До выборов в Верховную раду Украины остается чуть больше месяца. Силы провластных и оппозиционных партий примерно равны. По мнению ряда социологов, шансы тех и других взять большинство в Раде зависят от того, пройдет ли в парламент оппозиционный блок “Не так!”. Один из лидеров блока, глава РПУ Юрий Бойко, отвечает на вопросы корреспондента “МК”.
— Вы стали одним из лидеров оппозиционного блока “Не так!”. Трудно представить, чтобы где-нибудь в Европе в одном блоке шли республиканцы, социал-демократы и центристы. Что вас объединяет?
— У нас пока не Европа, к сожалению. И проблемы у нас иные. Сейчас главная задача — предотвратить раскол страны. Увы, Виктор Ющенко так и не стал президентом всей страны. Он по-прежнему остается лишь представителем западной ее части. Между тем раскол между западом и востоком Украины только усугубляется.
Поэтому наша с партнерами по блоку задача — предложить выход из “оранжевой пропасти”. Потом уже можно будет спорить о нюансах и идеологических различиях. Сейчас страну спасать надо.
— Вашу фамилию аналитики часто называют в числе кандидатов в премьер-министры Украины. А недавно в украинских СМИ прошел ряд публикаций, что Россия лоббирует вашу кандидатуру на этот пост.
— Перед кем лоббирует, перед украинским народом? Украина с 1 января этого года — парламентско-президентская республика. И премьер-министра после выборов Верховной рады в марте будет назначать парламент, избранный украинским народом.
Что касается моих личных амбиций, то портфели — это не главное. Более того, я уверен, что зацикленность на должностях, внутренняя борьба — одна из самых больших опасностей, подстерегающих команду, которая приходит во власть. К примеру, “оранжевая” команда этого экзамена не выдержала и распалась. Как у нас шутили, “разом нас багато (вместе нас много) — портфелей маловато”.
У нас есть программа действий, ее надо реализовывать. А на каких постах — это вторично.
— Вы говорите о программе. Один из основных лозунгов вашего блока: “НАТО — нет, ЕЭП — да, русский язык — да”. Вы пророссийский политик?
— Нет. Я проукраинский политик. Просто есть интересы страны. И с точки зрения национальных интересов Украины поспешное вступление в НАТО (а недавно обнародовали планы о вступлении в 2008 г.) — это неразумно. А мотивация людей, которые это лоббируют, очень часто “фуршетная”. Ну нравится им ездить в Европу и США, тусоваться на приемах. Мне один так и сказал: “Лучше пить шампанское в Париже, чем водку на Колыме”. Но ведь, не говоря об экономических потерях, надо понимать, что вступление в НАТО — это вероятное введение визового режима с Россией и удар по тем миллионам украинцев, у которых друзья и родственники в России.
Да и для европейских стран сейчас в тысячу раз важнее, чем вступление Украины в НАТО, быть уверенными в том, что их промышленность не останется без газа по вине украинских властей. Этой зимой Европа была просто напугана. И могу сказать, что у них есть все основания бояться.
Украинское правительство, стараясь наполнить бюджет за счет “Нафтогаза Украины”, свалило на него колоссальную налоговую нагрузку, которую компания выдержать не может. В результате руководство “Нафтогаза” вынуждено брать кредиты у западных банков, сокращать расходы на амортизацию. Это в любой момент может привести к техногенной катастрофе. При таком раскладе и банкротство “Нафтогаза” может оказаться вполне реальным. А проблемы в газотранспортной системе Украины, безусловно, ударят по Европе.
— Но если украинские власти не справляются, может быть, продать газотранспортную систему Украины? Наш “Газпром” неоднократно высказывал желание ее купить.
— Полностью отдавать нельзя ни в коем случае. На мой взгляд, наиболее привлекательна для Украины “словацкая модель” — продать 49% газотранспортной системы инвесторам, лучше европейским, а 51% ГТС должен оставаться у государства. Вырученные деньги необходимо направить на модернизацию нашей технологической системы, но при этом сохранить государственный контроль за ее использованием.
Ну и, естественно, строить новые ветки. Мы с Алексеем Миллером в свое время подписали соглашение о газотранспортном консорциуме, который предусматривал совместное строительство трубопровода Богродчаны—Ужгород. Сейчас оно заморожено.
— Видимо, поэтому возникает ностальгия по временам, когда вы руководили “Нафтогазом Украины”. Вот и Виктор Черномырдин на днях в интервью одному из украинских изданий заявил, комментируя газовые переговоры: “Если из системы уходят профессионалы, обязательно будут проблемы. А профессионалов у вас достаточно, к примеру тот же Бойко”. Нет ли у вас желания вернуться в “Нафтогаз”?
— Спасибо Виктору Степановичу за добрые слова. Он, кстати, много делает для того, чтобы отношения между нашими странами развивались.
