Kак не поболтать с Филиппом Киркоровым о том о сем, коли судьба столкнула нас на прошлой неделе возле мутного Черного моря? Сутки он был занят супругой. Потом она уехала, и нашлось немного времени поболтать. Свеся ножки с парапета и глядя на скользких медуз, вязким студнем покрывших морскую гладь курортной зоны, мы перетерли всевозможные нюансы актуального поп-ландшафта. Филиппу даже показалось, что у него вышло редкостное “ИНТЕРВЬЮ ПРАВДЫ”. Кое-что “МК” напечатал еще во вторник. Но влезло не все. А мысли Фила, старающегося избегать с недавних пор прямых контактов с прессой, показались “ЗД” заслуживающими того, чтобы их обнародовать более полно…
— Вы, конечно, понаехав с Аллой в Сочи, расстроили многих, кто ожидал увидеть здесь свидетельство семейного коллапса. Думали, что вы будете ходить, друг от друга носы воротить…
— Болезненные фантазии “желтой” прессы, которые активно внедряются в сознание нормальных людей, так и остались болезненными фантазиями, а реальность вышла совершенно иной.
— В каком настроении была Алла?
— В замечательном! Прямо с трапа! Это было видно по тем же фотографиям в злобствующей “желтой” прессе — уж никак не напишешь, что она приехала хмурой, злой. Все было с точностью до наоборот. Вышла сияющая, помахала всем ручкой…
— Она осталась довольна тем, как отпраздновали здесь юбилей победы “Арлекино”?
— Безусловно! Это была не просто победа, а, я бы сказал, революция. То грандиозное лето 30 лет назад в какой-то степени определило дальнейшее развитие нашей эстрады. Фактически 30-летие “Арлекино” будет продолжаться все лето. Оно плавно перейдет на другой фестиваль, в другую страну и другой город — в Юрмалу. А начало было положено в Питере, где ее первый летний концерт как раз совпал с днем, когда она выиграла конкурс “Золотой Орфей”. И это были триумфальные белые ночи в Петербурге — шесть концертов! Невиданно по нынешним временам. Не то что все билеты были проданы, а еще объявлены дополнительные концерты! И все распродали за две недели до даты. Сегодня такое нереально сделать ни-ко-му! Билеты обычно продаются максимум в последний день, и то не все, у ВСЕХ без исключения артистов: звезды-незвезды, фабрики-швабрики…
— А почему она сказала, что это первый и последний, как ей кажется, конкурс в Сочи?
— Дело в том, что Алла никогда не живет только сегодняшним днем… М-м-м… Ну-у-у… М-м-м… Черт его знает!.. Я не знаю, почему она так сказала.
— Ей что-то не понравилось?
— Она, по-моему, очень была довольна этим концертом-трибютом в ее честь. Атмосферой.
— Помнишь другой трибют — “Сюрприз для Аллы Пугачевой”, который ты устроил в 1997 году в “Олимпийском”? Это сравнимо?
— Это очень разные вещи, их нельзя сравнивать. Мне кажется, сейчас такое не получится. Все совпало тогда по времени, по духу, по атмосфере в шоу-бизнесе. Сегодня все-таки это террариум. А тогда, восемь лет назад, все было немного по-другому. Никогда артисты особо не любили друг друга, и, что уж греха таить, особой радости от успехов коллег никто никогда не испытывал. Но все-таки не было такой злобности, которая существует сегодня, злобности и недоброжелательности. За ре-едким исключением!
— Ты прямо никак не успокоишься с этой “злобностью”. Покусал, что ли, кто?
— А то не покусал! Вся эта пресса ваша “желтая”. Злобная.
— Я так понял, что ты о коллегах вроде говорил?
— Артисты со стажем тоже все заражены этим вирусом. Поэтому мне проще, легче и приятнее общаться с молодыми, в них еще осталось что-то человеческое. Лично я всегда, например, с интересом следил, начиная с первой “Фабрики”, за молодежью. И у меня сложились очень теплые отношения со всеми “фабрикантами”, начиная с первых — группы “Корни”, “Фабрика”, тот же Миша Гребенщиков, и заканчивая последними — Дайнеко, Балакирева, Веселов, Мироненко, Кукарская… Я слежу за их ростом, очень им симпатизирую, и мне очень не нравится, когда мои коллеги высказываются отрицательно о “Фабриках”. Они просто завидуют, что эти дети так быстро стали звездами. Хотя мне ребят, с другой стороны, очень жалко. Они очень быстро стали звездами, не понимая, как сложно удержаться. Сейчас, когда я вижу у многих в глазах один вопрос: “А что дальше?” — мне хочется им помочь. Всем! Кому-то помогаю — в силу возможностей, отношений… В общем, с молодежью-то у меня как раз очень хорошие отношения. И они отвечают взаимностью. Но я-то ко всем всегда так относился. И к молодым, и ко взрослым. У меня как было поклонение перед Леонтьевым, например, так и осталось. Еще с тех времен, когда он был кумиром, а я еще не думал не гадал, что буду стоять с ним на одной сцене и также называться звездой. Я всегда искренне ему рад и счастлив видеть. Так же, как Максима Галкина. Но он-то друг, товарищ. С ним мы проводим очень много времени, когда выпадает свободная минута. Или тот же Коля Басков. Я ему всегда рад. Хотя Коля — человек очень своеобразный. Его надо понимать. Обладая большим чувством юмора по отношению к другим, он иногда оказывается начисто его лишен, если сам оказывается объектом юмора.
