Ранним утром Саша Пережогин, 23-летний водитель спецавтохозяйства, вышел из дому, чтобы ехать на работу. На своей подметально-уборочной машине “ГАЗ ПУ-93” — лязгающем агрегате с подвешенными щетками, скребками и оранжевой цистерной для воды — он должен был, как обычно, мести, скрести и мыть улицы района Новокосино. Ровно сутки, с 8.00 до 8.00.
Он не знал, что назад домой в этот день не вернется. А вместо этого угодит прямехонько в камеру по обвинению в гнусном преступлении — попытке изнасилования. На днях суд вынес Пережогину приговор — 3 года общего режима. Ужас в том, что по всем законам логики и здравого смысла Сашка этого преступления не совершал.
14 июня прошлого года Пережогин заступил на свою последнюю смену.
В тот же день кассирша одного из сетевых универсамов Ирина Чиканова (ее фамилия изменена по этическим соображениям. — Авт.) приехала в гости к подружке Марине. Обе девушки прибыли завоевывать столицу из городка под названием Выкса, только Марине уже посчастливилось найти мужа и завести ребенка, а Ирине — пока нет.
Ирина и Марина стали пить пиво. Это приятное занятие тянулось довольно долго, с полудня до семи вечера. Оставив ребенка на мужа, который как раз вернулся с работы, Марина пошла провожать Ирину. Провожание растянулось до позднего вечера — Маринин супруг, 44-летний главный конструктор фирмы, даже решил, что надо разыскивать загулявшую жену. Он нашел обеих дам у станции метро “Юго-Западная” — как позже напишут, в состоянии опьянения средней степени тяжести (обе успели принять на грудь достаточно пива). У метро дамы повстречали еще одну свою подружку (та как раз отмечала в компании день рождения) и вместе с Марининым мужем присоединилась к гулянке.
Тем временем Саша Пережогин успел отработать целый день и на личной машине (сине-зеленой “семерке”) заехал поужинать к своей невесте, с которой встречался уже несколько лет. Пробыв у нее примерно до 22.00, он вернулся в спецавтохозяйство. Ведь его смена заканчивалась только утром.
Во втором часу ночи (наступило уже 15 июня) Ирина наконец засобиралась домой. Она попросила подружку с мужем поймать частника и для подстраховки записать номер машины. Остановилась первая же легковушка, сине-зеленые “Жигули”. Записать номер главному конструктору, видно, было нечем, но он изо всех сил постарался его запомнить. А затем вернулся вместе с молодой женой к веселой компании и купил еще пива.
Только в третьем часу ночи пара, нагулявшись, вернулась домой. И оказалось, что Ирина беспокоилась не зря — как чувствовала! Позвонил ее родственник и сообщил, что мерзавец-бомбила завез пьяненькую девушку в лесок в районе Очаково-Матвеевское, разложил переднее сиденье и попытался ее изнасиловать. А когда Ирина стала отбиваться, еще и поколотил ее. Но в пылу борьбы у насильника произошло непроизвольное семяизвержение. В этот момент Ирина извернулась, открыла заднюю дверцу и выскочила из “Жигулей”. Уже через несколько минут, долетев в темноте до платформы Матвеевская, она позвонила родственнику.
Узнав о несчастье, Маринин муж тут же набрал телефон службы “02” и сообщил милиции запечатлевшийся в его памяти госномер частника. Это был номер “Жигулей” Саши Пережогина: Т 786 НС.
Позже, 16 июня, давая письменные показания в ОВД “Очаково-Матвеевское”, главный конструктор припомнил и то, что у машины мерзавца не было решетки радиатора. И на “семерке” Пережогина ее как раз не было!
Сочетание этих двух улик — номера и радиатора — оказалось для Сашки убийственным.
Но я очень сомневаюсь, сам ли конструктор вспомнил эту говорящую деталь. Дело в том, что милиционеры перехватили Пережогина возле его дома 16 июня в 1.30 — то есть прежде, чем важный свидетель успел дать свои показания в милиции.
Саше предложили проехать в отдел, чтобы “кое-что выяснить”. Парень остался за рулем, а милиционер уселся с ним рядом. Получается, у сотрудников ОВД вполне была возможность бегло осмотреть “Жигули” и заметить такую яркую их особенность, как отсутствие решетки радиатора. А затем мимолетно обмолвиться о ней свидетелю.