В “Нафтогаз” возвращаться не собираюсь. Тот набор проблем, который возник у Украины в экономике, нужно решать только комплексно, а не на уровне одной, пусть и очень большой компании. Поэтому моя задача — работать в команде, которая выведет страну из кризиса, а затем обеспечит вхождение Украины в число двадцати самых высокоразвитых стран.
А что касается ностальгии, то отношения с Россией и “Газпромом”, надо заметить, были у нас всегда непростые. Россия давно хотела перейти на европейские цены на газ, и ситуация, которая была в конце прошлого года, у нас возникала и до этого каждый год. Но только мы решали все разногласия в рабочем порядке, без криков и шумихи.
Мы ведь в 2004 году, чтобы получить сильную позицию на переговорах, погасили накопившиеся за несколько лет долги за газ перед Россией. Это было без малого полтора миллиарда долларов. Но зато мы добились, чтобы цена для Украины была зафиксирована на 5 лет на уровне 50 долларов за тысячу кубометров.
— Вас ведь потом Юлия Тимошенко обвинила за это соглашение в предательстве национальных интересов?
— Что меня всегда восхищало в Юлии Владимировне, так это ее “легкость в мыслях необыкновенная”. Сначала она говорила, что это предательство, потом, когда украинская сторона от договора отказалась и получила от “Газпрома” цену в 230 долларов, — что это было отличное соглашение и к нему надо вернуться. И оба раза очень уверенно так, убежденно, с комсомольским задором.
Долги надо отдавать. За товар, который берешь, надо платить. Взятые на себя обязательства надо выполнять. Это, по-моему, азбучные истины. И если эти правила не соблюдать, возникают проблемы. Сначала с Россией, а теперь с Туркменистаном
— Вы имеете в виду заявление Сапармурата Ниязова о том, что Туркменистан намерен осенью повысить стоимость экспортируемого газа в полтора раза?
— Да. Боюсь, что это обернется повышением цены на газ для украинских предприятий. Я уже давно и неоднократно говорил, что вместо того, чтобы спорить с Россией, надо ехать в Туркменистан и договориться с Ниязовым. А вместо этого новая власть занималась сменой уборщиц в “Нафтогазе”, разбиралась, кто и за кого голосовал, и упустила момент.
— Но ведь у Украины договор с компанией “Росукрэнерго”. Цена зафиксирована на уровне 95 долларов. И повышение цены на газ туркменской стороной — это их проблема, разве нет?
— Суть схемы такова, что высокие цены на российский газ компенсируются низкими на туркменский. И этот “коктейль” получает Украина. Естественно, если одна из составляющих подорожает, то неизбежно будет расти и итоговая цена.
— А что делать?
— Ну, например, Украина может продавать часть поступающего газа на экспорт и за счет этого удержать приемлемые цены для населения и промышленных предприятий.
— Но ведь по условиям контракта это запрещено?
— На газовом рынке не бывает так, чтобы договорились раз и навсегда. Всегда есть возможность скорректировать позиции.
— Возвращаясь к “Росукрэнерго”. Все-таки почему нужно было прибегать к помощи посредника? Почему нельзя было договориться напрямую с Туркменистаном, Узбекистаном, Казахстаном, Россией?
— “Восток — дело тонкое”. Ведь Узбекистан, он же, мягко говоря, не дружит с Туркменистаном, и мы для Узбекистана всегда будем друзьями туркменов. И когда я руководил “Нафтогазом”, мы напрямую пытались договориться с Узбекистаном о транзите газа. А они отказывались. Поэтому и ранее Украина была вынуждена работать с посредниками (“Итера”, “Уралтрансгаз”), и сейчас.
Как возникла “Росукрэнерго”? В апреле 2003 года президент Туркменистана подписал контракт с российским “Газэкспортом” и передал весь газ на 25 лет вперед россиянам. И когда мы поняли, что в 2007 году Украина останется без газа, начали искать варианты, как участвовать в закупке туркменского газа. Тогда и предложили создать компанию, которая будет развивать транзит всех пяти очередей газопровода Средняя Азия—Центр от Туркменистана до Украины. При этом главной задачей “Росукрэнерго” являлось инвестирование средств в газотранспортные системы Узбекистана и Казахстана для увеличения их пропускной способности и объемов транзита туркменского газа.
— Я правильно понимаю, что, не будь тогда создана “Росукрэнерго”, Украина с 2007 года могла остаться вообще без туркменского газа?
— Или платила бы за него огромные деньги поставщикам.
— Юлия Тимошенко считает, что эту функцию могла выполнять и другая компания. А через “Росукрэнерго” определенные личности просто отмывают деньги.
— Юлия Владимировна только все время забывает, что когда “поставщиком” газа в Украину была близкая ее сердцу “Итера”, в качестве платы за транзит компания получала 41% от объема покупаемого “Нафтогазом” газа в Туркмении. Когда “Итеру” заменили на ETG, мы платили уже 38%. А “Росукрэнерго” будет оставлять себе 37,5%. То есть мы добились того, чтобы за туркменский газ Украина как можно меньше отстегивала поставщикам.
