О том, что он умер, житель Серпухова Николай Москаленко узнал на избирательном участке. Было это в день выборов главы города. Пришел, как говорится, отдать свой голос за понравившегося кандидата, а уходил, лишившись дара речи: в списках избирателей напротив его фамилии стояла пометка “умер”.
5 сентября этого года Николай Москаленко отправился в расчетно-кассовый центр. Эта организация, как ему объяснили, подает в избирком сведения об избирателях. Вопрос, который Николай задал в РКЦ, трудно сформулировать как-то иначе (между тем этой фразе позавидовал бы, наверное, сам Гоголь): “Скажите, пожалуйста, на каком основании я признан умершим?”
С тех пор пошла раскручиваться эта детективная с элементами абсурда история.
Был, да сплыл
— В РКЦ мне показали выписку из домовой книги, — вспоминает не дающий ни на секунду усомниться в своей материальности Москаленко. — Две последние относящиеся ко мне записи: “Умер 7 января 2005 года” и “Выписан 2 августа 2005 года”. Как мне сказали, они внесены на основании информации из загса.
Прописан Николай был в квартире своей бывшей жены, с которой развелся пять лет назад. Никаких отношений они с тех пор не поддерживали, и общего у них только и было, что регистрация по одному адресу. Москаленко собирался выписаться, как только купит себе квартиру, но этот счастливый день все откладывался и откладывался.
...В загсе, куда прямо из РКЦ отправился заинтригованный историей собственной смерти серпуховчанин, тоже все оказалось чин-чинарем: актовая запись №276 от 11 февраля 2005 года гласила, что Москаленко Николай Николаевич, 1969 г.р., проживавший на ул. Красный Текстильщик, почил в городе Серпухове 7 января 2005 года.
Правда, подробности, относящиеся собственно к Николаю, появились не в феврале, а в конце июля. Внесли их, как рассказала сотрудница загса, на основании заявления бывшей жены Москаленко — Светланы. А до того в актах под номером 276 значилось: “Москаленко Н.Н.” — ни пола, ни возраста, никаких других деталей, кроме эпикриза: смерть наступила от острой коронарной недостаточности.
Запись №276 была сделана на основании заключения судебно-медицинской экспертизы №28, поэтому из загса Москаленко отправился в морг (по-научному — бюро судебно-медицинской экспертизы). Там у него состоялся любопытный разговор с начальником этого заведения Сергеем Степановым. “Здравствуйте, я ваш клиент”, — представился Москаленко. “По сравнению с другими нашими клиентами неплохо выглядите”, — сделал комплимент патологоанатом.
Покончив с любезностями, г-н Степанов рассказал, что 11 января к ним поступил труп гражданки Москаленко Н.Н., 50—55 лет, умершей в съемной квартире на ул.Центральной. Смерть наступила примерно 7 января, тело было обнаружено участковым, которого вызвали обеспокоенные хозяева квартиры. Поскольку паспорта при умершей не оказалось, всю информацию о ней милиционер вписал в “сопроводиловку” со слов хозяев.
Метаморфоза пола
На самом деле, как позже выяснил Николай, женщину, приехавшую из Брянской области и жившую в Серпухове без регистрации, звали Надежда Михайловна. В “Н.Н.” она превратилась благодаря почерку участкового, который в бланке направления трупа на судебно-медицинскую экспертизу ограничился инициалами, хотя по правилам должен был написать имя и отчество полностью.
— Обычно, когда человек умирает, выписывается медицинское свидетельство о смерти, — поднаторевший в этом вопросе Москаленко объясняет дальнейшую процедуру. — Его выписывают либо в морге, либо в медучреждении. В свидетельство вносятся паспортные данные: ФИО полностью, возраст, место регистрации, а также место смерти, причину смерти и т.д. Вместе с паспортом медицинское свидетельство передается в загс, и там уже на его основе выдают свидетельство о смерти.
А как было в нашем случае? Пока не будем даже пытаться ответить на этот вопрос. Ограничимся результатами.
...У физиков есть понятие — “черный ящик”. Это такая условная установка, в которой происходят процессы, не до конца понятные исследователю. Зато исследователь может точно снять данные на входе в “ящик” и на выходе из него. Применив этот научный метод, получаем: 11 января в морг поступила мертвая женщина, которая через стадию обезличенного “Москаленко Н.Н.” спустя полгода превратилась в Москаленко Николая Николаевича, 1969 г.р., — вполне живого, заметим, мужчину.
Пока суд да дело, Николай навестил и собственную могилку на Ивановском кладбище. Представился приехавшим из Магадана братом покойного, узнал номер участка и отыскал нужную табличку среди сотен подобных. Кстати, в кладбищенском журнале погребенный(ая) в первой декаде февраля Москаленко и вовсе стоит без каких бы то ни было инициалов: “Москаленко” — и точка, могила №40728.
Пора уже, наверное, сообщить, что Николай Москаленко не совсем рядовой житель Серпухова. Он — депутат районного Совета депутатов, т.е. человек достаточно известный, фамилия которого то и дело мелькает в местных СМИ. Все это время он заседал себе в представительном органе, обеспечивал кворум, голосовал по важным для района вопросам. Тем большее удивление вызывает легкость, с какой его “похоронили”.
От любви до ненависти
Что это? Нагромождение нелепых случайностей? Изощренный способ давления на депутата? Предупреждение предпринимателю от конкурентов по бизнесу? Или, может, за всем стоит традиционное “шерше ля фам”?.. Ведь на главный вопрос сыщиков: “Кому выгодно?” — единственный лежащий на поверхности ответ: бывшей жене. Которая благодаря неожиданной смерти Москаленко Н.Н. наконец-то выписала его из своей трехкомнатной квартиры.
