“Пити-мити” — деньги, жаргонно-разговорная речь; “пети-мети, тити-мити” — то же самое.
“Большой словарь русского жаргона”
Все выше растут башни на Пресне. Вскоре их можно будет называть небоскребами. Рубеж в 50 этажей достигнут и превзойдут. Над котлованом монтируют три башни, непохожие на белокаменные высотки. Стройка на месте заскорузлой промышленной зоны обретает незнакомые Москве черты. Русская архитектура, выброшенная Сталиным и Хрущевым из потока мирового зодчества, вернулась в течение и снова плывет под парусами авангарда.
Мне в отличие от противников стройки нравится панорама, которая хорошо поддается обозрению и фотосъемке с эстакады Третьего транспортного кольца. По душе была идея вслед за Лондоном и Парижем, хоть с опозданием, обзавестись вблизи ядра города жизненным пространством для народившегося класса коммерсантов. Бизнесу тесно в старой Москве. Заполняющие горизонт небоскребы не вызывают отторжения непохожестью на башни времен Ивана III. Небоскребы не разрушат силуэт Москвы, что теперь доказано на деле, так как достаточно удалены от Кремля. Такая перспектива будоражила ревнителей прошлого.
Десять лет назад известный архитектор, получивший Ленинскую премию за крытый стадион “Олимпийский”, поставил подпись под “Проектом “ММДЦ “МОСКВА-СИТИ”. В излучине Москвы-реки он расположил конгломерат геометрической формы больших и высоких зданий, а в центре поставил похожий на остро отточенный карандаш небоскреб в 115 этажей, назвав его “Башня “Россия”. Попытка догнать и перегнать Америку этажами мне понравилась, имя башни тоже. Одно вызвало протест — привязка к Сити Лондона. Там в центре города — Английский банк, Королевская фондовая биржа. “Деловые конторы и многочисленные банки концентрируются в Сити, одном из крупнейших финансовых центров мира. Дома в Сити массивные, многоэтажные, с темными стенами. Оживленные днем, улицы Сити пустеют к вечеру, когда служащие расходятся по домам”. Так утверждала советская “Географическая энциклопедия”.
Даже в первом приближении наш проект отличался от лондонского Сити не одной архитектурой. Москва собиралась строить кроме банков гостиницы, рестораны, магазины и аквапарк с бассейном, водными горками, ваннами джакузи, искусственной рекой, наподобие той, что потекла на Манежной площади. Так почему появилось такое странное название?
Архитекторы в числе первых современников улавливают дух времени, знают, что нужно победившей власти. Она открыла границы мировому капиталу. В угоду ей автор невиданного по масштабам проекта конъюнктурно назвал его “Москва-Сити”. Так случалось не раз в истории градостроительства Москвы. Когда параллельно Мясницкой, переименованной после убийства лучшего друга вождя в улицу Кирова, начали прокладывать новую магистраль, архитекторы назвали ее Новокировским проспектом. Под этим неофициальным именем он полвека фигурировал в генеральных планах до тех пор, пока после другой смерти, оказавшей влияние на ход отечественной политики, его не назвали именем академика Сахарова.
Третий подобный сюжет связан с проспектом, проложенным от Красной Пресни. Как нас учили, Декабрьская революция была репетицией Октябрьской. Из верноподданнических чувств архитекторы привязали имя улицы к новой магистрали, не дожидаясь решения инстанций. Название Краснопресненский проспект успело привиться, появилось в указателях на Третьем транспортном кольце. И дальше бы все пошло под флагом революции 1905 года, если бы мэр Москвы, обратив внимание на анахронизм, не распорядился срочно поменять вехи. Таким образом, появился Звенигородский проспект. Что вполне оправданно и благозвучно. Магистраль прошла по одноименному шоссе, древней дороге в Звенигород.
