Мюзикл “Лиромания” Сергея Проханова на музыку Александра Журбина стал первым спектаклем, выпущенным в новом здании Театра Луны, что работает на Малой Ордынке второй сезон. Трагический сюжет о короле Лире и его трех дочерях получил в Театре Луны музыкально-эзотерическое толкование.
Задумав свою трактовку вечного мифа о короле Лире, Сергей Проханов не стал банально “замахиваться на Вильяма нашего Шекспира”, а написал собственный оригинальный текст, где использовал и мотивы шекспировской трагедии, и те средневековые источники, из которых черпал информацию сам Великий Бард. В “лунной” интерпретации — история “Короля Лира” вовсе не о том, как жадные дочки выгнали на улицу старика отца. А о том, как король — Избранник, ведущий свой род от самих богов, — нарушает волю этих самых богов, за что и несет суровую кару. Он виновен в том, что спровоцировал дочерей на обман, корысть и убийство. Именно это играет характерный актер Евгений Герчаков, который строит свою роль в традициях русского комика, легко переходящего ту грань, что отделяет комедию от трагедии.
Сценография и свет создают эффект фантастического земного мира, который находится с миром небесным в непосредственной связи. Очень индивидуальные образы создают артисты — Валерия Ланская (Корделия), Ирина Зайцева и Полина Барышникова (ее сестры), Михаил Клюшкин (герцог Корнуэльский), Михаил Полосухин (герцог Альба). Весьма оригинален Владимир Бегма в роли Ульрика. И очень обаятелен Захар Ронжин (Шут). Особая роль у Королевы (Анна Шаппо). Королева — посланница богов — объясняет дочерям, что есть коды власти, жизни, смерти, счастья. А прелестные девочки — маленькие копии взрослых дочерей Лира — внимают ей, предчувствуя, что зыбкое равновесие мира на грани катастрофы.
Музыкально спектакль решен в традициях нового французского мюзикла: электронная фонограмма, номерное строение, где законченные лирические номера чередуются с подвижно-драматическими. Впрочем, все это характерно и для самого Журбина. В этом мюзикле он показал себя в несколько новой для себя стилистике, хотя приверженность к наработанным мотивам и интонациям и здесь остается неизменной визитной карточкой плодовитого композитора. Хореография Олега Николаева, пожалуй, чересчур похожа на набор агрессивных жестов из французской “Ромео и Джульетты”. Но во втором акте, где спектакль обретает больше сходства с драматическим действом, нежели с хореографическим мюзиклом, это уходит на второй план. Финал далеко не банален, как, впрочем, и весь спектакль. Не опускаясь до мелодрамы, Герчаков играет высокую трагедию, которая столь дефицитна сейчас на современной сцене.
