Розы на этой могиле меняют каждый день, поэтому они всегда свежие — кажется, что цветы растут из этого холмика земли, невзирая на снег и холода.
И женщина на фотографии — тоже как живая. Молодая и красивая, у которой еще вся жизнь впереди. Такое вот иллюзорное торжество жизни в царстве мертвых.Анне Сусловой был всего 31 год. На здоровье никогда не жаловалась. Кто бы мог подумать, что легкая боль в ноге обернется трагедией? А ведь подумали. И сама Аня, и ее родные, друзья. Все, кроме врачей...
Три недели она умоляла медиков спасти ее. Так хотелось жить: ради мужа и дочки, ради еще не родившегося малыша, ради себя самой, наконец. Но слышала один и тот же ответ: “Причин для волнения нет, пейте таблетки, и все само пройдет”. Вскоре боль действительно прошла. 26 января Анине стало...
У них была крепкая и дружная семья: мама, папа, дочка. Через несколько месяцев у 10-летней Танюшки должен был появиться братик или сестренка. Девочка вместе с родителями с нетерпением ждала этого счастливого дня, все вместе они обсуждали, какие кроватку и коляску купят малышу, как назовут, если родится мальчик, девочка...
Беда, как это водится, свалилась нежданно-негаданно.
— 31 декабря я поздравляла Аню с Новым годом, — вспоминает Лариса Тимашева, подруга Сусловых. — Она чувствовала себя прекрасно, рассказывала, как они собираются отмечать праздник. В следующий раз мы созвонились уже на Рождество. Аня между делом пожаловалась на боль в щиколотке. Смеялась, что, видно, старость уже дает о себе знать. Я тогда никакого значения ее словам не придала, с кем не случается — поболит и пройдет.
Анна Суслова работала воспитательницей в детском саду. Женщина подумала, что немного потянула ногу, когда передвигала кровати и вешала чистые шторы в своей группе незадолго до праздников. 8 января она, чуть прихрамывая, отправилась в садик на дежурство.
— Может, лучше дома отсидишься? — переживал муж Валерий.
— Ерунда, само пройдет, да и заменить меня на работе некем! — отмахнулась Аня.
Но боль не только не прошла, а с каждым часом давила все сильней и сильней. На следующий день Анна уже не могла наступать на ногу. Муж на руках отнес жену до машины и отвез в ближайший травмопункт при 134-й поликлинике в Ясеневе. Два часа они промаялись в очереди. А потом выслушали много “приятных” слов по поводу того, что обратились не по месту прописки.
— Врач мельком взглянул на ногу жены и тут же заверил нас, что опасности нет, простая невралгия, — вспоминает Валерий. — Он не стал делать никаких снимков и анализов, только прописал кучу разных мазей и посоветовал пить травяные отвары.
Хорошим прогнозам очень хочется верить, но этому мешала страшная боль, не отпускавшая ни на минуту. Анна исправно выполняла все рекомендации травматолога, однако эффект оставался нулевым. Через два дня боль стала до того невыносимой, что женщина пластом лежала на постели, рыдая в голос. Муж вызвал “скорую”.
— Диспетчер говорила, что не видит смысла посылать к нам врачей, так как это не “скоропомощный” случай, — рассказывает Валерий. — Лишь после того, как я пообещал отблагодарить бригаду, она все-таки приняла вызов. Бригада приехала часа через 3—4, врач уверил нас, что в госпитализации нет необходимости. Но если уж мы такие нервные, он может отвезти Аню в областную больницу в городе Видное. (Сусловы живут в поселке Мосрентген, в километре от МКАД. — Авт.)
О больнице в Видном Сусловы слышали немало “лестных” отзывов. Беременной женщине очень не хотелось отправляться туда — тем более раз это вовсе не нужно. Валерий хотел перестраховаться и отправить жену в московскую клинику и даже предложил врачу 2000 рублей за путевку, но тот отказался.
И Сусловы решили еще немного подождать, полечиться мазями и травками, может, правда пройдет. Все-таки специалистам виднее... Сейчас близкие Анны винят во всем себя. За то, что тут же не поехали в Москву на своей машине, за то, что поверили врачам.
* * *
Еще через три дня, 16 января, Аня поняла, что больше не может терпеть. Она уже была готова ехать в любую больницу — лишь бы кто-нибудь помог.
