Ее фарфоровая точеная фигурка в балетной пачке украшала комоды и серванты каждой советской квартиры. К ее бронзовым ногам до сих пор 9 мая несут охапки тюльпанов. Женщина, которой восхищались лучшие художники страны, с которой лепили величественный монумент “Родина-мать” на Пискаревском мемориальном кладбище и которая стала прообразом крошечных скульптурок танцовщицы, сегодня живет на жалкую пенсию в старой петербургской квартире. Когда-то Елена Сидорова слыла первой красавицей города на Неве. Она прожила бурную молодость, а старость встретила в страшном одиночестве. Ей не удалось познать материнского счастья, ее предал любимый муж, а еще ее имя никогда не упоминали в прессе.
Полуразрушенная пятиэтажка в старом центре Питера, недалеко от Литейного проспекта. Первый этаж. Стучу в окно — домофон в свою квартиру Елена Ильинична не проводила за ненадобностью: последний раз гости наведывались к ней лет двадцать назад. Меня встречает милая седовласая старушка в нарядном алом костюме.
Мы располагаемся за антикварным круглым столом, на котором лежат аккуратные стопочки пожелтевших фотографий и глянцевый альбом, подаренный моей собеседнице сотрудниками Пискаревского мемориала. Гостеприимная хозяйка не скупясь выкладывает передо мной все, что есть в холодильнике.
— Я уж забыла, когда последний раз ко мне гости хаживали. Все мои подруги давно уже на том свете, вот я одна и коротаю свои деньки, — вздыхает Елена Ильинична. — А ведь когда-то моя жизнь была полная чаша — море поклонников, цветов и комплиментов. И что сейчас осталось…
“За “Родину-мать” мне заплатили копейки”
О хрупкой белокурой девушке с правильными чертами лица, с осиной талией и пышным бюстом художники со всего Союза узнали в начале 50-х годов. О красотке-натурщице из Ленинградского художественного училища слагали легенды. Написать ее портрет мечтали лучшие живописцы страны. С безупречными, роскошными внешними данными ей была уготована сытая жизнь и безбедная старость, если бы… Но обо всем по порядку.
В конце 50-х годов Елене Сидоровой посчастливилось позировать для монумента “Родина-мать”, который позже установили на Пискаревском мемориальном кладбище.
— Памятник взялась лепить скульптор Исаева. Она же разыскала женщину, которая являлась первоначальным прообразом монумента, — рассказывает Елена Ильинична. — Но скульпторша внезапно скончалась, а ее работа осталась недоделанной. Прежнюю натурщицу не удалось найти. Но так как это был госзаказ, скульптуру необходимо было сдать на 15-летие Победы. Тогда новый мастер — знаменитый художник-монументалист Роберт Таурит — предложил именно мне поработать над памятником. Я же тогда числилась штатной натурщицей в художественном училище, где он преподавал. Практически год мы трудились над той композицией. С меня лепили торс, руки, складки на теле бронзовой женщины. Как правило, все крупные памятники делают с нескольких людей — у одного берут лицо, у другого — ноги. У меня, например, была красивая осанка, поэтому я могла дать интересную позу. Кстати, в руках у трехметровой женщины — венок, я же во время позирования держала вафельное полотенце.
9 мая 1960 года на Пискаревском кладбище состоялось торжественное открытие монумента “Родина-мать”. Пол-Ленинграда собралось на мероприятие. Пришла и Елена Сидорова. Девушка скромно стояла в сторонке и наблюдала за реакцией горожан. Позже кто-то из журналистов разыскал ту женщину, образ которой изначально взяли за основу монумента. С ней начали делать бесконечные интервью, ее фотографии обошли практически все советские издания. Таким образом, ее имя вошло в историю. И только о Елене Сидоровой почему-то до сих пор никто не вспоминал.
— Ну, я думала, бог с той дамой, пусть заберет себе всю славу, — сетует собеседница. — Совсем недавно кто-то узнал, что я тоже принимала участие в том проекте. Журналисты предложили написать про меня. Но так нигде и не написали. Правда, лет десять назад сотрудники Пискаревского мемориала подарили мне иллюстрированный альбом с дарственной подписью в знак благодарности.