Почему я так думаю? Да потому, что те же самые сотрудники милиции совершили еще одну оплошность. Страшную. Определившую весь дальнейший ход расследования.
В ту ночь в ОВД “Очаково-Матвеевское”, куда привезли Сашу, его заперли в кабинет, где уже сидела какая-то девушка, — как потом выяснилось, потерпевшая Ирина Чиканова. При ней у Александра забрали ключи от “Жигулей” со словами: “Нам нужно осмотреть машину”. Сашка, у которого тогда еще не отобрали мобильник, несколько раз звонил из ОВД невесте и успел рассказать ей об этом. Заявлял и на допросе. И хотя милиционеры вскоре отвели Пережогина в другой кабинет, это уже не имело значения: кандидата в насильники показали потерпевшей до официального опознания.
Или это была не оплошность, а намеренная подтасовка?
Опознание устроили только утром. Поскольку девушка утверждала, что насильник был похож на кавказца, ей предъявили трех мужчин в таком “наборе”: азербайджанца, таджика и Пережогина. Ирина уверенно показала на Александра.
А милиционеры еще подстраховались: написали рапорт, будто Александра задержали не в ночь с 15-го на 16-е, а утром 16-го, в 9.30. Все! Следственная машина закрутилась.
Первоначальные следственные действия были выполнены быстро. Потерпевшая и супруги-свидетели дали показания, машина Пережогина осмотрена и сфотографирована, с Ирины сняты побои. Насильника оформили, арестовали и отправили за решетку.
Однако Сашка не переставал твердить: “Это не я. Проверяйте, тут ошибка!” На очной ставке он попросил Ирину описать салон “жигуля”. Когда с девушкой происходит что-то жуткое и противное, ей могут врезаться в память яркие детали: например, она запомнит болтающуюся игрушку, или иконку, или в какой цветочек в машине чехлы.
Следователь Никулинской прокуратуры этот вопрос отклонил как несущественный.
Ну ничего, не в Средневековье живем — а наука на что? Например, у Чикановой взяли срезы ногтей: вдруг на них обнаружатся частички крови или кусочки кожи злодея? В машине на коврике под передним пассажирским сиденьем нашли комочки влажной земли. Может, и они о чем–то расскажут? А самое главное — на черной кожанке кассирши и ее пояске остались пятна спермы. Судебно-биологическая экспертиза пятен должна была помочь установить абсолютную, непогрешимую, окончательную истину: насильник Пережогин или Ирина все-таки ошибается?
Сашка в СИЗО терпеливо дожидался результатов экспертизы. Месяц, два, три...
А их все не было. Оказывается, экспертам были нужны образцы крови и слюны не только его, но и потерпевшей. Но время в универсаме течет куда быстрей и веселей, чем в СИЗО. Наверно, поэтому Чиканова так и не пришла сдать каплю крови и плюнуть в пробирку. Наконец эксперты, устав ждать, за 4 дня выполнили куцую экспертизу. Что пятна на куртке — это сперма, они подтвердили. А определить ее группу не смогли. Ответили только, какая группа крови у Пережогина.
То есть результат оказался практически нулевым.
А тем временем адвокат Саши Константин Казакевич вел самостоятельное расследование (это адвокатам позволено по Закону “Об адвокатуре и адвокатской деятельности”. — Авт.). Он стал искать свидетелей защиты. И нашел аж 8 (!) человек, которые подтвердили полное алиби водителя.
Их отыскало бы и следствие, если б захотело. Если бы оно безоговорочно не доверилось показаниям обиженной Ирины Чикановой. Как бы ни жалко было девушку, но ведь никто из нас не застрахован от ошибки: ни жертва нападения, ни главный конструктор, пусть и с феноменальной памятью. Нельзя же полагаться на память, или на абсолютное зрение, или удивительный нюх одного-единственного человека!
Адвокат нашел свидетелей очень просто. Он поехал в спецавтохозяйство. И там расспросил женщину — дорожного мастера, а также сменного механика, который осматривал Сашкину поливалку “ГАЗ ПУ-93”, контролера, который документально зафиксировал выпуск “ГАЗа” на линию, коллегу — водителя “КамАЗа” и других.
Свидетели по полочкам разложили те рабочие сутки Сашки, когда случилось несчастье. Я буду писать, может быть, слишком подробно. Но тут все дело — в деталях.