— Это ты о перепалке из-за рубашечки Versace? (“МК” сообщал об этой ссоре во вторник. —“ЗД”)
— У него очень странное восприятие себя в пространстве…
— Такое ощущение, что вы вечно соревнуетесь — в стебе друг над другом, в количестве бисовок на концертах…
— Ой! В его возрасте у меня тоже было соревнование с тем же Валерием Яковлевичем. Мне тоже хотелось сорвать аплодисментов больше, чем у Леонтьева. А потом все это прошло, потому что мне уже не важно количество аплодисментов, мне важно качество.
— А что, Басков до сих пор напрягается?
— Напрягаться тут могу только я!
— Как ты в этот раз подбирал песню для концерта в честь Аллы? В “Олимпийском” в 97-м, помнится, ты всех сильно развеселил, пропев жене “Улетай, Туча”…
— Мне просто всегда нравилась эта “Улетай, Туча”, а когда все нашли в этом какой-то двойной смысл, я в очередной раз убедился в болезненной изощренности умишек наших журналистов, которые увидели тайный смысл-призыв в песне “Улетай, Туча”. В этот раз я взял песню Игоря Крутого “Тысяча Лет”, которая мне очень нравится. Я считал, раз уж мне доверили открывать вечер Пугачевой, то его надо открывать заздравной выходной арией.
— И сделал вдобавок политическое заявление: мол, не дождетесь, у нас впереди еще “тысяча лет”, да?
— Господи, все эти политические заявления я давно уже не делаю. Это ниже моего уровня. Кому-то что-то доказывать. У кого есть уши — да услышит, у кого глаза — да увидит. Доказывать специально, мол, нет, мы вместе, у нас все хорошо, слишком мелко. Просто по духу этого вечера, по смыслу, по всему подходила именно эта песня. Я ее и спел с большим удовольствием.
— А у тебя есть такая же медалька, которую Алла вручила молодой конкурсантке, — со своим изображением, надписью “Достойному”?
— Нет. Это, кстати, первый раз она такое вручила. А мне такое вообще по жизни полагается. Не просто медаль. Барельеф — “Достойному из достойных”.
— При въезде в Малые Бережки…
— Ха-ха-ха! Можно и там.
— А почему ты не перепел “Арлекино”? Ты же король ремейков!
— Потому что “Арлекино” перепел уже Максим Галкин.
— Какой ужас! Он у тебя хлеб отобрал.
— “Арлекино”? Нет. Это очень ответственное произведение искусства. Его только юморист может спеть. Поющий человек не сможет ЭТО… Ой, как раз Аллусик звонит… Алле! Долетела? Ну слава богу…
Фил умчался ворковать с Аллой, приземлившейся как раз в Москве. И больше мы с ним не виделись. Со дня на день он собирается в большой летний тур по Черному морю с новой программой. “Посвященной очередному возвращению на большую сцену?” — не удержался я от вопроса. “Посвященную 30-летию “Арлекино”!” — гордо заявил Филипп…
ЦОЙ ХВАЛИЛАСЬ РАКОМ
Бурлившая на минувшей неделе музыкальная жизнь явила не только творческие, но и визуальные откровения. Пока Филипп Киркоров премьерил новую песню “Карнавал” в костюме от моднючего дизайнерского дуэта Fresh Art c меховыми заплаточками, Анита Цой решила убить всех не премьерой песни, а сексуальным платьицем с глубоким вырезом на спине, наполовину обнажавшим ягодицы певицы. Она светила настоящим блестящим раком! Инкрустированная каменьями Swarowski брошка в виде рака скрепляла бретелечки трусиков танго, вылезавших из-под декольте. На банкете в сочинском “Парк-отеле”, куда певица явилась в таком наряде, у всех пропал аппетит. У дам — из-за ревности. У мужчин — от возбуждения…
Тем временем ее лучший друг Дима Билан потел не столько на сцене, сколько в примерочных бутиковых развалов. Со дня на день будет объявлено, что он станет лицом одной очень модной молодежной линии.
