Моль доедает дедушкин мундир. Или бабушка вспомнила, что когда-то в углу картины, которую еще ее мама повесила на кухне, было написано “Тициан”. А дядя потом сделал новую раму, но ошибся с размерами. И имя отрезали. А еще у кого-то пылится старая книга, и неизвестно, насколько она ценная. Что со всем этим делать? Сколько стоит? И можно ли это в конце концов продать?
Многие из подобных сомнений разрешил президент аукционного дома “Гелос” Олег СТЕЦЮРА, несколько часов отвечавший на вопросы читателей по нашему редакционному телефону.
— Добрый день. Олег Николаевич, расскажите, пожалуйста, самый забавный случай из вашей практики.
— Могу рассказать последний. Потому что забавного за 18-летнюю историю “Гелоса” у меня уже настоящая коллекция. Позвонила прошлой осенью жительница Тулы. Мол, перекапывала огород, и вдруг на лопате что-то блеснуло. Оказалось — старинная монетка. И вот она спрашивает: может, ваши сотрудники приедут и помогут откопать клад, который зарыт на моем огороде? И человека обидеть не хочется. Но, сами понимаете, эксперты “Гелоса” не специализируются на вскапывании огородов.
— Олег Николаевич, я знаю, что “Гелос” будет проводить аукцион года. В прошлый раз там был Малевич, Пиросмани и еще много известных имен. Чем теперь удивите?
— Спасибо, что следите за нашими успехами. На этот раз удивлять будем не живописью, а письмом. К нам попал удивительный документ. Совершенно уникальный для музейной России, и для коллекционной, и просто для рынка. У нас на торгах будет письмо Наполеона Жозефине.
— Извините, но таких писем много.
— Совершенно верно. Только все они находятся за рубежом. В России нет ни одного письма Наполеона своей жене. Ни в одном российском музее, в том числе и в Государственном историческом тоже. Сама история письма удивительная. Когда-то оно досталось военному врачу, каким путем — сейчас наследники уже не помнят. Но не исключают, что в знак благодарности за чью-то спасенную жизнь. В семье всегда знали, что это письмо на самом деле написано рукой Бонапарта. Почитайте перевод письма. Там не просто полководец, там человек, завороженный и влюбленный в женщину. Так вот, оно было подарено настоящей владелице письма в день свадьбы, когда ей было 18 лет. С пожеланием такой же большой и беззаветной любви.
— И какова же будет цена этой “любви”?
— Ожидаемая цена реализации может соответствовать европейскому уровню. Во всяком случае, мне хочется в это верить. Для того чтобы как-то подтвердить или опровергнуть мои слова, надо дождаться 4 марта, когда этот документ будет выставляться на торги. Запланированная стартовая цена — 50 тысяч долларов.
— Меня зовут Ирина Викторовна. Я прочитала правила аукционной торговли. И мне не совсем понятен один вопрос. Вы выдаете гарантию на подлинность предмета на 5 лет. Мне кажется, что если предмет подлинный, то никаких сроков гарантии быть не должно.
— Дело в том, что шедевры создают мастера. А чтобы сделать подделку под мастера, нужно не меньшее мастерство, а иногда и большее. Методы обнаружения подделок совершенствуются. Но и искусство создания фальшивых шедевров не отстает. Поэтому если современные методы исследования говорят, что предмет подлинный, и с этим согласны эксперты, то мы даем гарантию. Но никто же не может обещать, что через 5 лет не появятся новые технологии, которые докажут, что предмет — нечто иное.
— Получается, экспертным заключениям верить нельзя?
— Ну почему же? Это совсем не значит, что все предметы на рынке у нас фальшивые. В принципе если эксперт дает заключение, то он отвечает за это своим именем. Так что экспертизам можно верить. Особенно если заключение эксперта подтверждено аукционным домом, у которого гораздо больше финансовых возможностей. Тут же хочу сказать, что в отношении письма Наполеона Жозефине, которое будет выставлено на торги 4 марта, “Гелос” введет новые правила. Победитель торгов получит сертификат страхования подлинности письма на полную сумму стоимости.
— Расскажите, пожалуйста, как идет работа над проектом “Гелос” против криминала”?
— Работа идет успешно. Вся информация вывешивается постоянно у нас на сайте по адресу www.gelos.ru. Там все данные и о найденных предметах, и о тех, на которые поступили заявки. Опять же вернемся к аукциону года. Найденная нами картина Василия Верещагина “Старые развалины” будет выставлена на торги. На старте мы ее оценили в 15 тысяч долларов.
— Вы ее долго искали?
— Мы не специализируемся на розыскных мероприятиях, поэтому судить, долго или быстро, я не буду. Но тот механизм, который мы запустили, работает, на мой взгляд, хорошо. Было несколько звонков, что картину видели в определенном месте, мы проверили информацию. Когда она подтвердилась, выплатили вознаграждение.
— Олег Николаевич, у меня есть очень старая икона. Я думаю, XVII века. Как мне ее оценить?
— Обратитесь в наш иконный отдел. Телефон 945-44-10.
— Если подтвердится, что она на самом деле была написана в XVII веке, какую сумму я смогу за нее выручить?
