Пока наши власти объединяют российскую диаспору на туманном Альбионе, скрашивают, так сказать, ее жизнь на чужбине, подавляющее большинство дорогих россиян сами преодолевают трудности экономического спада. Из леса на своих двоих волокут вязанки дров, на печках топят снег... В общем, все как во времена оны. Да, настоящая русская зима — это не одноименный фестиваль на Трафальгарской площади в Лондоне с блинами и скоморохами. И порой кажется, что россияне в захолустной деревушке и россияне в Лондоне (Париже, Нью-Йорке или Варшаве) — это совершенно разные люди. Одни каким-то чудом переместились в тихую буржуазную Англию ХХI века, о них Родина слышит, Родина знает. А другие навсегда застряли в заснеженной России допетровских времен.
— Воду экономим, в одном корыте сначала купаю ту девочку, которая почище, — говорит Наташа Королькова, — а уже потом которую погрязнее. Снег у нас чистый, на нем готовим еду, в этой воде и купаемся. А вот стирать совсем тяжело, воды не напасешься…
Наташа Королькова и четверо ее детей (16-летний Роман, 11-летняя Виктория, 9-летняя Зина и 3-летняя Нелли) живут в деревне Жеребцово Талдомского района Подмосковья, это верстах в 100 от столицы. Не сказать, что они уж совсем брошены на произвол судьбы. Целых два раза к ним в гости (Наташа — мать-одиночка) приезжал глава района Александр Белов: ведь лучше один или два раза увидеть, чем сто раз услышать о трудностях выживания многодетной семьи в деревне.
Но и после этих визитов у Корольковых мало что изменилось.
Месячный доход семьи из 6 человек (Наташа, четверо детей и бабушка-старушка Нелля Васильевна) состоит из 1400 руб. в месяц, эти деньги получает только старший ребенок — Роман. На Викторию, Зину и Нелли государство не платит ни копейки.
* * *
Супружеская жизнь Корольковых с самого начала дала трещину. Еще в советские времена Наташа и Геннадий уехали на заработки в республику Коми. Чтобы вернуться домой, в Подмосковье, супругам пришлось оформить фиктивный развод. По существовавшим тогда законам муж и жена почему-то не могли одновременно прописаться на одной жилплощади. Корольковы сначала “развелись”, потом в родную деревню приехала Наташа, устроилась дояркой в колхоз “Правда”… А уже затем в эту же деревню вернулся ее “бывший” супруг.
К тому времени у Корольковых рос сын Роман и только родилась Виктория. Наташа даже не успела записать в ее документах имя отца. Геннадий хлопотал о своей прописке, и “разведенные” супруги вот-вот должны были снова вступить в счастливый брак.
Но человек предполагает, а Господь располагает. Геннадия сбила машина, и он умер. С тех пор все и смешалось в крестьянском доме Корольковых.
На четверых детей пенсию по потере кормильца получает только Роман — 1400 руб. Так как Геннадий не успел стать официальным отцом Виктории, ей пенсия вообще не выплачивается, считается, что у нее нет никакого отца. А родной папа Зины и Нелли (они родились от другого отца) беспробудно пьянствует, нигде не работает. Но по суровому российскому законодательству бремя содержания детей должно лежать на его отцовских плечах. По этой причине на младших девчонок пенсия тоже не полагается: у них же папочка есть, хотя алиментов от него не дождешься.
С пособиями на Зину и Нелли (по 140 руб. в месяц) ситуация немного проще. В этом случае их безработная мама (какая из нее работница — с четырьмя детьми?!) должна зарегистрироваться на бирже труда. Ее на учет не ставят, ибо при каждом обращении предлагают работенку, от которой многодетная мама отказывается.
Например, была возможность устроиться укладчицей в сухарный цех местного хлебокомбината, с приличной зарплатой. Наташа обеими руками ухватилась бы за такое “теплое” местечко, если бы не одно “но”. На работу нужно приезжать к 6 утра. А первый автобус из деревни Жеребцово в Талдом отправляется в 6.30.
Потом были предложения идти на Талдомскую обувную фабрику, в рыбный цех… Но зарплату там не платят месяцами — какой смысл работать бесплатно?! Однако считается, что если она отвергает эти варианты, то работать попросту не желает.
Словом, как ни дели 1400 руб. на 6 человек — это крайне мало, по 245 руб. на брата. Это притом что растущему детскому организму в день требуется не меньше 150 г мяса, еще неплохо съедать по 100 г творога, пить соки и потреблять много витаминов и калорий.
— Мы постоянно хотим есть, — признается 13-летняя Вика. — Дом у нас гнилой, дует из всех щелей, мы часто болеем. Детского сада в совхозе нет, младшую сестренку девать некуда, мама не может устроиться на работу...
* * *
Спрашиваю на “семейном совете”: как можно просуществовать вшестером на 1400 руб.? Не хлебом же единым живет человек, ему еще и одеваться и обуваться надо! И сам отвечаю: сводить концы с концами в деревне гораздо легче, чем в городе. Наверное, Корольковых спасает огород, земля-кормилица.
