41 миллион долларов — такова на сегодняшний день цена приднестровской блокады. Ежедневно сумма потерь для экономики непризнанной республики вырастает на 5 миллионов. Может, дешевле было бы пойти на уступки и растаможивать грузы в Молдавии? Но приднестровцы ни о каком подчинении Молдове слушать не хотят. Наверное, потому, что не только в экономике дело… Позавчера наконец молдавские власти проговорились об истинной причине блокады. Тирасполь, мол, не должен мешать Молдове принести Приднестровью “свободу и демократию”. Для начала предлагают свергнуть существующий режим в непризнанной республике. Короче, Молдавия грезит еще одной “цветной революцией”. Приднестровцы же предпочитают нести убытки, но не сдаваться молдавским “буревестникам”. Долго ли протянет республика? Насколько хватит ее внутренних ресурсов — и материальных, и моральных? Наш корреспондент изучал обстановку в блокадной республике.
Последняя надежда
За те несколько дней, что я пробыл в Приднестровье, успел переговорить с кучей людей, и каждый (!), как только слышал, что я из России, тут же говорил: “Вся надежда на вас!” Не на меня, конечно, лично, а на Россию. “Ну и чем мы вам поможем?” — наивно спрашивал я.
— Ну как же! У вас есть огромное количество рычагов! Можно опять газ Украине перекрыть. С Молдавией, насколько я помню, договор о поставках газа заключен только до первого апреля! В конце концов, можно увеличить военный контингент в Приднестровье! — это говорит пресс-секретарь президента Приднестровья Алла.
Другие были не столь радикальны, но тем не менее предлагали каким-нибудь способом прижать к ногтю и Молдову, и Украину.
В конце концов, после постоянных “надежд на меня” я пошел на провокацию: “Скажите, а зачем России Приднестровье?” — спросил я у тех, кто стоит с постоянными пикетами на границе. Долгое молчание, задумчивый взгляд куда-то вдаль, и наконец ответ:
— А черт его знает зачем... Мы тут только в одно верим: своих не сдают!
* * *
Дубоссары. Маленький город с населением всего-то около 30000 человек в 1992 году стал местом кровавых событий. Из окон местной администрации виднеются молдавские горы.
— Там и засели молдавские омоновцы и расстреливали нашу администрацию, — рассказывает мне секретарь главы района Татьяна. — Первая мина попала просто в стену, а вторая упала перед подъездом… Из него как раз выходили наши работники. Одним ударом убило восьмерых…
Сама Татьяна потеряла на той войне мужа, сегодня она очень боится повторения событий.
— Все очень напоминает тот март. Опять март! Жили-жили себе как люди и вдруг в один момент стали врагами.
Местных жителей обвиняют в том, что они живут исключительно воспоминаниями о войне. У них есть даты, которые они отмечают, несмотря ни на что. Они собираются вместе и вспоминают тех, кого с ними уже нет.
— Очень не хочется, чтобы у нас появились новые даты… — говорят в Дубоссарах.
* * *
Ситуация в республике сложная. Люди волнуются, переживают. Цены в магазинах очень медленно, практически незаметно, но растут. Доллар подорожал на 10 приднестровских копеек, картошка на рынке выросла в цене почти в два раза. Тут и там слышны обвинения в адрес Молдовы и полное неприятие того, что происходит.
— Да понятно, чего они хотят! У них все ходы расписаны. Сначала хотят заставить, чтобы все наши предприятия зарегистрировались в Молдове. А что это значит? Значит налоги, вместо того, чтобы идти в казну Приднестровья, окажутся у Молдовы! У них ведь какой расчет? Они нас заблокировали, предприятия останавливаются, рабочие перестанут получать зарплату и попрут на начальство. Куда тут денешься, придется регистрироваться. Только не на тех напали! И наша администрация, и центральная ведут постоянные переговоры с директорами предприятий. Мы сделаем все возможное, чтобы люди не пострадали. Уменьшим налоги, освободим от выплат, — говорит мне глава администрации Дубоссарского района Вадим Финагин. О том же говорит и министр экономики Приднестровья Елена Черненко:
— Мы не можем заставить руководителей предприятий не регистрироваться в Молдове, но они и сами не будут этого делать!