Когда я поинтересовался о стоимости трудоемкой работы, Елена Ильинична рассмеялась.
— Да вы что! Платили гроши. Как обыкновенной натурщице. Восемьдесят копеек за час работы. Но это же было почетно — позировать для такой скульптуры. Я понимала, что мой образ останется на века. Многие ведь мечтали о такой славе всю жизнь. Я знаю, некоторые женщины сами предлагали деньги, чтобы позировать для “Родины-матери”. Единственное, по окончании работы Таурит угостил меня шампанским.
Статуэтка на память
Звездный час Елены Сидоровой пробил после того, как один знаменитый скульптор в начале 60-х годов предложил ей позировать для фарфоровой статуэтки балерины. В те годы эти хрупкие фигурки украшали чуть ли не каждую советскую квартиру. Фарфоровые балерины пользовались бешеным спросом в нашей стране. Кстати, до сих пор этих куколок можно увидеть на прилавках некоторых столичных магазинов. Говорят, мастер, который придумал и воссоздал этот трогательный образ, заработал на своем творении огромные деньги. А вот сама “танцовщица”, с которой лепились тысячи экземпляров, не получила ни копейки. В благодарность автор скульптуры выделил ей лишь одну крошечную фигурку.
— До войны я занималась балетом. Когда началась война, мне пришлось бросить танцы. Но какие-то навыки, конечно, сохранились. Однажды скульптор из нашего училища предложил мне позировать в балетной пачке. У меня получалось неплохо импровизировать — я легко принимала разные позы, и художник утвердил меня на роль, — вспоминает Елена Ильинична. — Я до сих пор не могу понять, почему из всех натурщиц он выбрал именно меня. Ведь среди нашего брата в то время было много красивых женщин. Это была престижная профессия. На эту специальность пробовались тысячи людей. Строгий конкурс выдерживали единицы. Я же выбрала эту профессию, потому что мечтала удачно выйти замуж. Ведь многие наши девчонки–натурщицы тогда озолотились за счет своих новоиспеченных мужей-художников.
В отличие от подруг по цеху, для Елены Ильиничны выбор оказался неудачным. Среди множества претендентов на руку и сердце питерской красавицы первенство одержал знаменитый рижский живописец Пауль Душкина. Выскочив замуж, Сидорова по требованию супруга тут же отказалась от любимой работы. Вскоре она пожалела об этом, но было уже слишком поздно…
— Счастливо мы прожили всего год. А потом он начал изменять мне, не ночевал дома, а все заработанные деньги пропивал. Пауль ведь был первым любовником Риги. Женщины буквально разрывали его на части. Тяжело мне пришлось. Помню, когда я забеременела, то не раздумывая сделала аборт. Кто же знал, что это был мой единственный шанс родить ребенка. В итоге супруг меня бросил. А дорога на подиум мне уже была заказана.
В сорок лет Елена Сидорова снова вышла замуж. Муж, осветитель оперного театра, оказался намного старше ее. По словам собеседницы, несмотря на значительную разницу в возрасте, жили они душа в душу. Кстати, в пятьдесят лет Елена Ильинична решила вспомнить молодость и снова устроилась натурщицей в художественное училище. Но былой славы уже не снискала. Через пять лет женщина вышла на пенсию и организовала в своей квартире приют для бездомных животных.
— Когда-то у меня дюжина собак и двадцать кошек жили в квартире. Но больше десяти лет назад я похоронила своего супруга, помощи никакой не стало. А на свою пенсию мне такую ораву не прокормить. Сейчас у меня вообще никого не осталось, кроме собаки. Кошка — и та недавно погибла под колесами автомобиля.
— Зато есть что вспомнить… — киваю я на статуэтку.
— Знаешь, иногда я смотрю на эту балерину, и вся жизнь перед глазами проходит. Что говорить, фарфоровая сказка разбилась вдребезги. Недавно я гуляла по Питеру и заметила, как одна старушка возле метро продавала этих балерин. Я, дура, возьми и похвастайся: “Это я позировала”. “Ты что, бабка, с ума сошла? Тебе, видать, это во сне привиделось!” — огрызнулась торговка. И тут я задумалась: а и правда — не сон ли это?
