“Мама не горюй–2” — самый веселый фильм лета. Могу поспорить. Только надо настроиться соответствующе — легко и непринужденно. Если мысли серьезные, лучше еще раз посмотреть “Жмурки”. Это для тех, кто любит мрачно смеяться. Для любителей тяжелой музыки. “Мама не горюй-2” понравится тем, кто выбирает Боба Марли, например, и живет под девизом “Не парься!”. В “Жмурках” мужчины напрягаются. Смешно, но — напрягаются. В “Маме не горюй–2” “музчины” расслабляются. Вот оно, равновесие. Достигнуто. Лето началось со “Жмурок” — вдохнули и... напряглись. Заканчивается — под “Маму не горюй-2”: выдохнули и... расслабились.
Сегодня у “Мамы не горюй-2” — премьера. Мы, журналисты, посмотрели ее еще на “Кинотавре”. Журналисты — тоже люди. В люди тут же ушло: фирменный знак группы “Штучки” — ручки поднять и пальчиками помахать с текстом: “Мы же “Штучки”!” И обращение “музчина”, которое в устах Ивана Бортника звучало как “сэр”. Или почти. Пересказывать фееричное содержание этого веселого фильма — занятие даже глупое. Особенно если вы не видели первую “Маму не горюй” того же Максима Пежемского с почти тем же актерским составом. (Если одним предложением, то это история про то, как один Морячок сорвал предвыборную кампанию Прокурору. Хотя это все — не главное.)
Но у нас в отделе кино — демократия. Поэтому высказаться имеют право все. Вчера давали слово режиссеру Пежемскому и актерам Ефремову и Бондарчуку. Они были чрезвычайно серьезны. Эта заметка началась с легкомысленного мнения обозревателя “МК” Елены Ардабацкой, которая порадовалась “Маме не горюй-2” еще на “Кинотавре”. Обозреватель “МК” Андрей Тумаркин вернулся со студии СТВ, куда он специально ездил смотреть ту же “Маму”, с лицом достаточно кислым.
— Ну не с кислым, а с задумчивым, — тут же возразил Тумаркин. — Это разные вещи. Просто... У меня к картине нет претензий. Сделано на хорошем уровне. Актеры замечательные, монтаж, музыка, работа оператора. Все — на уровне. Вот только не смешно почему-то. Вроде все правильно рассчитано в диалогах. Мулечки и фенечки из уст героев вырываются именно тогда, когда надо. И народ в зале смеяться будет. Но это эффект кинозала.
— Вот я и говорю, кино надо смотреть не “с глазу на глаз” с телевизором, а на большом экране. Чтобы люди хорошие рядом сидели. Дыхание зала — это такая штука... (Или штучка?) Как зал дышать будет, так и кино пойдет: весело или позевывая. Мне в новой “Маме” что понравилось — легкость изложения. Почти по далай-ламе. Внимание, цитирую: “Если проблему можно решить, нет нужды беспокоиться. Если же нет ни решения, ни выхода, беспокоиться тоже не стоит, так как вы этим ничего не измените”. Вторая “Мама” — практически наглядная агитация. Человек-чистильщик, призвание которого — всех друг с другом связывать и разводить, в исполнении Гоши Куценко, когда может, решает проблему, когда не может — просто наблюдает. И помудрел с первой “Мамы”. Как он красиво и правильно после всей этой суеты с выборами, заложниками и прочей фигней ушел на корабль — юнгой, крабов ловить да рашпилем якорь точить. Мобильник за борт, и — романтика!
— Романтика? Ну не знаю. Для меня в “Маме” — герой-романтик Евгений Сидихин. Он в картине самый честный. Отсидел, вышел с “условно-досрочно” и мечтой об актрисе, с которой любовь по переписке. Даже завязать ради нее хотел. Только не сложилось. Кинула девочка почти исправившегося мальчика. Прямо как в жизни. Хорошие ребята приходят последними. А герой Куценко? Ну выкинул он за борт свой мобильник. Тоже мне, герой нашего времени. Он с этого корабля через два часа сбежит, потому что тошно станет. Он из другого мира. И Морячок, и Прокурор — они все разные. Но живут в одной стране, на одном экране, в одной картине. И что самое интересное — живут среди нас. И то, что режиссер Пежемский показывает, — абсолютная правда. Именно так все и происходит. Повторяю свой вопрос: “Что в картине смешного?”
— Повторяю свой ответ: все. Прямо как в жизни. Каждый в кино видит, то что хочет видеть. И замечает то, что ему ближе. Как сказала артистка Звонарева — не в этом фильме, а недавно в жизни: “Смотришь на экран и думаешь: есть что-то в этой героине на меня похожее. И жизнь — улучшается!” Вот и я о том: мама не горюй!
— Уговорила. Не буду горевать. В конце концов герой Миши Ефремова в фильме правильно сказал: “Креатива нет. Пока нет...”
P.S. После завершения творческого спора Елена Ардабацкая отправилась в отпуск. Как сама призналась: “Только Волга. Одна Волга, и никакого мобильника”. А Андрей Тумаркин остался в любимой газете на хозяйстве. Как сам признался: “Пока нет Ардабацкой, уж мы-то наведем порядок в нашем новом кино”.