У Пережогина в ту смену было много хлопот. Вечером, после перерыва на ужин, Саша приехал на работу на своей “семерке”, переоделся в зеленую униформу и отправился на служебном “ГАЗе” драить улицы. В 1.20 он привез собранный мусор на территорию базы (это запомнил водитель “КамАЗа”, потому что Пережогин заехал в ворота вслед за ним), разгрузился и снова уехал на маршрут. А в 2.20 вернулся в спецавтохозяйство (это зафиксировано в книге учета въезда и выезда автотранспорта, подтверждено путевым листом и письменным ответом руководства). Претензий по уборке улиц к Сашке не было — “в тот день территория была реально убрана”, он проехал столько километров, сколько положено по норме. Больше того, еще четверо молодых людей (сменщик Пережогина со своей девушкой и Сашина невеста с братом) встречали его тарахтящий агрегат в ту ночь на улице; обе пары поболтали с водителем по нескольку минут.
Пока Пережогин чистил город, его “семерка” с номером Т 786 НС стояла на приколе на территории автохозяйства, на освещенном месте — под окнами диспетчерской. “Я это хорошо помню”, — рассказала дорожный мастер. Ночь мастер безотлучно просидела в своем кабинете — даже подремать не ложилась. “Жигули”, оставленные под окнами диспетчерской, видели и Сашины коллеги. Чужой взять машину не мог: ключи у Пережогина, замки в целости.
Что же, врут свидетели? Все восемь сразу?
Следствие их допросило, но отношения к обвиняемому не изменило: насильник — он.
Ведь иначе следователю пришлось бы крепко задуматься. Как можно в 1.20, выгрузив мусор на восточной окраине столицы, незаметно для коллег и начальства переодеться в цивильную одежду, пересесть в “семерку” и домчаться до станции метро “Юго-Западная”, чтобы в 1.50 (а судя по обвинительному заключению — даже раньше) посадить к себе первую встречную пассажирку? Затем завезти девушку в Очаково-Матвеевское (Западный округ) и ровно к 2.20 поспеть опять в округ Восточный, за МКАД? Да не просто поспеть, а поставить как ни в чем не бывало “семерку” под фонари, под окно начальницы, надеть комбинезон, пересесть за руль поливалки, успеть вычистить положенные улицы и снова заехать на территорию базы? На все про все, включая разговоры с пассажиркой, раскладывание сиденья, борьбу и даже эякуляцию, — полчаса.
Нечеловеческая скорость. Как у Терминатора.
На всякий случай я проконсультировалась с опытным водителем, знатоком московских дорог.
— Это просто нереально, — подтвердил тот. — От автобазы до юго-запада он еще мог бы доехать за полчаса по МКАД — но в этом случае пришлось бы гнать со скоростью 150 км! Еще 10—12 минут — чтоб доехать до лесополосы у платформы Матвеевская. Но обратно за полчаса никак не успеть: дорога через город (а на МКАД нет смысла возвращаться) займет не меньше 40 минут без остановок. А ведь в городе — светофоры...
Следствие, не слушая никаких резонов, продолжало шить дело Пережогину. Вот, например, просит защита сделать запрос в компанию сотовой связи: пусть компания выдаст распечатки вызовов и соединений по мобильному телефону Пережогина с указанием мест соединений по станциям оператора. Следствие отказывает: мол, эта информация не имеет значения.
Да как — не имеет? Пережогину во время ночной уборки несколько раз звонили на мобильник. Распечатки позволили бы определить, в каком районе был Сашка в момент нападения на кассиршу (в 1.50). Одновременно распечатки показали бы настоящее время доставления Сашки в ОВД “Очаково-Матвеевское” (в середине ночи, а не в полдесятого утра), откуда он звонил невесте.
Увы, информацию в компаниях мобильной связи хранят всего полгода. И теперь по воле следствия этого доказательства Сашкиной невиновности (или вины) больше не существует.
За полгода упорной работы целой следственной бригады уголовное дело ушло в суд с одним-единственным, причем неполным, заключением биологической экспертизы. Оно так и не дало ответа на главный вопрос: могла сперма принадлежать Пережогину или другому, неизвестному насильнику?
Защита и родня парня упрашивали назначить более точный анализ пятен — по ДНК. И не за бюджетные денежки (экспертиза довольно дорогая), а из кармана родителей. Ведь считается, что заключения, сделанные по этой современной методике, оценивают картину произошедшего с точностью в 99%. Ответ следователя достоин того, чтобы его процитировать: “Следы спермы... лишь подтверждают показания Чикановой И.В. <...> Оснований не доверять показаниям потерпевшей у следствия не имеется. Следовательно, оснований для проведения экспертизы анализа ДНК у следствия нет”.