— Аня позвонила мне в отчаянии, рыдала в трубку, говорила, что нога болит так, как будто ее сильно свело и ни на секунду не отпускает, — вспоминает Лариса Тимашева. — Причем если раньше боль сжимала щиколотку, то теперь тиски переместились выше, к середине голени.
Лариса решила отвести подругу в Институт Склифосовского. Заведение именитое-знаменитое, уж там-то точно разберутся, в чем дело.
В консультационной комнате медсестра выслушала жалобы и сразу же посоветовала Сусловой обратиться к сосудистому хирургу. Но тот не глядя тут же перенаправил ее к травматологу.
Все это напоминало игру в пинг-понг. Специалисты перекидывали Анну друг другу, словно шарик. Травматолог дернул ее за больную ногу, а когда женщина истошно закричала, искренне удивился: “Неужели так больно? Не верю”. После этого нехитрого осмотра врач заявил, что Анина болезнь не по его части, и снова вызвал в кабинет сосудистого хирурга.
— Врач пришел, пощупал рукой у Ани ногу, измерил пульс и тут же уверенно заявил: “Какие могут быть сосуды в 30 лет? Исключено”, — утверждает Лариса. — Уже потом, после смерти подруги, я разговаривала с врачами, и все как один утверждали, что подобные проблемы могут появиться даже у грудного младенца. А уж у женщины во время беременности — и подавно.
Сотрудники Института Склифосовского отделались уже хорошо известным Ане диагнозом — защемление нерва, — и отправили домой — растираться мазями.
— Хоть ложись здесь и помирай! — уронила голову на руки Аня, выйдя из кабинета и сев на кушетку. Кто бы знал, насколько пророческими окажутся эти слова!
— У нас тут Институт скорой помощи, а у вас состояние не острое, так что идите к районному невропатологу! — заявил ей “склифосовский” врач. — А лучше вызовите на дом платного специалиста. Я вот, например, своих детей лечу не абы у кого, а либо у проверенных коллег, либо за деньги.
Лариса решила внять совету “абы какого врача”. И повезла подругу к знакомому медику.
— Этот врач оказался единственным, кто отнесся к ней со вниманием, — говорит Лариса. — Он сразу заподозрил у Ани сосудистую патологию, вколол ей релаксационный укол, чтобы быстро поставить диагноз. При невралгии через полтора часа после подобной инъекции боль утихает, а при проблемах с сосудами — нет.
Вскоре Анна действительно почувствовала себя немного лучше. Врач отпустил женщину домой до утра — за ночь боль должна была полностью исчезнуть.
Но когда повеселевшие подруги одевались в вестибюле, доктор догнал их и отвел Ларису в сторону. И сказал, что, если в ближайшие сутки боль не утихнет, нужно срочно вызывать “скорую” и ехать в больницу. Потому что заболевание сосудов, несмотря ни на что, исключить было нельзя.
* * *
Боль не проходила, и назавтра Валерий в очередной раз вызвал “скорую помощь”, которая за определенную мзду отвезла Анну в 63-ю московскую больницу.
— В приемном отделении врач, посмотрев на ногу жены, спросил у фельдшера со “скорой”: “Зачем вы ее сюда привезли?” — вспоминает Валерий. — После долгих уговоров он наконец-то назвал нам палату, в которую надо подниматься. На следующее утро я приехал в больницу, чтобы узнать диагноз жены. Заведующая неврологического отделения Елена Хачатурян заявила, что на рентген и УЗИ у них стоит очередь, поэтому в ближайшие два дня никаких анализов они делать не будут. Я потребовал перевезти Аню в больницу, где могут провести квалифицированное обследование и поставить диагноз. Заведующая ответила: “У нас такой возможности нет, давайте мы вас выпишем, а затем вы опять домой вызовете “скорую” и договоритесь с ней”.
Лишь 21 января Валерий смог добиться для жены перевода в сосудистое отделение очередной больницы — 7-й городской. Ультразвук показал: тромбоз глубоких вен. За две недели, пока врачи советовали женщине натираться мазями и ждать, тромб поднялся от щиколотки до паха. Врачи разводили руками: “Почему вы не пришли неделю назад, сейчас операцию делать очень опасно”.
