Еще с конца XIX века в американском законодательстве одно из самых суровых наказаний — наравне с преднамеренным убийством — полагается за поджог чужого жилища. Такая суровость объяснялась тем, что во времена освоения Дикого Запада “направления роста” постоянно менялись. Казалось, только вчера возник маленький городок, а уже завтра через него должна пройти железная дорога. И если хозяева колебались — продавать домишко или нет, то он очень быстро сгорал.
Эпидемия поджогов получила такое распространение, что потребовала чрезвычайных мер. Так, потихоньку каждый штат обзавелся драконовской статьей за поджог. Но и это не переломило ситуацию. Ведь закон не успевал за переселенцами. Полностью справиться с массовыми поджогами в США смогли только к началу ХХ века. Но норму наказания сохранили прежней. Ведь мало найдется преступлений более циничных, чем уничтожение в огне чужого имущества…
Казалось бы, что общего между Диким Западом и крошечным Павловским Посадом, что на востоке Московской области? Ан нет. Именно в этом небогатом районе уже много месяцев разворачивается сюжет, достойный “истернов”. В городе горит дом за домом, десятки людей остались без крыши над головой. Но если дома зажигают, значит, это кому-нибудь нужно.
На Диком Востоке
— Вот мои окна, видите? А под ними жила Лена Коршикова, там одни проемы торчат. — Жительница дома №44 по улице Фрунзе Татьяна Полякова показывает фотографию сгоревшего дома. — Мы чудом остались живы, спасибо пожарным — всех спасли, вынесли из огня. А вот дом сгорел и восстановлению не подлежит…
В “МК” обратились трое погорельцев из Павловского Посада: Полякова, Коршикова и Елена Маякина. Уже почти год (пожар случился 17 апреля 2005 г.) 47 семей временно снимают жилье в частном секторе. Но похоже, что нет ничего более постоянного, чем временное. Рассказы женщин часто прерываются всхлипами и перерывами на прием валидола.
В душеизлиянии погорельцы то и дело ссылаются на практический опыт друзей по несчастью, с которыми такое несчастье произошло несколько ранее. Так, на следующий день после пожара они побежали за советом к жильцам бывшего дома №2 по ул. Филимоновского: их пристанище сгорело в марте. Потом надеялись, что общежитие ПАТП им освободят погорельцы другого дома, по улице Большая Покровская, — и т.д., и т.п.
Эта поддержка для жителей подмосковного района вполне объяснима. Город скорее напоминает музей пожарного искусства, чем муниципалитет XXI века. Тут много построек с разной, так сказать, степенью обгорелости, и понятно, что речь идет о поджогах, а не просто о несчастных случаях с непотушенной сигаретой. Много домов с почерневшими от огня окнами и полуобуглившейся (от огня же) кровлей. То тут, то там встречаются жилища с обгоревшими углами. Все это в порядке вещей, никого даже не “цепляет”.
Так, “МК” прибыл в город 17 февраля, а в ночь с 16-го на 17-е тут сгорело целых… 5 жилых домов, один из них находится метрах в 30 от здания городского УВД. Об этом совершенно буднично, будто про отсутствие горячей воды в кранах, поведали местные жители. Я им не поверил и в киоске “Союзпечать” купил районную газету. В ней под рубрикой “Из огня да в полымя” брандмейстеры подводили итоги работы за минувшую неделю. Работы хватало: с 10 по 17 февраля в районе сгорело… 18 жилых домов! Кстати, в ночь с 13-го на 14-е тут тоже разом вспыхнуло 5 пожаров.
— За ночь пожарные машины по 5—6 раз проносятся мимо дома, где я снимаю квартиру, — говорит Татьяна Полякова. — С сиренами, мигалками — и в разные концы города…
В общем, практически каждый житель города если не сам горел, то это лихо перенесли или его родственники, или друзья, или соседи. Чисто случайно мне здесь удалось познакомиться с одной женщиной. И совсем не удивился, когда через несколько минут после знакомства выяснилось, что она тоже погорелец. Зовут ее Валентина Ивановна Ванюкова. Но случай у Валентины Ивановны уникальный даже по меркам Павловского Посада. В марте 2005 г. она купила однокомнатную квартиру и сдала паспорт на прописку.
