Этот дом — настоящая страшилка. Он стоит на окраине Павловского Посада, как позабытая киношниками декорация для съемок фильма о войне. Здание зияет выбитыми окнами, сквозь пролеты трех этажей видно небо. В такой трущобе не согласились бы жить даже бомжи. Но это не так — дом обитаем. И ютятся в нем бывшие работники Корневской фабрики. Как? Очень просто. Даже невзирая на то, что одна половина дома абсолютно разрушена.
— Вы к кому? — встречает нас любопытная девчушка и ведет на третий этаж. В гости.
Общежитие на Корневской — бывшая казарма для ткачей — было построено в середине девятнадцатого века. В годы войны в ней размещался госпиталь, клуб, потом сделали фабричное общежитие. Лет десять назад оно перешло на баланс города. Лестница этого дома помнит и работниц, и смертельно раненных красноармейцев, и их нарядных детей, спешащих на новогоднюю елку. А сейчас по ней ползем мы. За полтора века ступени совсем стерлись, потому и ползем.
— Не бойтесь, сейчас сухо, — успокаивает нас мать девочки, — а зимой хоть на лыжах спускайся, уклон ведь нешуточный — 45 градусов.
Мужчины днем на работе, дома только женщины и дети, которых здесь немало. Из темного коридора появляются остальные жительницы третьего этажа. Темнота — друг молодежи — для казармы обычное состояние. Жильцы боятся включать электричество после того, когда одну гражданку чуть не убило током, когда та нажала на отсыревший выключатель.
— Мы здесь живем больше 10 лет,— говорит Галина Шпак, — здесь и умрем, наверное. Все может рухнуть в любую минуту. Недавно в четыре утра обвалился потолок в комнате номер восемь. Хозяйка проснулась, услышав треск, разбудила сына, выскочила в коридор. Через секунду на их кровати рухнули сгнившие балки. Пришли рабочие из МУП, завал разобрали, пролом заделали. Оставили козлы, стремянки и больше не появляются...
В “апартаментах” Галины Шпак интерьер еще тот. В потолке дыра, ведущая на чердак. А в гостиной “дизайнерская находка” — пятый угол. Его образовала труба недействующей котельной. Когда труба начала рушиться, она раздавила стену казармы. Поэтому в комнате Шпак поставили металлическую стяжку.
— Взгляните, — продолжает экскурсию Шпак, — когда труба окончательно рухнет, она потянет за собой кровлю, которая погребет всех нас.
17 лет назад первый этаж казармы был признан аварийным, жильцов расселили. Но тут грянула перестройка, и про остальных позабыли. Чтобы освободившаяся площадь не пропадала зря, жильцы соорудили в помещении нижнего этажа неотапливаемый душ, который, по мнению руководителей МУП ЖКХ, разрушает общагу. Впрочем, социально-бытовые условия — это отдельная песня. На кухне на 9 семей три двухконфорочные плиты, желающие приготовить еду занимают заранее очередь. Тут же сушится белье. Работники ЖКХ пошли жильцам навстречу и сделали вытяжку — вывели через окно на улицу трубу, а рамы заколотили. Дескать, уровень влажности от этого снизится, и дышать станет легче. А вот общаговский туалет усовершенствовать им так и не удалось. Два унитаза на 20 человек — и ни одним толчком больше. Входить в клозет нужно из холодного подъезда, сам туалет, естественно, не отапливается. На кабинках висят замки.
— Это от бомжей, — поясняет Шпак. — Кто к нам только не забегает! Вот и стали все запирать. За такие “удобства” моя семья платит 1085 рублей в месяц, еще 256 рэ — за свет в местах общего пользования. Говорят, что наши три тусклые лампочки съедают по 50 киловатт на человека в месяц. Куда утекает электроэнергия, никто разбираться не хочет. Всевозможные комиссии из МУП “Жилой дом” отделываются отписками, обещают провести косметический ремонт. Разве он тут поможет?
— Все думают, — присоединяется к Галине соседка, — что в казарме могут жить только алкоголики и бомжи. А у нас у каждой по двое детей. Наши адреса вспоминают только тогда, когда присылают повестки сыновьям в армию.
На все обращения жильцов в разные инстанции их обвиняют в желании получить квартиру. Почему бы и нет? Впрочем, благоустроенного жилья этим людям никогда не дождаться. Ведь это не единственная в городе развалившаяся казарма. Год назад “МК” писал об одной — там наркоманы и хулиганы, врываясь в комнаты, терроризировали жильцов, отбирая у стариков пенсии и еду. После публикации городская власть распорядилась усилить патрулирование казармы милицией, чтобы гонять жулье. Можно сказать, сделали все что смогли. Ведь, чтобы расселить все городские трущобы, в Павловском Посаде квартир не хватит.