Допустим, используя свои связи в милиции, загсе или морге, женщина действительно провернула эту комбинацию. Выглядит, конечно, глупо. Ведь понятно, что “заживо погребенный” рано или поздно объявится. Тем более депутат. Известную стройность затея приобретает только в том случае, если бы за документальным исчезновением Москаленко Н.Н. последовало бы и физическое. Но ради чего? Чтобы выписать бывшего мужа с квадратных метров? Выглядит тоже не очень-то правдоподобно.
А вдруг это месть брошенной женщины? Психологи говорят: штука эта посильнее “Фауста” Гете и может быть бессмысленней и беспощадней, чем даже пресловутый русский бунт.
Пришлось напроситься на аудиенцию. После нескольких эмоциональных высказываний о том, как ей все это надоело, Светлана излагает свою версию:
— Я давно хотела его выписать. А тут вышел новый Жилищный кодекс, и мне сказали, что такая возможность появилась. Я начала собирать бумаги для суда, пошла в РКЦ за выпиской из домовой книги. А там говорят, что он умер. Меня отправили в загс.
В загсе Светлану попросили предоставить сведения о числящемся у них “бесхозным” Москаленко Н.Н. Бывшая жена на основании свидетельства о расторжении брака заполнила форму “о внесении исправления или изменения в запись акта гражданского состояния”. Так ее ничего не подозревающий бывший муж окончательно слился с записью акта о смерти №276.
— Светлана, но он же известный человек, депутат! За полгода вы не могли ни разу о нем не услышать…
— Не знаю, какой он там депутат, я местных газет не читаю.
Видимо, не читает газет и директор загса Минаева. Иначе странно, что смерть депутата не вызвала у нее никаких сомнений. Серпухов не такой большой город, чтобы в нем было много Николаев Николаевичей Москаленко. Словом, простота, с которой в загсе провели идентификацию, не может не удивлять. Как и то, что свидетельство о смерти Н.Н.Москаленко выдали на руки бывшей жене, юридически постороннему человеку, а не сестре или матери…
Вернемся, впрочем, к разговору со Светланой. Она заметно волнуется, но эта симпатичная молодая женщина, главбух одного из коммерческих банков, совсем не выглядит потерявшей голову сумасбродкой.
— Какая месть? Конечно, я сильно переживала пять лет назад, после разрыва, но с тех пор никаких чувств не осталось. Непонятно, почему крайней пытаются сделать меня. Сказали бы лучше спасибо, что я это дело, можно сказать, раскрыла. Пусть дальше расследуют те, кому положено.
Работа над ошибками
С последней фразой бывшей жены Николай согласен на все сто. Тем более что для правоохранительных органов, казалось бы, не составляет особого труда пройти по всей цепочке и посмотреть, какие бумаги участковый предоставлял в морг, что написали в морге (это все документы, подлежащие хранению), какую роль сыграла похоронная фирма, занимающаяся захоронением невостребованных тел, и какую лепту во всю эту историю внес загс.
Квалифицированное расследование могло бы точно установить звено, ответственное за фальсификацию. Труднее было бы понять, что явилось причиной “ошибки” — непрофессионализм или материальная заинтересованность. Но в любом случае виновные должны были бы понести если не уголовную, то хотя бы дисциплинарную ответственность. Но пока Николаю Москаленко, несмотря даже на депутатский статус и привлечение лучших адвокатов, добиться серьезного расследования не удается.
Заявление в серпуховскую прокуратуру о возбуждении уголовного дела Москаленко подал еще 13 сентября. Спустя полтора месяца, так и не получив официального ответа, он узнал, что в возбуждении дела было отказано. При этом материалы проверки, проводившейся серпуховским ОВД, бесследно исчезли. Второе обращение депутата последовало уже в облпрокуратуру. Но и его “спустили” в Серпухов, и вторая проверка виновных тоже не выявила.
— Позиция правоохранительных органов сводится к тому, что произошла техническая ошибка, как бы анекдотический случай, — говорит Москаленко. — А раз крупного ущерба мне не причинено, то и оснований для прокурорского реагирования нет. Моральные издержки у нас в стране, как известно, никого не интересуют.
Тем не менее Москаленко собирается теперь обратиться в Генпрокуратуру. Он хочет получить как можно более полный ответ на вопрос, кто и зачем спровадил его на тот свет. По-человечески Николая Николаевича очень даже можно понять.
Но есть у истории и другая сторона. Более, так сказать, общественно значимая. О чем Москаленко как депутат тоже не может не задумываться. Ведь если бы в период со дня выписки из квартиры до его “возвращения к жизни” Светлана продала свою квартиру, ее бывший муж остался бы бомжом. И тут возникает еще целая куча вопросов. А что, если все это наслоение нелепостей, нарушений и непрофессионализма — не случайность, а составная часть хорошо налаженного бизнеса “черных маклеров”? Этакий конвейер, по которому пытались пропустить Николая Москаленко.
Судите сами. Умирает некий приезжий Иванов, а из квартиры в Серпухове выписывают Петрова. Москаленко, депутат и человек образованный, по суду добился аннулирования свидетельства о своей смерти и восстановления регистрации. А сможет ли этот путь пройти хорошо пьющий сантехник Петров? И далее. А что, если этот прибыльный бизнес крышуется органами? И именно этим объясняется пассивность в расследовании такого по всем признакам неординарного происшествия?
Возможно, ответы на все вопросы даст Генпрокуратура. А пока… Учитывая ту легкость, с какой совершаются похоронные “ошибки” в Серпухове, и то спокойствие, с каким реагируют на них местные правоохранительные органы, вывод для серпуховчан напрашивается неутешительный: вычеркнутым из жизни может оказаться каждый.