— На самом деле, если предмет древний, это еще не гарантия того, что он будет очень дорого стоить. В оценку входят не только время создания и подлинность, но и степень сохранности, качество исполнения, и провенанс — “история жизни” предмета. Вот вам пример из коллекции аукциона года, потому что эти предметы я смотрел совсем недавно. Один из лотов — икона “Богоматерь Федоровская — святой Николай Чудотворец”. Она была написана в конце XVII — начале XVIII веков. И очень хорошо сохранилась. Если не ошибаюсь, стоит на старте 10 тысяч долларов. А еще будет несколько икон из коллекции известного мецената Виктора Бондаренко. К примеру, “Избранные святые в молении иконе Богоматери “Взыскание погибших” 1886 года. Но стоит она гораздо дороже. И дело не только в сохранности, исполнении и сюжете, но еще и в том, что икона находилась в свое время в летней императорской резиденции в Ливадии.
— Как вы оцениваете отечественный антикварный рынок на сегодняшний день? Что у нас изменилось после выставки в Манеже?
— Спасибо за профессиональный вопрос. Сейчас наш рынок выглядит гораздо интересней, чем в прошлом году, но все же хуже, чем хотелось бы. Постперестроечное время вымыло большую часть весомых для рынка предметов. Поэтому теперь их мало. Следовательно, тем дороже они становятся. С учетом этих факторов коллекция 2006 года очень хорошо смотрится. Там собрано много громких имен с работами хорошего качества. Открылся XX антикварный салон в ЦДХ, его центральная часть существенно улучшилась, что обязательно скажется в будущем на качестве выставляемых предметов.
— Это “Гелос”? У меня вопрос к президенту. Мне в наследство досталось столовое серебро Фаберже. Насколько подобные предметы могут быть вам интересны?
— Аукционный дом “Гелос” специализируется на проведении торгов, а не на скупке предметов антиквариата. Но предметы с клеймами фирмы Карла Фаберже, Болина, Овчинникова у нас продаются постоянно и пользуются устойчивым спросом.
— Но ведь не все предметы с клеймом Фаберже стоят дорого.
— Совершенно верно. На крупные аукционы сезона или года мы выставляем самые ценные с точки зрения рынка предметы. А все, что штамповалось в мастерских, идет на аукционы рангом пониже.
— Меня зовут Анна. 17 лет. У меня личный вопрос. Олег Николаевич, вы президент огромной компании, искусство вас окружает со всех сторон. А чем вы занимаетесь еще?
— Еще я ращу детей.
— Олег Николаевич, подскажите, как правильно инвестировать деньги в искусство?
— С удовольствием. Во-первых, инвестировать нужно в раритеты. И оценивать их уникальность следует с профессиональной точки зрения, а не с субъективной. Во-вторых, инвестиции в предметы могут быть краткосрочными и долгосрочными. К примеру, если вы купите рамку Фаберже у нас на аукционе, то реально с прибылью ее перепродать нужно еще постараться. Чтобы предмет вырос в цене, он должен вылежаться. Если вы настроены покупать раритеты, то нужно быть готовым ждать.
— Скажите, пожалуйста, как президент “Гелоса”, как будет выглядеть ваша фирма лет через 20 — в 2025 году?
— Я очень надеюсь, что российские законы через 20 лет не повернутся спиной к российскому бизнесу. Что границы не откроются, потому что, случись это, все самое лучшее тут же будет вымыто за границу. В той же Америке покупательская способность на порядок выше, чем у нас, следовательно, наши шедевры и раритеты пойдут вслед за рынком. Если же все будет без изменений, то, думаю, аукционный дом “Гелос” останется организацией, востребованной обществом.
— Здравствуйте. Давно увлекаюсь старинными книгами. Меня интересуют в первую очередь прижизненные издания великих писателей, поэтов. Как часто они появляются у вас на торгах?
— Постоянно продаются. На ближайшем аукционе будет последнее прижизненное издание “Евгения Онегина”, изданное за несколько дней до дуэли. На прошлом аукционе года “Онегин” тоже выставлялся. Если соберетесь покупать, хочу сразу предупредить: торги будут “ожесточенными”.
— Что это значит?
— В прошлый раз там только по заочным бидам стартовая стоимость была перекрыта в 10 раз. А потом еще зал торговался. Советую обратить внимание еще на Псалтырь 1568 года. Если надо больше деталей, звоните в отдел букинистики: 945-45-98.
— Добрый день. Виктория Павловна. Искусствовед. Прошлой осенью на аукцион сезона “Гелос” представил очень хорошую коллекцию живописи. Будет ли зимняя коллекция такой же?
— Да, прошлой осенью у нас было много громких имен. 4 марта громких имен тоже будет достаточно. Причем это будут работы очень хорошего качества. Будут Маковский, Клевер с нетипичным для него берегом моря, Лентулов, Каменев, ранняя работа Бродского, досоветский период, две работы Нестерова.
— Спасибо. У меня второй вопрос. Как можно оценить картину у вас? Мои родственники хотели бы продать картины, но они живут далеко.
— Присылайте в нашу галерею фотографии, описания картин, заключения экспертов местных музеев, если они есть. Фото подписей обязательно! Мы скажем предварительную стоимость. Дальше вашим родственникам придется решать, везут они к нам картины на оценку или нет. В любом случае я бы порекомендовал не торопиться с продажей, особенно если имена художников очень известные. Лучше провести детальную экспертизу. Узнать, сколько работы художника реально стоят на рынке.
Связь предоставлена компанией “Аэроком”.
