Самый масштабный смотр фотографий стартовал в Музее современного искусства. Восемь выставок, два этажа. Экскурс продолжается.
Пункт назначения №1 — “Фотоконфликты, фотопутешествия и фотоискушения Александра Родченко”.
Еще в октябре 1934-го Родченко делает пометку в дневнике: “Нужно создать международную фотовыставку, а не эти так называемые салоны”. Ракурсы мастера совершенны. Экспрессия беспредельна и проста, но не без иронии. Мировая революция — красноармеец, забирающийся в кабину воздушного шара. Индустриализация — строительство Беломорканала в ритме марша. Называется “Работа с оркестром”. Ура-патриотизм — эпизоды парада физкультурников на Красной площади. Искушение при жизни получить стальные руки-крылья и вместо сердца — пламенный мотор, очень велико…
Остановка №2: “Путешествие во времени и пространстве”. 1900—1910 гг.
Российский этнографический музей Санкт-Петербурга представляет, пожалуй, самый познавательный проект. Его авторы — политзаключенные Сахалина и вольные этнографы, фиксирующие, как Дорошевич или Гиляровский, документальные вехи. Только в фотоварианте. Нацкостюмы жителей Дальнего Востока, Маньчжурии, Дагестана. Киргизский аул, публичный дом в Самарканде… Вот тувинский мальчик в пальто и котелке (русском костюме) на фоне яранги, вот — еврейская улица в Бессарабии. Интерьер юрты богатого киргиза: свернутые ковры лежат слоями, подле них — семейство в золоте. Завораживают ветряки и водяная мельница купца Проскудина. Мельница отражается в глади пруда. История словно дышит.
Остановка №3: Набережная Челси. Лондон. “Персональная выставка” Ханса Хаммарскьолда
Маэстро Хаммарскьолд — известный шведский фотограф, один из группы TIO Fotografer, чьи взгляды в 50-е перевернули американскую культуру. Свой коллективный портрет художники так и представляют: 10 пар глаз с объективами фотокамер. Его кадр “Набережная Челси. Лондон” — уже история фотографии. Официальный день рождения королевы, год 1996-й. Чтобы разглядеть Елизавету II в толпе, женская фигура в клетчатом наряде водружает другую на закорки. Среди портретов выделяется Рудольф Нуреев с крестом пастора. Но самые умилительные портреты — детские. Особо экзальтированные натуры тянутся к ним руками.
Конечная. Приехали: “Фотография на документ. 1880—1950-е”
Рамки жанра строго ограничены: размер 3х4, фон однотонный, голова вполоборота — в общем, стихи о советском паспорте. Рассказывают, что строгий костюм, определенная прическа и усердное выражение лица настоятельно рекомендовались сверху. В канцелярии — однородная масса, прошитая нитью, с номерами, печатями, данными. А служебные удостоверения, трудовые книжки, зачетки — безликие факты. Начиная со свидетельств подданных Российской империи и заканчивая дополнительными сведениями об арестанте, осужденном. Рост, отпечатки пальцев, цвет глаз, особенности походки, особые приметы (к примеру, шрам на голове) здесь имеют значение. Визуальный ужас — два окровавленных трупа на скамейке: руки сложены на груди, челюсти подвязаны. И это не шокирующий фотопейзаж, а граждане Гайдукович/Рябов — обыкновенное приложение к следственному делу.
