была четырехкомнатная. Со временем хозяева сломали стены и соорудили там студию. Поначалу покупателей было много, но в какой-то момент хозяева передумали продавать эту квартиру, — рассказала нам агент, занимавшаяся в свое время продажей этой квартиры, Лидия Нестерова. — Вообще в этом доме квартиры действительно не продают. Во всяком случае за последние десять лет никаких заказов оттуда не поступало.
“Срочно продается квартира. Улица Серафимовича, дом 2. Третий этаж в 11-этажном доме. 6 комнат. Общая площадь 226 кв. м. Потолки — 4 метра. Капитальный ремонт — 1997 год. Квартира маршала Жукова в “Доме на набережной”. Цена 510 тысяч долларов”. Такое объявление появилось в газетах несколько лет назад. “Повисело” мертвым грузом и исчезло. В итоге квартиру так и не продали.
— Желающих поначалу было много, потом они куда-то исчезли, — рассказали нам в риэлторской фирме. — На момент продажи эта квартира не принадлежала потомкам Жукова. Там жила скромная семья — муж, жена и ребенок. Но все, кто приходил смотреть квартиру, жаловались потом на гнетущую атмосферу.
В следующем году “Дому на набережной” исполнится ровно 75 лет. Первыми новоселами были политики, маршалы, ученые и писатели. Они въехали в трех-, четырех-, пятикомнатные квартиры с газовыми плитами и горячей водой. Стены были расписаны под шелк. Паркет стелили из красного дуба. На лестничных площадках всегда висели специальные фонари, куда были положены свечи и спички на случай аварии. Обслуживающий персонал — работники столовой, кинотеатра, прачечной — разместился в коммуналках, которые специально устроили в одном из подъездов дома. Именно в подъездах этого здания впервые появились консьержки, которые по совместительству сотрудничали с НКВД. Домработницы набирались по рекомендации Кремля.
Квартира, где жил маршал Жуков, находится в 12-м подъезде. Когда-то именно этот подъезд считался самым престижным. Там располагались два лифта, а жилая площадь квартир была намного больше других.
— Сейчас в 12-м подъезде уборщица только раз в месяц появляется, — сетуют жильцы дома. — В 1997 году впервые за много лет сделали капитальный ремонт. После этого стали протекать трубы, ухудшилась звукоизоляция. Новые русские выкупили практически все квартиры, построили сауны, разбили все стены. Боимся, что после таких перестановок дом даст трещины...
Сегодня коренных жителей в легендарном доме почти не осталось. Из потомков известных людей — родственники Серафимовича, Тихонова, дети Айтматова и Юлиана Семенова.
Большую часть квартир скупили олигархи, часть — снимают иностранцы. “Повышенным спросом пользуются те квартиры, окна которых выходят на Кремль и на храм Христа Спасителя, — рассказывают нам в агентстве по недвижимости. — Стоимость жилья в “Доме на набережной” колеблется от 3,5 до 4 тысяч долларов за квадратный метр”.
Старожилы “Дома на набережной” недоумевают, почему успешные люди покупают квартиры в их доме. Ведь мало кто из прежних жильцов умер своей смертью.
В музее “Дома на набережной” хранится список всех репрессированных жителей. В нем фамилии около 700 человек — почти треть жильцов...