— Мы пока работаем, но не исключаем возможности, что придется сократить работу и переориентироваться на внутренний рынок, — говорит директор приднестровско-украинского предприятия “Литмаш” Владимир Станиславский. Его коллега, замдиректора ЗАО “Газорт” Владимир Рыляков, также уверен в том, что нет никакой необходимости идти на поводу у Молдовы. По крайней мере, до тех пор, пока не будут даны четкие гарантии независимой работы.
Настроения у народа — разные. Одни волнуются, другие, наоборот, спокойны. “Запасов муки в стране хватит на пять-шесть месяцев”, — говорит с экранов телевизоров министр экономики.
— Да неправда это! Они там не владеют ситуацией! Только у меня на складе лежит несколько тонн зерна, и у моих знакомых бизнесменов такие же запасы, о которых в министерстве и не знают! Если надо будет, так мы прокормимся еще долго, — говорит мне один бизнесмен, который сегодня забросил все свои дела и каждый день приезжает на границу в пикеты.
— Да, вероятно, будут проблемы с молочными продуктами, но ничего, выдержим. С птицей и с яйцами проблем зато не будет! Вот только бы птичий грипп до нас не добрался. Тогда все — крышка, — грустно качает головой бизнесмен-пикетчик.
Ключ от Приднестровья
В 22 километрах от Дубоссар — граница с Украиной, пост Новый Гаян. Если раньше по этой дороге в день проходило по нескольку десятков фур с товарами, то сегодня — пустота. Дорога заблокирована. Лишь два дня назад Украина со скрипом разрешила пускать машины “с импортом”. Но транзитные грузы и грузы из Приднестровья — ни-ни. На границе пикет. Каждый день сюда приезжают от 150 до 180 человек.
— Будем стоять долго. По нашим расчетам, все это не кончится и после 26 марта (выборы на Украине). Скорее всего стоять нам до конца мая, а то и больше, — говорят собравшиеся.
Сергей — участник событий 91—92-х годов. Тогда он только-только поселился в Приднестровье, уволившись из вооруженных сил. Точнее, его выкинули, поскольку он отказался принимать присягу украинской армии.
— Я поселился в Дубоссарах, получил гражданство России и решил выращивать виноград. Как сейчас помню: вышел утром во двор, начал вскапывать… И вдруг началось. Когда третья мина попала в мой огород, я не задумываясь бросил все и встал на защиту своего дома. Я был не одинок. Каждый второй мужик с моей улицы вступил в ополчение, бросив дела и работу.
Вот и сейчас. У Сергея, как и у многих пикетчиков на границе, еще до недавнего времени была работа.
— Да пошла она! Я как узнал, что в очередной раз начался бардак на границе, бросил все и сюда!
На мой вопрос, мол, а как же семья, заработок, чем кормиться, он отвечает просто: “Проживем!” Жена его полностью поддерживает. Пока муж отстаивает свою родину, она трудится.
* * *
Каждый день, как на работу, приезжают эти люди на границу. Она стала им уже как дом родной.
— Поначалу тут ничего не было, — рассказывает мне Лариса, одна из участниц пикета. — Но потом и организации, и фирмы приднестровские стали нам помогать. Кто-то организовал палатки, кто-то — провиант, вот и таможенники потеснились: пустили нас в свой домик, так мы тут устроили пищеблок.
Наш разговор неожиданно прервала шумная женщина с полуторалитровой бутылкой прозрачной жидкости:
— Ну, чего вы тут сидите?! Пошли-пошли скорее, сегодня у нас день рождения.
На выходе из домика поздравляют женщину. “Подождите, сейчас за мегафоном сбегаю!” — кричит бывший афганец. С помощью мегафона еще никого не поздравляли. На весь пограничный пункт звучат слова поздравлений — у именинницы на глазах слезы. Еще утром ее подруги тайком от нее заносили в автобус цветы, которые сейчас и вручают. Сюрприз. А по другую сторону ходит украинский солдатик. Тощенький, в огромном бронежилете, который не смог затянуть, и тот болтается на нем. Ходит и дрожит. Работы у него — ноль. Но приказ есть приказ: никого не пропускать и сторожить границу. А никто и не рвется. Вот и сейчас он с тоской смотрит на пикетирующих, которые для сугрева и в честь дня рождения принимают из той самой бутыли по 50 граммов.
