Мистер Уинстон — большой человек в Голливуде. Буквально ни один мастер по блокбастерам не может без него обойтись. Ни Стивен Спилберг в “Парке юрского периода” и “Искусственном интеллекте”, ни Джеймс Камерон в “Терминаторе”, ни Майкл Бэй в “Перл-Харборе”. Даже Тим Бертон отдался Уинстону в “Эдварде — руки-ножницы” и “Большой рыбе”. А в “Бэтмен возвращается” Стэн отмечен отдельно: как создатель образа человека-пингвина, которого сыграл Дэнни Де Вито. И все потому, что Стэн Уинстон — самый главный в Голливуде по спецэффектам. И даже удостоился собственной звезды на Аллее славы. Конечно, нам было приятно, что такой великий для всех киноманов мира человек согласился дать эксклюзивное интервью “МК”.
— Вы когда-нибудь думали, что окажетесь одним из создателей столь эпохального произведения, как “Парк юрского периода”?
— Вы же понимаете, что нет. Все, что произошло в моей жизни, вся моя головокружительная карьера для меня была совершенно невообразима. Я занимался живописью, скульптурой. В Калифорнию я приехал, чтобы стать звездой. Я даже не думал, что по большому счету продолжу заниматься живописью, что окажусь задействованным в самых запоминающихся проектах века. Это прекрасно, я безумно счастлив, и я считаю, это благословение небес, что так сложилось. Я стал частью истории кино — ведь быть частью “Парка юрского периода” — значит быть частью истории. Мы впервые в истории кино вдохнули в динозавров жизнь, сделали их живыми.
— В фильме ведь много компьютерных спецэффектов, вы обладали необходимыми компьютерными знаниями?
— Лично я полностью игнорировал компьютерную сторону дела. Моя задача заключалась в том, чтобы представить и сделать киношную жизнь реальной. Я — художник, и я обладаю совершенно персональным воображением. Я не механик, не техник, не компьютерщик. Даже несмотря на то, что сейчас я совладелец собственной цифровой студии, я не очень продвинут в этой области знаний. И я безумно признателен тем людям, которые воплотили мои идеи. Моей же целью было вдохнуть в динозавров реальную жизнь и заставить их двигаться, действовать, реагировать, как реально существующих. Но то, что это получилось, — заслуга тех людей, что меня окружали.
— У вас есть собственная звезда на Аллее славы . Чувствуете себя знаменитым?
— Я все еще работаю в своей студии — приезжаю на работу каждый день. И не считаю, что достиг всего. Да, я счастливчик по сравнению со многими другими. Я счастливчик, потому что работаю с самыми выдающимися режиссерами современности. Я счастливчик, потому что меня окружают интересные люди. Я счастливчик, потому что стал частью истории, пусть даже и маленькой...
— Не скромничайте...
— На все воля Божья. До сих пор, во время интервью, удивляюсь, как я могу быть интересен?
— Мне кажется, вы со Стивеном Спилбергом должны быть похожи — постоянно в работе...
— Мы с ним проводим очень тонкую черту между работой и игрой. Все, что я делаю, — игра. Я люблю то, чем занимаюсь. Игра — это работа. И наоборот. Я до сих пор не потерял мироощущения 12-летнего ребенка. Стивен такой же — ему безумно нравятся новые игры в фильм — придумать историю, придумать персонажей, придумать всякие фишки... И меня работа с ним только вдохновляет. Я думаю, он величайший режиссер всех времен. И он играет в великолепные игры: “Челюсти” — самая страшная игра, “Индиана Джонс” — самая интересная игра в приключения, “Парк юрского периода” — самая интересная фантастическая игра.
— Как вы придумывали монстров: Спилберг ставил задачу или это ваше воображение?
— Мы доверились своему воображению. Это звучит глупо, но Стивен полностью поверил мне. Он спросил меня, могу ли я создать гигантских динозавров — гораздо больше, чем те существа, которых я делал раньше. Я ответил: “Почему бы не попробовать?” Он спросил: “И как же ты собираешься это сделать?” “Даже не представляю, но сделаю”. Так и получилось, что мы стали работать вместе.
— Сейчас “Парк юрского периода” вышел на DVD в коллекционном издании. Вы считаете, он все еще интересен?
— Я верю в это. Мне кажется, в “Парке” мы достигли идеального сочетания между спецэффектами, драматичным сюжетом и интересными человеческими характерами. Он соединяет в себе все — живую актерскую игру и агрессивных компьютерных монстров. Мне кажется, в современном кино слишком много внимания уделяется технологиям, а за ними теряются человеческие характеры. Что сейчас происходит? Спецэффекты в кино стали “одеждой” для героев. А “Парк” — это волшебство. Стивен Спилберг режиссировал фильм, где 50 минут на экране были динозавры, но зритель сопереживает героям.
— Многие считают, что компьютерные эффекты убивают кино, вы согласны?
— Нет. Я за спецэффекты. Но лишь в том случае, если они использованы с умом. В фильме должна быть история, интересные характеры и режиссура. А будут там спецэффекты или нет — дело режиссера. Если они помогают раскрыться характерам — прекрасно. Если нет — они убивают кино.
— Что вы думаете о будущем кино?
— То же самое, что и о прошлом. Оно было, есть и будет всегда. Мы все хотим видеть новые, невероятные истории, поэтому кино вечно. Мы всегда будем любить спецэффекты, всегда будем любить живое кино. И, возможно, в будущем равновесие между этими двумя составляющими будет найдено. И даже найдены новые способы. И будущее за теми сценаристами и режиссерами, которые смогут рассказать новые захватывающие истории. Тогда кино никогда не умрет.
— Вы говорили, что, когда работаете над новым фильмом, играете в игры. В какие игры вы играли в Тимом Бертоном?
— Это была дружеская игра. У Тима совершенно особый взгляд на мир. И частью моей работы было оказаться в его голове, понять, что он хочет увидеть. Вы видели работу Бертона и видели мою работу в фильме Бертона. Но вы видели всего лишь отражение индивидуальности Тима. Так мы с ним и играли...
— А в “Терминаторе”?
— Джим Камерон — человек, который обладает собственным, очень четким видением. Поэтому работа с Джимом заключалась в том, чтобы показать то, что он уже видел своим внутренним зрением. “Терминатора” он полностью видел еще до того, как мы начали работу. И это самое сложное — служить его воображению.
— Кто был для вас лучшим режиссером?
— Я всегда рад новой работе, новым людям. Но мой любимый режиссер — я сам. Потому что точно знаю, что хочу получить в результате. Я безумно счастлив, что мне удалось поработать со Спилбергом, Бертоном, Камероном, но всегда рад новым встречам.