Мама Наташа и бабушка Нелли Васильевна эту точку зрения не особенно разделяют. Да, у них есть огород — 29 соток, без которых давно бы пошли по миру. В этом году (по погоде он выдался как на заказ!) семья собрала рекордный урожай.
Картошки 40 мешков.
Капусты 7 мешков.
Морковки 1,5 мешка.
Много лука, чеснока, огурцов, укропа, редиски. На продажу из выращенного урожая ничего не заготавливают, хотя картошка в этом году дорогая, на рынке 12 руб. за килограмм.
10 мешков “второго хлеба” оставили на семена, остальное съедят сами. К едокам еще нужно добавить домашнюю живность: собаку по кличке Барон и большого, лилового цвета кота Кузю. От кота балдеют все москвичи, построившие в Жеребцове коттеджи. (Сегодня в четырех избах тут живут старожилы, а в 20 домах — дачники, которые обосновались в деревне на постоянной основе.) Все москвичи по очереди брали к себе Кузю, гарантируя ему прекрасное содержание и первоклассный стол — ведь хозяевам самим есть нечего. Но гордый Кузя всякий раз возвращается домой, на круги, как говорится, своя. Как бы воочию демонстрируя, что не в деньгах счастье.
Кот в еде не особенно разборчив: ест соленые огурцы и помидоры, хлеб, вареную картошку, соленые и маринованные грибы. Летом в огороде охотится на мышей, зимой промышляет птицу, все ночи проводит в подполе — уничтожает крыс. В общем, хорошему коту все впрок.
Барон тоже отрабатывает свой харч. Он не только зорко следит за тем, чтоб воры не забрались в избу (хотя воровать у Корольковых абсолютно нечего. Мы специально заглянули в холодильник — кроме трехлитровой банки соленых огурцов, там не было ничего), но еще провожает в школу и встречает из школы Вику и Зину. На занятия местные детишки ездят рейсовым автобусом в соседнюю деревню, вот Барон и следит, чтоб никто не обидел девчонок, ждет их у остановки.
Год назад у Корольковых была домашняя скотина: козел, две козы, три козленка, куры и кролики. Младшие вообще не знают, что такое коровье молоко, — только козье. Но несколько месяцев назад у них рухнул сарай, где жили животные. И мяса с тех пор дети не видят. Ни в магазине, ни на рынке Наташа за это время не купила ни куска мяса. Иногда его привозит Наташина сестра, которая живет неподалеку, или дают московские дачники. Мир, как известно, не без добрых людей.
* * *
Однако вернемся к специфике жизни на селе многодетной российской семьи. “Огород, — рассуждают Корольковы, — большое подспорье, если хорошая погода. А если засуха, то воды на грядки не запасешься. Тонну в день нужно только на зеленные культуры — укроп, редиску, лук, морковку…”
Огород сам по себе требует больших затрат, лопатой его не вскопаешь, нужна техника, а это дополнительные расходы. Вспахать участок — 300 руб., боронование — 300, нарезать гребни — 300. Вот и считай — 1000 рублей только на подготовку к посевной. Минувшей весной земля сильно осела, пришлось нанимать “трясучку” — копалку то есть, это потянуло еще на 500 целковых.
Навоз безумно дорогой, в бывшем колхозе коров почти не осталось: один скотный двор вместо прежних 6. Тележка с органикой стоит 2 тыс. руб., на 29 соток каждую весну нужно по 3—4 такие тележки. Москвичи с их доходами — и те не всегда могут себе позволить такую “роскошь”. Раньше по части компостов многодетную семью выручала своя скотина. Но сейчас, как мы уже сказали, ее нет.
16-летний Роман кому грядку вскопает (за 15 метров — 150—200 руб.), кому воды принесет, кому дров напилит. Все это оплачивается дачниками и пополняет скудный семейный бюджет. Этим летом подрабатывал на строительстве коттеджей и принес домой почти 3 тыс. руб.!
Как рассказывают старожилы, молодежь в Жеребцове взрослеет рано. В день три пацаненка могут наколоть дачникам три кубометра дров — и получить 1,5 тыс. руб. Их не на “сникерсы” пускают, домой относят, мамкам.
Еще подспорьем для семейного бюджета Корольковых являются грибы, которых в округе видимо-невидимо: белые, подберезовики, подосиновики. Даже в Москву на рынок ездить не надо, расходятся в Талдоме. 1 кг соленых грибов — 200 руб., баночка белых маринованных — 400 руб.
Бабушка Нелли Васильевна большая мастерица по части вязания шерстяных вещей на спицах. Если не лежит, прикованная к постели, за неделю может связать три пары носков — в Талдоме они влегкую уходят по 70—80 руб. за пару. Шерсть, старые шмотки иногда привозят родственники или дают “новые русские”. Нелли Васильевна их распускает — и получается конкурентоспособная на талдомском рынке продукция.
— Вот, — она показывает толстые белые носки, — их я связала из старой шерстяной шапочки.