К сожалению, дома в Павловском Посаде горят куда быстрее, чем ставится штемпель в документе. Буквально через 2—3 недели после сделки ее дом сгорел до основания, а затем… Затем в горадминистрации, куда она обратилась за помощью, популярно объяснили, что ей-то рассчитывать абсолютно не на что. Ванюкова в этом (теперь уже несуществующем) доме даже не прописана, значит, она никто и звать ее никак.
Теперь она судится с администрацией, но похоже, что городские чиновники были правы, шансов у Валентины Ивановны не больше, чем у рыбины на сковородке. В городе целая армия “законных”, то есть прописанных погорельцев, которые вправе надеяться на вспоможение — и не все его не имеют.
А был ли мальчик?
Тут мы подходим к тому, во что поверить трудно. Во всех поджогах уже более двух лет обвиняется 13-летний мальчик из трудной семьи. Причем с парнишки взятки гладки: у него не все в порядке с психикой — раз, и он несовершеннолетний — два. Но если все-таки поверить в эту версию, то приходится признать: 13-летний пацан так же лихо поджигает дома, как Ли Харви Освальд стрелял в президента Кеннеди. По пять за ночь!
Между тем измученные постоянными пожарами люди даже формируют ночные дружины и в темное время суток охраняют дома от “красного петуха”. Постоянное ожидание пожара под кроватью — вот как живет Павловский Посад.
Другие обитатели города не ограничиваются ночными бдениями вокруг своих очагов, а ищут причину. Если тут с завидным постоянством горят дома, значит, это кому-то выгодно? Ведь верно, ведь правильно?
— Пожары в городе не случайны, — считают депутаты местного совета. — Правительство области, как правило, чутко реагирует на такие беды. Из резервного фонда губернатора или других источников погорельцам выделяются средства на приобретение жилья на вторичном рынке. Но как только деньги поступают в район, все, что “упало” со Старой площади, здесь уже считается своим достоянием. Получается парадокс: местной власти выгодны такие пожары! Еще при прошлом главе Колтунове в городе по генплану было выделено 35 площадок под жилую застройку. Если посмотреть генплан, можно увидеть, что пожары часто возникают на этих самых площадках, в соответствии с планом развития города. Налицо новая форма инвестиций в строительство: через пожары. Областные финансы район без ведома погорельцев вкладывает в строительство домов, в определенные компании. А дальше уже след потоков теряется.
Погорелый “рынок”
Чтобы представить подробнее, как реально работает “созданный” благодаря пожарам “рынок жилья”, вернемся к погорельцам дома №44 по улице Фрунзе.
— После того, как правительство области перевело нам 22 млн. рублей,— вспоминает Елена Маякина, — в районной администрации нам сказали, что все сделают за нас сами: составят договор, мы его подпишем, а дальше уже будем “качать права”. Договоры нам вручили только 30 декабря 2005 г., но никто из нас не стал их подписывать.
Из документа жители узнали, что 20 млн. 300 тыс. руб. районом перечислены на строительство жилого дома по улице Герцена, 12: в нем погорельцы и справят новоселье. При одном, впрочем, условии: каждая семья из личных сбережений должна дополнительно проинвестировать строительство дома. Суммы в договорах значились самые разные. Например, семья из 4 человек за трехкомнатную квартиру должна уплатить 230 тыс. руб. А одинокая бабушка, инвалид II группы, за однокомнатную почему-то обязана внести 265 тыс.
Кто не успеет уплатить указанные суммы до 1 октября нынешнего года, квартир, соответственно, не получит. И той части денег, что перечислила область, — тоже.
Конечно, погорельцы отказываются подписывать договоры. Никто не уполномочивал администрацию вкладывать средства в строительство дома. Уже почти год как они ютятся по чужим углам, за это время смогли бы подобрать что-нибудь подходящее на вторичном рынке жилья.
Потом, администрация внесла в строящийся дом (пока он на уровне котлована!) почему-то не 22 млн. руб., которые правительство области выделило погорельцам, а 20 млн. 300 тыс. Где 1,7 млн. руб.? Никто на этот вопрос не отвечает.
Наконец, где люди возьмут доплату в 230—260 тыс. руб., если зарабатывают в среднем по 4—6 тыс. и их же отдают за снимаемое жилье в частном секторе?!