— А вы разве не имеете отношения к “Росукрэнерго”?
— Неужели вы хоть на минуту допускаете, что команда Ющенко стала бы работать с компанией, к которой имеет отношение один из лидеров оппозиции?
— Раз уж мы вернулись к вашей политической деятельности, то не кажется ли вам, что само название блока “Не так!” говорит о том, что его программа построена исключительно на отрицании того, что делает власть?
— Мы отвечаем и на вопрос “как?”. У нас есть программа нового экономического патриотизма (НЭП). Украинское государство должно определиться с приоритетными направлениями и создать “индустриальный кулак” из отечественных компаний, способных противостоять мировым транснациональным корпорациям. Так, например, Украина входит в десятку самых крупных экспортеров металла, вот и нужно предоставить этой области дешевые кредиты и налоговые льготы.
Мы инициировали разработку 100 инновационных программ в разных отраслях, которые смогут как локомотив потащить за собой всю украинскую экономику.
— И значит, Украина будет конкурировать с Россией?
— Где-то конкурировать, а где-то сотрудничать. И потенциал сотрудничества гораздо выше. Считаю, что ЕЭП в его нынешнем виде не очень работоспособен.
Понимаете, сегодня ЕЭП по факту — это торговый союз. А история доказала, просто торговый союз нескольких государств чреват вечными проблемами: спорами, жалобами, попытками давления и пр. Должна быть совместная заинтересованность в получении прибыли, а значит, нужны совместные проекты.
Взять хотя бы украинское кораблестроение. Россия испытывает огромные потребности в транспортировке нефтепродуктов. Украина имеет все необходимое для строительства танкерного флота. Проблема только одна — нет денег и достаточного количества специалистов. Давайте привлекать в качестве партнеров российского, казахстанского или азербайджанского нефтедобытчика.
Еще одним взаимовыгодным проектом могла бы стать совместная разработка Украиной и Россией черноморского шельфа. Однако почему-то нынешняя власть решила отдать этот лакомый кусочек иностранным компаниям. В итоге морские месторождения могут вообще оказаться вне контроля государства.
Перспективная тема — переработка попутного газа в угольной промышленности.
Я уже не говорю о сотрудничестве в энергетической сфере. Украина, как крупнейший транзитер энергоресурсов, может стать связующим звеном между прибрежными прикаспийскими странами (Казахстан, Туркменистан, Азербайджан, Россия) и Европой. Для одной стороны создание совместного межгосударственного холдинга существенно облегчит поставки энергосырья, для другой — минимизирует риски.
— Чего вы ждете со стороны России?
— Россия должна себя вести более активно. Объяснять свою позицию. Мне, к примеру, понравилось, как вел себя во время визита в Киев президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин.
Но, увы, украинские СМИ предпочитают приглашать в качестве комментаторов с российской стороны радикалов, которые своими непродуманными высказываниями провоцируют антироссийские настроения. В итоге у нас на экранах со стороны России мелькают Жириновский и ему подобные. К примеру, на одной из передач Владимир Вольфович начал кричать, что он бы на месте Путина всех украинцев заморозил. И я ему достаточно жестко ответил.
— Но хоть до драки не дошло?
— Вы знаете, очень трудно боксировать в условиях телемоста.
— Кстати, говорят, вы серьезно занимаетесь спортом.
— Я жене как-то сказал, что у меня кризис среднего возраста проявился в сильном увлечении многими видами спорта. В этот сложный для себя период одни мужчины меняют жен, другие — работу, третьи спиваются. Я же начал играть в футбол, хоккей...
— И не только. Насколько мне известно, у вас недавно родился шестой ребенок. Сложно найти сейчас политика, у которого такая большая семья.
— Обычно я отвечаю так: у нас в провинции часто выключали свет вечером. Делать было нечего. А если серьезно, мы с супругой очень любим детей.
Справка
Юрий Анатольевич Бойко родился 9 октября 1958 года в Горловке (Донецкая область). Окончил Московский химико-технологический институт. Трудовую биографию начал в 1981 году на оборонном предприятии — химзаводе “Заря”, где прошел путь от мастера до генерального директора. Возглавлял крупные нефтеперерабатывающие заводы (Лисичанский и Кременчугский), был первым заместителем министра топлива и энергетики. В 2002—2005 годах Бойко руководил “Нафтогазом Украины”. За эффективную антикризисную деятельность в “Нафтогазе” и урегулирование вопросов по газовым долгам Украины перед Туркменистаном и Россией удостоен звания “Героя Украины”. В марте 2005 года возглавил Республиканскую партию Украины. Один из лидеров оппозиционного блока “Не так!”.
Женат, шестеро детей.