О недоверии Ирине речь не идет. Но вдруг барышня ошибается? Или по какой-то неизвестной нам причине ей все равно, кого наказывать… Была ли, наконец, сама попытка изнасилования или Ирине просто надо оправдаться перед кем-то за свою ночную историю?
Нет ответов на эти вопросы. Следствие велось так небрежно и так предвзято, что ничего проверять не захотело.
К декабрю 2004 г. сроки расследования продлевались дважды, но в уголовном деле Пережогина ничего не прибавилось. Наоборот — убавилось. В протоколе осмотра “семерки” записано: “приложены фототаблицы” (эксперт фотографировал), а до суда таблицы почему-то не дошли. В обвинительном заключении умудрились спутать главную улику против Александра — госномер “семерки” — и даже его фамилию. Написали: “Пережгин”. А в деле — то “Пожегин”, то “Перегожин”...
Но в Никулинском суде и такую халтуру приняли.
Процесс объявили закрытым, поскольку дело о попытке изнасилования — деликатное, интимное, и чувства потерпевшей надо щадить. И стали раз за разом переносить слушания: Ирина в суд не являлась. Действительно, куда спешить: насильник — вот он, сидит в СИЗО, хлебает баланду, значит, уже наказан.
Судья начала с того же, чем закончило следствие, — назначила новую экспертизу сомнительных пятен, и снова биологическую (по группе крови). Тут уж Чиканова сходила, сдала анализы. Ходатайство защиты выполнить экспертизу по ДНК и на этот раз было отклонено — с ним отчего-то не согласилась потерпевшая.
Перед экспертами поставили прямой вопрос: “Имеется ли на вещах сперма, и если да, то принадлежит ли она Пережогину?” Но дать на него однозначный ответ с помощью только биологического анализа они не могли. И выполнили как раз то, чего так долго добивалась защита: молекулярно-генетический анализ.
Результат — ошарашивающий, хотя и ожидаемый:
“В препаратах ДНК установлены... комбинации, отличающиеся от ДНК Пережогина А.С. по всем исследованным VNTR-локусам”.
Иначе говоря, результаты исследования по генетическим системам полностью исключили происхождение спермы от Пережогина. Поливальщик невиновен!
Но ликовать было рано. Судья признала ею же назначенную экспертизу... незаконной и грубо нарушающей права Чикановой. Ведь эксперты провели исследование, которое судом не назначалось. Самое удивительное, что она была права.
Вот как прокомментировал эту ситуацию “МК” наш эксперт, известный адвокат:
— Судья, видимо, неважно училась в институте и задала свой вопрос экспертам некорректно. Его нужно было сформулировать иначе: “Могла ли сперма происходить от Пережогина?” Поэтому, получив результат, она не могла отреагировать иначе — ведь процедура действительно не соблюдена, заключение сделано самовольно. Спор по поводу допустимости этого заключения теперь может быть разрешен только судом — этим или вышестоящим. Что делать защите? Настаивать на вызове в суд специалистов. И новых, которые бы оценили, насколько верна примененная при экспертизе ДНК методика, и тех, которые эту экспертизу выполнили.
А суд уже вынес Сашке приговор — 3 года колонии общего режима. Первый год позади…
Защитники Александра уверяют, будто его невиновность в разговорах признавал даже один из следователей: “Так и заявил: “Ребята, я понимаю, что он не виноват, но сделать ничего не могу. Тут как? Раз не вынес обвинительного заключения — значит, дело развалил”.
Ведь если обвиняемого в конце концов признать невиновным и освободить, за это должен будет кто-то ответить. Если не следователь, то прокурор: он следил за ходом следствия, продлевал сроки предварительного следствия, ставил свою подпись на обвинительном заключении. То есть принял готовый продукт — уголовное дело — и этим подтвердил, что оно расследовано как надо, без недоделок, и его можно смело передавать в суд. Значит, прокурор поручился за брак.
Я не знаю, как наказывает прокуроров их вышестоящее начальство: ставит на вид, лишает 13-й зарплаты или объявляет выговор. Но, наверное, сурово. Поэтому Сашка Пережогин должен сидеть в тюрьме.