В поисках честного шерифа
Надо сказать, что не только пожары позволяют проводить параллели между Павловским Посадом и поучительной американской историей. В некогда тишайшем и совсем не нефтяном городке в последнее время разыгрываются настоящие чикагские страсти. В конце 2005 года в дом депутата Мособлдумы Владимира Ковшунова от Павлово-Посадского района полетела граната — никто не пострадал. В тот же день (!) дом бывшего общественного советника главы района Сергея Аксенова был расстрелян из автомата Калашникова! Жертв, к счастью, нет, но ведь эти разборки происходят в Павловском Посаде, где и делить особенно нечего…
Многие считают, что атмосфера в городе — и в прямом и в переносном смысле — стала огнеопасной и огнестрельной после избрания почти два года назад новым главой района Игоря Варфоломеева.
Варфоломеев — фигура очень колоритная и во многом знаковая для российской провинции. Он пришел во власть осенью 2004-го, до этого работал старшим уполномоченным Павловопосадского отделения УФСБ. Занимался борьбой с павловопосадским бандитизмом и терроризмом, дослужился аж до подполковника. Во многом его избрали как раз из-за пожаров. Люди хотели, чтобы офицер-силовик справился с этим горем.
Хотите верьте, хотите нет, но при нем пожаров стало не меньше, а больше! Особенно они участились с лета 2005 г., когда в районе (по количеству пожаров он прочно занимает
1-е место в Московской области) был установлен своеобразный рекорд. В одну совсем не прекрасную ночь — 16 возгораний! Кстати, только за первые два с половиной месяца нынешнего года количество поджогов здесь почти столько же (16), как за весь прошлый год! Пострадавшие Аксенов и Ковшунов по трагическому стечению обстоятельств — известные в районе оппозиционеры мэра. Хотя если все происходит по законам Дикого Запада, то все довольно логично…
Как раз на рубеже 2003—2004 годов в московской прессе много спорили, как поймут на местах сигнал из столицы. Не станут ли “низовые” подразделения силовых структур подминать под себя власть и бизнес? Случай с Варфоломеевым является ясным ответом на этот вопрос. Сразу после избрания советником главы на общественных началах был назначен Олег Илюшин — с ним Игорь Александрович работал в Павловопосадском отделении УФСБ. Так сказать, товарищ по оружию. Жена Илюшина, по образованию учитель биологии, возглавила торговый отдел. Смотрим далее: заместителем главы по экономике был назначен Дмитрий Райков, бухгалтер московского завода “Кристалл”, — там же бухгалтером работала жена Варфоломеева. Теплое местечко нашлось и подруге жены главы Светлане Аргуновой: она получила портфель 1-го зама главы района. А управляющим делами стал сосед главы района по лестничной площадке Эдуард Шавров.
Вершиной деятельности Варфоломеева на поприще главы района стали недавние торги муниципальной недвижимостью. Проведены они были с такой чекистской сноровкой, что никто в городе не знал — где и когда они состоятся. О том, что они уже прошли, стало известно от арендаторов этой недвижимости, которых пришли выгонять новые владельцы. Тогда же выяснилось, что бюджет района благодаря отсутствию “ненужной” конкуренции на торгах получил денег в 2—3 раза меньше рыночной стоимости объектов. Словом, они ушли по своим людям.
Когда на заседании павловопосадских депутатов поднялся этот вопрос, специально для главы района принесли икону Святого Бонифатия, мученика Тарфийского: ему обычно молятся заплаканные жены закоренелых алкоголиков. “Ей-Богу, не знал!” — перекрестившись перед образом, заверил собрание Игорь Александрович. Также он присягнул, что о злополучных торгах, состоявшихся 26 декабря, ничего не знали и его заместители. И этого оказалось довольно — не станет же офицер ФСБ обманывать депутатов перед иконой? Правда, 9 марта городская прокуратура признала те торги недействительными.
Интересно, однако, то, что “расстрелы” и “подрывы” влиятельных по районным меркам оппонентов прошли как раз накануне торгов. А одному из них перед этим делал весьма прозрачные намеки о возможной опасности один из действующих офицеров павловопосадских спецслужб.
Вот так теперь делаются дела в подмосковном городишке. Как поняли сигнал из Москвы еще восточнее — можно себе только представлять.
