Лаленков симпатичен и странен. Неболтливостью — слова приходится вытягивать не потому, что их нет, а потому, что не хочет обрасти лишними. Простой уверенностью — пока ответственные люди рассказывают о том, сколь сильны соперники, Лаленков вдруг тихо и мягко говорит: “Бороться можно. Что еще сказать? Можно”. Тактичностью — отвечает только за себя. Коньки выстрадал — папа-мама, известные конькобежцы, сына льдом не пичкали, а баскетбол, волейбол и даже бальные танцы были опробованы для общего развития и отодвинуты для развлечения. Неумением быть звездой. Нежеланием блеснуть оперением перед общественностью. Сильнейший конькобежец страны, обладатель Кубка мира — его вообще больше интересует лед. И похож он на компьютерщика, погруженного в свой мир.
— Гнете лезвия, Евгений?
— Обязательно гнем.
— Как это выглядит?
— Да, в общем, просто. Есть специальные станки, которые это делают. Загибать надо оба лезвия, и связано это с тем, что повороты очень крутые, скорости бешеные, и, чтобы повернуть, нужно использовать все, в том числе и конек. У нас, кстати, лезвия не только гнутые, но еще и овальные — небольшой овал, не так, как в хоккее, но есть.
— А если не гнуть, то нынче можно уже и не бежать?
— Конечно, эта технология давно уже очень появилась. Меня иногда спрашивают: ну как, удобно? Да это просто необходимо. Я даже не представляю, как можно бегать иначе.
— Помните, как мы проигрывали и сваливали на то, что весь мир уже обкатал коньки с отрывающейся пяткой, а мы их еще и в глаза не видели? Сегодня коньки, на которых вы бегаете, чем-то отличаются от тех, на которых коллеги устанавливают мировые рекорды?
— Может быть. Может быть, не знаю.
— Ну, вы же видите соперников и что у них на ногах?
— А так не увидишь, может отличаться технология производства. Ну, допустим, ботинки я делаю по индивидуальному заказу в Голландии, а лезвия — обыкновенные, ничем не отличаются. Это сталь, все одинаково. Да и вообще, мне кажется, форма, коньки — все это несколько преувеличено, главное, как ты готов и как у тебя работает голова.
— Тогда отчитайтесь, желательно с оптимизмом…
— Это будут мои вторые Игры. За четыре года я приобрел все же какой-то опыт. Может, и небольшой, но он уже есть. В Солт-Лейк-Сити я занял десятое место на дистанции 1500 метров, а затем…
— Затем вы завоевали Кубок мира на этой дистанции.
— Да. Ну что с оптимизмом сказать? Можно бороться и можно выигрывать, не все так страшно.
— А что вам, например, мешало? Кубок вы выиграли два года назад, а прошлый год был никакой, первые старты в этом сезоне уже тоже прошли не громко, скажем так…
— Не хочется, честно говоря, в этом уже копаться: были некоторые моменты, которые мешали, были распри с тренером, которые, к счастью, закончились, сейчас мы пришли к согласию. И в этом году много плюсов прибавилось, и, может быть, даже то, что в прошлом я готовился со своим личным тренером, Ваня Скобрев — вообще в Америке, всех сподвигло на какое-то положительное движение.
— Навстречу?
— Да. И сейчас у нас такое взаимопонимание возникло со старшим тренером Валерием Муратовым — можно порадоваться. Конечно, хотелось бы еще и достижениями похвастаться. Но пока особенно нечем — вся подготовка нацелена на Олимпийские игры. И то, что сейчас в Калгари посыпались рекорды мира, — это здорово, но не говорит о том, что ребята, установившие рекорды, продержат максимальную форму до февраля. От тактики ведь никто никуда не может деться.
— Что вы хотите сказать?
— Что та форма, в которой находится вся сборная команда сейчас, это далеко не пик формы. Пик должен быть в Турине.
— А соперники забыли, что ли, когда им на пик формы выходить?
— Долго можно рассказывать, что они сильнее или что они безграмотно готовятся, но это будет неправильно. Я же не с ними тренируюсь. И мне проще говорить про себя. Вот сейчас пройдут еще два этапа, и можно будет поговорить об этом.
— Что должно измениться?
— Сейчас я в состоянии, конечно, рассуждать на свободную тему — “я мог бы и я могу”, — но это не подкреплено действительностью. Ведь пока что на одной дистанции я был шестой, а на другой — восьмой, и это совсем не то, чего хотелось бы, правда? Просто нужно было немного времени для, скажем так, реабилитации, оно пришло. Теперь — время, когда я должен показать результат. Вот увидите.
— Надеюсь, не сглазим, а что подсказали вам первые старты?
— Первый этап я не бежал полторы тысячи, бежал Саша Кибалко, а я — командную гонку, чтобы не дергать себя скоростью сразу, начать с более длинной дистанции. Ведь “полторашка” — очень нервная дистанция. Потом стартовал в Солт-Лейке — очень быстрый лед. Такая скорость, вы себе не представляете, просто офигеть можно, не знаю даже, как по-другому объяснить. Повороты держать невозможно — они выносят просто, ну — супер! Конечно, американцы и канадцы там вне конкуренции, это их лед, они на этом льду просто живут.
— Если бы у вас был богатый спонсор…
— Меня только голландцы спонсируют, и все. Это личные связи. Мы приезжаем туда на Кубки — в Голландию, ни один сезон без турниров не проходит.
— И как вы думаете, зачем мы голландцам нужны? У них своих конькобежцев не пересчитать.
