Правители большинства государств испокон веков хранили подальше от чужих глаз не только свою казну со златом-серебром, но и другие запасы — от зерна до собольих шкур. Мало ли: война, голод, народные бунты, экономический кризис… В России сегодня для этих целей существует Федеральное агентство по государственным резервам (Росрезерв). И хотя подобная работа строго засекречена, чиновники решили приоткрыть тайную завесу и показать, как лежит и охраняется государственное добро.
Чтобы лично убедиться в том, что врагу ни за что не добраться до госзапасов, чиновники выехали за пару сотен километров от Москвы на один из комбинатов Росрезерва. Предварительно взяв со всех журналистов расписку “о неразглашении” его места дислокации. Автобус долго петлял по одной из соседних областей, пока не прибыл к объекту с соответствующим названием “Эталон”. Построенному, судя по всему, не менее 40 лет назад.
“Противостоящие силы криминалитета стали более изощренными”, — грозно заявил глава Росрезерва Григорьев и перешел на “сотрудничество в антитеррористической и антидиверсионной работе” с правоохранительными органами, ФСБ и Генпрокуратурой.
Замглавы Росрезерва Владислав Гасумянов сообщил, что с 2001 г. количество хищений в его системе сократилось в 6, а суммы хищений — в 7,7 раза. Суммы самовольного расходования — в 2,4: это когда глава муниципального образования или директор предприятия, на складах которого хранится часть мобилизационного резерва, “заимствуют” для использования в текущем производстве “на время” те или иные товары. Иногда это открывается, и в дело вступают правоохранители.
Путь на объект пролег через административное помещение в выработанные шахты, которые достались Росрезерву от местного гипсового комбината. Здесь и хранится продовольствие. Завернувшись в обмундирование шахтеров (каски, фонарики, спецодежда), мы спустились по “стволу” (колодцу) на старых шумных подъемниках (своего рода полуоткрытых лифтах) на глубину 125 метров. В шахту ведут всего два “ствола” (колодца), отделка которых напоминает туннели метрополитена — только из чугуна, чтобы не просочилась вода. А также аварийный лестничный выход, по которому, не дай бог, карабкаться наверх: без трех привалов не обойтись.
Внизу в гипсовой породе в разные стороны расходятся целые галереи — высотой 6 и шириной 11 метров. Кривые ребристые стены грязно-белого цвета катакомб мертвенно подсвечиваются с потолков, а гигантские стальные черные гидравлические двери толщиной сантиметров 70 перекрывают входы в коридоры…
В стене, по всему продолжению длинного коридора, — огромные ворота с решетками, за которыми находятся камеры с продовольствием. В них высота потолков еще выше — 11 метров, а сами они уходят вглубь метров на 800. На деревянных поддонах аккуратно сложены друг на друга уходящие к потолку тонны мешков сахара. В соседней камере — тысячи коробок с консервами. “Говядина тушеная, сорт высший, ГОСТ” — примерно такие надписи на упаковках. Тут же — пакет с документами с информацией о товаре и его производителе. Везде кондиционеры, звуковая сигнализация. Везде стоят специальные приборы-самописцы, которые отслеживают гидротермический режим. Во все времена года постоянная температура: плюс 8—10. Что для продуктов самое оно. Рядом — гигантские стремянки, электрокары. В отличие от наземных складов — под землей продукты хранятся в два раза дольше.
Известен случай, когда русская полярная экспедиция, возглавляемая бароном Эдуардом Толлем, в 1900 году оставила на северном побережье Таймыра запасы. На случай, если будет возвращаться той же дорогой… Нашли их только в 70-е годы, и выяснили: консервы остались съедобными. Так что в прошлом году Росрезерв провел очередной эксперимент по закладке продуктов в вечной мерзлоте. Никаких затрат на электричество. Вот только как туда добираться в случае чего?
Сейчас консервы хранят четыре года. Продукты постоянно обновляют. Старые запасы продают через закрытые аукционы и только фирмам, имеющим лицензию от силовых структур. Для закупок объявляют также “закрытый тендер”. Выбирают исходя из критериев “цена—качество”. Перед закупкой оптовых партий все товары проходят лабораторные проверки (у Росрезерва есть свой НИИ). Есть и альтернативные способы проверки. Как высказался один из чиновников: “Зэкам чай поставили, если пить не будут — сразу ясно: испортился”.
Номенклатура товаров меняется. Например, спирт из нее выведен, так как долго не хранится, превращаясь в технический. Так что его продали и запасы не пополняют. То же самое касается табака. Правда, не исключено, что махорка есть на складах Минобороны. Ведь у многих ведомств, да и у регионов есть свои “заначки”, которыми Росрезерв не ведает.
Итоги обзорной экскурсии, отметив ее важность и незаметность, подвел руководитель центрального территориального управления Росрезерва Владимир Боковиков: “В Беслане видели — сразу появились носилки? Это из госрезерва. Так как руководитель был генерал, который все понимает, а не какой-нибудь… который сидит и указаний ждет”.
СПРАВКА "МК"
Что у страны в закромах
Государство хранит не только зерно, соль и консервы, но и топливо. Когда в этом году были проблемы с теплом в холода, часть резерва распечатали. То же самое было во время паники с солью. А в 91-м доставали сахар, когда был дефицит. Кстати, с тех времен до 2003 года на Росрезерв из бюджета не было потрачено ни копейки. Запасов должно хватить, чтобы обеспечить бесперебойное снабжение населения в течение 90 суток. На Западе критерий — 60.
А как у них?
Чиновники утверждают, что “наш госрезерв сопоставим с американским”. Но везде разная номенклатура: немцы делают упор на хранение нефтепродуктов, китайцы вместо зерна хранят рис и т.д. На Западе часто госзаначками управляют и хранят частные компании. Мы же в основном храним отечественное, если это, конечно, не хлопок или какао-бобы.
