Впервые Колумб и Петр стоят рядом в галерее на Пречистенке. Каждый на открывшейся выставке может убедиться: то, что сочиняли про них десять лет назад, — злая выдумка: “Какофония форм”, “трагедия”, “Петр нарушает вековой образ Москвы”. “Ужас какой-то”, — высказался знаток искусств Ельцин. Наконец, “Петр — это бывший Колумб, отторгнутый Америкой. Голова Колумба в Сан-Франциско, а к его телу приставили голову Петра”.
Оказывается, голова Колумба — в Пуэрто-Рико, где бросил якорь Колумб. Петр — на стрелке. Не нравился когда-то “Медный всадник”, в связи с чем Аполлон Майков написал: “Как ни шатай, не пошатнуть!/ Пускай вражда кругом клокочет,/ она, в его ударясь грудь,/ как мяч резиновый отскочит”. Ниспровергали Эйфелеву башню Мопассан, Дюма-сын, Гуно, Гарнье, творец Оперы. Можно ли представить Питер и Париж без них? Наш современник, житель Петербурга, десять лет назад был уверен, придет время, и “благодарные потомки ничего прекраснее Колосса Московского не смогут вообразить”. Тогда же народный артист России Державин публично заявил: “Я считаю, что такой монумент давно должен был появиться в Москве”. Вот он и появился благодаря Зурабу Церетели и Юрию Лужкову, выстоявшим в борьбе против ниспровергателей монументов и основ.