— Не знаю, но нас любят, выходишь на улицу размяться, а там фанаты — кричат, приветствуют. Знают нас в лицо.
— Вы на замерзших каналах хоть раз пронеслись?
— Нет, в Голландии уже давно не замерзают каналы. Я даже не застал такое, сейчас там почему-то постоянно тепло. И если вдруг замерзнут, мне кажется, у них там будет новый конькобежный бум просто.
— А вот у фигуристов, например, бывают золотые лезвия. У конькобежцев есть мода на цвет?
— Напыления на лезвия делают любые, и это абсолютно не связано с качеством льда, как многие думают.
— У вас нет желания въехать в олимпийский сезон на золотых коньках?
— А зачем?
— Хотя бы чтобы выпендриться?
— Я не считаю это важным. Лучше выиграть. Лучше иметь золотую медаль, чем бегать на золотых коньках.
— То есть цель олимпийская…
— Только одна: победа. Я всегда настраиваюсь на выигрыш.
— В командной гонке или в личной?
— В личной. А вообще — и там, и там.
— А чего тренеры так радуются этой командной гонке?
— Не знаю. Это новая дисциплина, и не все страны еще серьезное внимание обращают на нее. А наши тренеры, видимо, считают, что это единственная надежда на медаль. И, честно говоря, меня это даже немного оскорбляет. Как гонщика на индивидуальной дистанции… Но — что я могу сказать? Что могу? Могу!
Валерий Муратов, старший тренер мужской сборной России: “Да, за последние недели побиты практически все мировые рекорды. Скорости спортсмены показывают высокие. Сейчас идет всплеск результатов, и за счет того, что Турин — это основные соревнования четырехлетия, к ним тщательно готовятся. Замечательные коньки, лезвия — например, гнутые, усовершенствованная технология… Многое пришло из других видов спорта, но Голландия, Канада подхватывают все что можно. Они хотят победы.
В Турине скорость будет значительно ниже. Рекордов не будет. Сама дорожка не скоростная. Даже та разметка, которая будет на Играх, направлена на очень длинные повороты. А это говорит о том, что теряется скорость круга. Это мы знаем. Знаем и то, что итальянцы пригласили группу заливщиков из Калгари, которые будут обслуживать Игры. Но даже, видимо, их уровень мастерства не позволит сделать быстрым лед Турина. Потому что помимо того, чтобы построить стадион, надо еще перед этим высчитать, например, аэродинамические свойства катка, которые позволяют так закручивать воздушные потоки, чтобы они помогали спортсменам показывать выдающиеся результаты. То, что у нас раньше было на Медео: в спину всегда дует ветер, а значит, всегда подталкивает...”
NEW! В Турине будет разыграно 12 комплектов наград — шесть у мужчин и шесть у женщин. В олимпийской конькобежной дисциплине появилась командная гонка. Две команды по три человека стартуют с противоположных точек ледового овала. В зависимости от выбранной тактики лидер меняется каждый круг или каждые полкруга. Мужчины бегут восемь кругов, женщины — шесть. Выигрывает команда, показавшая лучшее время. Обе российские команды — и мужская и женская — примут участие в этом виде.
В турин через крылатское
Сколько раз можно было услышать, что советская, некогда одна из сильнейших в мире школ конькобежцев развалена до основания. Чемпионат страны много лет проводился в Берлине, и информацию о происходящем там, за бугром, любители спорта могли черпать разве что из скудных информационных сообщений в газетах. Теперь все проще: приходи, смотри.
— И чемпионат России, и отбор на Олимпиаду в Турине будет проходить здесь, в Крылатском, — говорит председатель Федерации конькобежного спорта Москвы Александр Кидяев. — Идея построить ультрасовременный каток (возведение которого обошлось столичным властям больее чем в $130 млн.) родилась еще в июле 1998 года. Подобные сооружения во всем мире можно пересчитать по пальцам.
— Гордиться действительно есть чем, — продолжает президент Союза конькобежцев России Владимир Комаров. — Каток в Крылатском, пожалуй, лучший в Европе. Он вмещает 8500 зрителей, оборудован прекрасными раздевалками и пресс-центром.
— Многие спортсмены были недовольны качеством льда. Говорили, что он слишком медленный.
— Эта проблема уже решена. Залили новый лед. Теперь у нас — одно из самых быстрых покрытий в мире. Сами посмотрите: лед прозрачный, а это говорит о его высоком качестве. Разве что в Солт-Лейк-Сити да в Калгари могут быть более высокие результаты. Но там арены находятся на высоте 1000 метров над уровнем моря, воздух разреженный. Следовательно, и сопротивление меньше. А в Европе мы никому не уступаем.
— Этот каток построен в первую очередь для конькобежцев, — говорит олимпийская чемпионка Наталья Петрусева. — Здесь и сборная Москвы по пять часов в день занимается, и молодые ребята. Детские коньки тоже надо поднимать.
— К сожалению, арена в Крылатском не может принять детей со всей Москвы, — развивает тему Александр Кидяев, — добираться очень неудобно. Ввели бы дополнительный маршрут, а то ребята по сорок минут на морозе стоят, транспорт ждут. Да и физически всех желающих не вместить. По всей России тренироваться негде. Неплохой каток есть в Челябинске, да и все. Этого мало. Ведь вовсе не обязательно строить многомиллионные арены с трибунами для зрителей — можно обойтись обычными крытыми манежами, где можно было бы тренироваться круглый год.