Как ни странно, но богатенькие москвичи не остаются безучастными к судьбе Корольковых. Через какой-то благотворительный фонд дважды на целое лето отправляли Вику и Зину отдыхать в Испанию! Девчонки даже по-испански разговаривать научились. Особенно Корольковым помогают москвичи Альбина Миргород (она приносит сладости детишкам), а также Татьяна и Владимир Акишины. Эта семья когда-то сама терпела большую нужду. Вдруг, как в рождественской сказке, фортуна повернулась к Акишиным лицом, у них все резко изменилось. Они построили хороший дом, несут соседям еду, ненужную одежду, кости для Барона, в общем, делятся чем могут.
* * *
Но позвольте, спросите вы, ведь в семье живет бабушка — Нелли Васильевна. Наверное, бывшая доярка совхоза “Спутник” тоже что-то заслужила от государства? Ведь старикам везде у нас почет.
Заслужить она, конечно, заслужила. Только ничего от государства не получает. У Нелли Васильевны отдельная и особая история. Она инвалид II группы, одно время жила в Семипалатинске, где получила большую дозу облучения.
Еще в советские времена вернулась на малую родину — а ее не прописывают! Изба, где сегодня живут Корольковы, принадлежала ее отцу, и в законе имелись ограничения на прописку в ветхом жилье. Дом этот самый старый в деревне, может так же неожиданно рухнуть, как сарай, где обитала живность Корольковых.
Ну так вот, отец Нелли Васильевны скоропостижно скончался, не успев оформить завещание. С 1991 по 1996 гг. Нелли Васильевна работала дояркой, и, поскольку законы в те времена были более либеральными, ей и без прописки платили пенсию по инвалидности: все знали, что она талдомка аж в седьмом поколении, глупо спрашивать какие-то там справки.
Но с 1996 г. ситуация изменилась, пенсию по инвалидности и по стажу выплачивать перестали. Ей даже не меняют паспорт (он советского образца!), значит, она не гражданка России, и пенсия ей вообще не положена никакая. Получается, что выходцам из солнечного Таджикистана легче получить российский паспорт, чем ей — коренной жительнице Подмосковья!
— Новый паспорт, — говорит она, — мне выдадут только в том случае, если я в законном порядке оформлю на себя эту избу. Я должна из Талдома привезти и увезти землемера и заплатить ему за работу. Нужно оформить техпаспорт, заплатить в регистрационной палате, в земельном комитете, в БТИ... По самым скромным подсчетам, это выльется в 10 тыс. руб. Таких денег у нас нет. Как-то приехали из районного комитета соцзащиты, посмотрели, как мы живем… Дали 100 руб., говорят: это тебе на дорогу до Талдома, чтоб ты все оформила. Но до города на автобусе билет стоит 36 руб., денег хватит всего на две поездки. Разве можно за две поездки во всех очередях простоять? Купили 10 буханок хлеба…
Как мы уже говорили, бывал тут и глава Талдомского района Александр Белов. Первый раз, когда встретился с домочадцами, глазам и ушам своим не поверил. Навел справки, оказалось, что не наврали ему Корольковы, — и приехал во второй раз. Сказал, что нужно что-то делать, но… так ничего и не сделал.
* * *
Мы не исключаем, что по превратностям судьбы таких семей, как Корольковы, в России наберется не очень много. Чтобы конкретно жили старики и дети, и чтобы государство их натурально не замечало, не проявляло никакой заботы. Тем более странно, что проблему этой семьи не могут решить годами: ситуация с пропиской, пенсиями и пособиями абсурдна донельзя.
Ну а в общем и целом перспективы многодетных семей в России не вселяют оптимизма. Призывы властей повышать рождаемость и их обещания окружить такие семьи особым вниманием остаются пустой болтовней. Неудивительно, что численность населения в стране резко сокращается, смертность превышает рождаемость.
“Наверху” считают, что, раз россияне толпами валят в Англию, то, черт возьми, им не на что жаловаться!
Им-то действительно не на что…
Согласно 122-му закону, — говорит депутат Госдумы Фарида Гайнуллина, — проблема социальной помощи многодетным семьям становится заботой регионов. А уже там все зависит от бюджета. Если денег нет (а в России больше половины областей — дотационные), многодетным причитается дырка от бублика.
В этом вопросе интересен опыт других стран, где адресная поддержка оказывается в зависимости от уровня доходов семьи. В арсенале разные формы: от бесплатной переподготовки родителей, чтобы они смогли найти себе достойную работу, в том числе на дому, до оплаты обучения детишкам. К сожалению, у нас эти вопросы спущены на места...
P.S. Вчера нам сообщили радостную весть: администрация района предоставила Корольковым 3-комнатную квартиру в пос. Северный. Одна краеугольная проблема решена успешно — не зря все-таки в Жеребцово наезжал талдомский глава Александр Белов! Теперь было бы неплохо “узаконить” в российском гражданстве бабушку, а также разобраться с пенсиями и пособиями для трех девочек.