— 16 января, в день осмотра Анюты врачами Склифа, тромб, судя по болевым ощущениям, находился в нижней части голени, — казнит себя теперь Валерий. — Надо было срочно принимать меры... Но кто мог это знать, ведь сосудистый хирург патологию по своей части исключил!
Теперь же лечащий врач Ани, Сергей Бегаулов, на операцию не решался. Заведующий отделением Александр Котов также подтверждал, что в такой ситуации требуется курс обычного лечения специальными препаратами — тогда тромб скорее всего рассосется сам.
25 января Анна чувствовала себя совсем плохо. Сергей Бегаулов успокаивал Валерия: “Показаний для операции нет, угрозы для жизни тоже. Динамика положительная, через неделю можно будет выписываться”.
Через несколько часов после этого разговора тромб сорвался и закупорил легочную артерию. Смерть наступила мгновенно.
Когда утром Валерию позвонили из больницы и сообщили о случившемся, он не поверил. Правдой это быть никак не могло: ведь только вчера доктор утверждал, что опасности нет. Только вчера Аня, с трудом оторвав голову от подушки и через силу улыбаясь, поздравляла с Татьяниным днем дочку, пришедшую навестить ее...
Он поверил, только когда примчался в больницу и санитар вынес ему одежду жены. Врач, сославшись на личные проблемы, в тот день на работе так и не появился.
* * *
Официальной статистики смерти людей от врачебных ошибок в России до сих пор нет. А негласно как минимум каждый десятый больной уходит из жизни по вине доктора. Причем подавляющее большинство погибает именно из-за того, что врач вовремя не поставил правильный диагноз.
Конечно, от ошибок не застрахован никто. В том числе и врачи. Но случай с Анной Сусловой — не из числа роковых. Достаточно было лишь чуть внимательней отнестись к пациентке, направить на анализы, УЗИ... Почему даже этой малости не сделал никто из медиков, пороги которых она обивала так долго и безуспешно?
Вот что сказал нам по этому поводу Сергей Прядко, ведущий научный сотрудник отделения хирургии венозной патологии Научного центра сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н.Бакулева: “Во время беременности у женщин существенно повышается угроза образования тромба, сдавливаются вены таза, может нарушаться свертывание крови. Именно поэтому, зная, что пациентка беременна, каждый из врачей, к которым она обращалась, обязан был выписать направление на рентген и УЗИ. Кроме того, тромбоз глубоких вен нередко становится следствием травмы, и врач-травматолог не мог ставить диагноз без анализов. Если бы женщину сразу же положили в больницу и давали специальные лекарства, то конец этой истории мог бы быть иным”.
Через несколько дней после смерти Анны Сусловой в 7-й больнице по неизвестным причинам сменился заведующий сосудистым отделением. Новый заведующий Владимир Зенин уверен, что вины его предшественника и лечащего врача Ани в ее смерти нет: “У нас производился разбор этого случая, в результате которого установили, что пациентке были сделаны все необходимые анализы, она получала нужные лекарства. Вопрос об операции решает не один лечащий врач, а целая группа специалистов. В данном случае они пришли к выводу, что операцию делать опаснее, чем лечить больную медикаментозно”.
...Мы предали анафеме бесплатную советскую медицину. На смену ей пришла нынешняя, страховая. Которая оказалась еще хуже прежней.
Может быть, дело не в форме? Может, суть проблемы заключена в людях? Врачебная профессия — она особая. Но... Как рассказал мне один из профессоров московского медвуза, клятва Гиппократа давно стала для студентов пустой формальностью. Просто пережиток прошлого, забавное шоу. Некоторые будущие врачи и вовсе не приходят на это мероприятие. Похоже, в такую же формальность превратилась и их дальнейшая профессиональная деятельность...
...Тане решились сказать о смерти мамы только через неделю. Сначала девочка билась в истерике, а потом надолго замкнулась в себе. Но каждый день Таня в очередной раз задает папе один и тот же вопрос: “Почему маму не вылечили? Она ведь была у доктора”. Валерий отворачивается, чтобы дочка не видела его слез, и говорит ребенку, что мама заболела болезнью, которая не лечится. Не объяснишь же ей, что врачи просто не захотели спасти ее маму?
