Есть такая формулировка: “Всем, кого это касается!” Водный кодекс РФ, только что принятый Государственной думой в окончательном, третьем чтении, касается всех. Беда в том, что мало кто этим интересовался, хотя песенку о том, что “без воды и ни туды и ни сюды”, знают, кажется, все.
Интересовались, разумеется, десятки природоохранных организаций, засыпавшие протестами чуть не все мыслимые инстанции. Интересовались мы в Общественной палате РФ, направив думцам согласованное заключение двух комиссий с десятком жестких замечаний.
Восхитительно простодушие ответа председателя профильного комитета Думы на просьбу провести экологическую экспертизу законопроекта в соответствии с Федеральным законом “Об экологической экспертизе”: проводить ее не нужно, так как этого не требует регламент Думы. А мы-то, наивные, и не знали, что регламент, внутренний документ, выше закона.
Оставим в стороне очевидные несуразности вроде той, что представитель коренного малочисленного народа Севера теперь имеет право ловить рыбку в водоеме, а его сосед — русский, украинец или азербайджанец, на Севере родившийся, такого права не имеет. Ну, глупо, но это из породы правил, которые все одно исполняться не будут. Оставим в стороне право приобретать вместе с участком земли в собственность пруд или обводненный карьер (при этом законом не оговорен сервитут — право жителей соседних сел пользоваться этим водоемом, то есть такого права у них не будет). Такое уже встречается в России, но пока это самоуправство. Теперь будет по закону.
Но важнее другое.
При всех прекраснодушных словах в начальных статьях кодекса Федерация фактически утрачивает контроль над внутренними водами страны. Авторы закона, по всей видимости, из детского сада поступили сразу в университет, школьной географии не изучали и о круговороте воды в природе не слыхивали. Вода в реках, как известно, обладает текучестью, но единая река режется на отрезки в соответствии с границами между субъектами Федерации. В одном месте кодекса говорится о том, что речной бассейн является ключевой учетной единицей, но, несмотря на многочисленные протесты экспертов, кодекс отрицает возможность создания бассейновых управлений. Вместо них — бассейновые советы с сугубо рекомендательными функциями.
Дальше — больше. Кодекс трактует воду, признанное общественное благо, исключительно как товар. Утверждения, будто использование воды для питьевых нужд остается приоритетным в кодексе, есть, но повисают в воздухе. В соответствии с Гражданским правом разрешительный порядок предоставления “водных объектов” в пользование заменен исключительно контрактным, да еще и вводит обязательность аукциона на водопользование. Несложно представить себе, как будут выглядеть бедные муниципалитеты на аукционе рядом с корпорациями или просто богатыми частными лицами.
В кодексе есть слова о недопустимости монополизма, но и они повисают в пустоте. Чего стоит право передачи контракта водопользования третьим лицам! Особенно в зонах, где воды не хватает, — скупив договоры или подкупив муниципалитет, крупный агрохолдинг сможет преобразиться в нового бая, продающего воду по капле бедным соседям.
А депутаты? О, депутаты! Им не до мелочей. У них еще много законов впереди.