— А вы чего же не пьете? — спрашиваю у Сергея.
— Принцип у меня такой: во время войны не пить!..
После этой фразы в вагончике повисает пауза. Война. Как говорят собравшиеся здесь, это не та война, которая с автоматом наперевес. Сейчас намного хуже. Война без правил. Война без объявления.
— Тогда, в 91—92-м, дураками были! Зачем оружие, зачем танки, зачем кровь? Проще надо быть. Вот как сейчас. Заблокировали страну, и все. Берут практически голыми руками! — говорит Сергей.
В вагончике появляется какой-то бородатый пикетчик. Внимательно слушает наш разговор, а потом вставляет:
— Когда-то мой дед Вороне (Воронин — президент Молдовы) рекомендацию в партию давал. Сейчас сидит, руками за голову хватается и причитает, мол, надо было тогда еще его пришибить!
Личные потери Еханурова
Украина, подписав соглашение с Молдовой о блокировании грузов, сама себе нанесла удар. Многие предприятия Приднестровья сотрудничали до последнего момента с украинскими предприятиями. Всем было выгодно. Более того, Украина ударила себя там, где и не ожидала. Совладельцами приднестровского предприятия “Литмаш” являются украинцы, которые сегодня несут убытки.
Лишнее подтверждение того, что Украина сама страдает от блокады Приднестровья, я получаю на границе.
— Вот смотри, видишь — там фура стоит... Ну вон, большая такая. Знаешь, чей груз она везет? Это личный груз Еханурова. У него же бизнес свой. А через несколько машин стоит груз Иванченко! — шепчет мне один из пикетирующих.
Тут уже все друг друга знают. Водители и с той, и с другой стороны давно перезнакомились и ходят друг к другу в гости.
— У нас сегодня состоялось торжественное награждение всех водителей, которые тут стоят, памятными знаками, — рассказывает мне Татьяна, сотрудник администрации и одна из помощниц в организации пикета. — Наградили всех. Ну а чего? Водители ведь не виноваты в том, что принимаются идиотские постановления.
Хотя поначалу, в первые дни блокады, водители бунтовали. Доходило чуть ли не до драк.
— А теперь они на нашей стороне. Тут все стоят. И поляки, и молдаване, и украинцы, и даже латыш один есть. Они давно могли развернуться и уехать, как просили украинские менты, но нет. Стоят.
* * *
— Кто виноват в том, что Молдова осталась без промышленности? Так получилось, что в советское время власти республики сами размещали все крупные предприятия именно в Приднестровье — подальше от центра. Вот теперь-то они локти и кусают, что у них ничего нет, кроме земледелия, а у нас все предприятия. Поэтому нас и гнобят! — рассказывают мне по дороге в Дубоссары пикетчики. Они стоят на границе только до пяти вечера, а потом едут домой. На границе остаются лишь дежурные, которые смотрят за тем, чтобы машины не проезжали.
— Блокада, конечно, кончится, только вот с каким результатом и когда? Большой вопрос.
— Сейчас много говорят об экономических потерях из-за блокады, — говорит мне министр по делам печати Приднестровья Владимир Медведев. — Но на самом деле подсчитать точно практически невозможно. Вы только подумайте — сегодня рушится рынок, с которым сотрудничали наши предприятия. Если блокада будет долгой, то потом придется все начинать с нуля!
* * *
Опять такси. На сей раз еду в аэропорт в Кишинев. Водитель из Приднестровья. Только въезжаем на территорию Молдовы, как каждый пост начинает нас останавливать.
— Ну вот... Как приедешь сюда, так поборы начинаются. Для них приднестровский номер — как красная тряпка для быка, — бормочет водитель. А потом неожиданно добавляет: — Знаете, сейчас намного страшнее, чем это было в 90-е. Тогда мы просто не знали, к чему готовиться. Никто и подумать не мог, что придется автомат в руках держать. А сейчас мы уже знаем, что значит оружие, что значит, когда твой сосед неожиданно оседает и падает замертво... Страшно. Очень боюсь, что опять все это начнется.