Кто был в Лондоне, тот видел, что характеристика Сити “Географической энциклопедии” угождала былой власти в такой же степени, в какой мой друг Борис Иванович Тхор, главный архитектор “Москвы-Сити”, потрафил рыночной власти, распахнувшей объятия Западу. Светлым летним днем стены лондонского Сити не казались мне темными, точно выражали суть занятий обитателей конструктивных домов. Здесь видишь, кто правит миром. Верно, вечером “массивные” дома пустеют. Гаснут огни. Ночной жизни, как в других районах Лондона, нет. А в московском центре — непременно будет. Московское Сити и лондонское Сити не похожи друг на друга, как век XIX на XXI век. Судя по проектам и тому, что успели сделать, по ночам свет в домах не погаснет. Более того. Прибавятся огни реклам и витрин, торгово-развлекательных центров, аквапарка и других развеселых учреждений, которые к банкам никакого отношения не имеют.
У моста “Багратион” отведена земля дворцу бракосочетаний. Принят к исполнению проект киноконцертного зала на 6000 мест, где смогут сиять огнями поп-звезды мировой эстрады, не испытывая трудностей в умножении и качестве звука. Под прозрачной крышей, наподобие той, что в Гостином Дворе, поместится не только колоссальный зрительный зал, но и торгово-развлекательный центр “Времена года”, гостиница, пока еще без названия.
То пространство, что назвали “Москва-Сити”, во много раз больше лондонского Сити. И дома выше. В излучине Москвы-реки башня “Россия” поднимется на 648 метров, превзойдет на сто с лишним метров Останкинскую башню. На ее этажах появятся не только офисы, но и номера гостиницы, квартиры на самом верху, где птицы не летают. В соседних башнях ниже ростом площадь постоянного обитания исчисляется десятками тысяч квадратных метров. Мэрия Москвы задумала между башнями создать самую большую столичную площадь, превышающую Красную площадь и ту, что у трех вокзалов.
Для чего повторяю сводки из зала заседаний Общественного совета, где оглашаются новые “большие” проекты Лужкова? Чтобы еще раз выразить изумление по поводу режущего слух названия — “Москва-Сити”.
Котлован у захудалых Красногвардейских улиц превращается в полнокровную Москву XXI века. Здесь будут не только делать большие деньги, но и с размахом жить. На своих машинах сможет приезжать погулять и походить по магазинам “средний класс”. На метро откроется путь всем желающим ощутить себя в гуще яркой жизни. Одна станция метро открыта с выходами на мост “Багратион” и к выставке. Вторую станцию в центре ядра готовят к пуску под названием “Деловой центр”. Скоростные поезда и другие транспортные средства отсюда быстро доставят на аэродромы.
Как видим, “Сити” Москвы и Лондона различаются и по содержанию, и по форме. У нас деловую атмосферу дополнит праздная жизнь с хождением по магазинам, танцами, концертами, кино и водными радостями. С каждым годом в проекте прибавляется гостиниц, элитных домов. Да и внешне наши башни резко отличаются от небоскребов первого призыва в Лондоне. Вместо “основоположника центра” Бориса Тхора задуманную им башню “Россия” возведет англичанин Норман Фостер, которого в прессе представляют “прославленным британским архитектором”. Он переместил свой небоскреб, больше не похожий на карандаш, в геометрический центр излучины Москвы-реки. В его проекте кроме названия “Россия” все другое. Казалось бы, пора и “Москву-Сити” переименовать.
Но поразительно: на высшем муниципальном уровне на днях вдруг заговорили еще об одном проекте с аналогичным названием. В районе станции Пресня-товарная, Силикатных и Магистральных проездов, знаменитой Пресненской тюрьмы, где сидели Сталин и Солженицын, собираются на площади 1000 гектаров построить “Большое Сити”. Это, в сущности, новый район Москвы. Нашлось место на новостройку площадью 21 миллион квадратных метров, где будут жилые дома, общественные здания и офисы.
Дальше — больше. В следующем году начнут возводить роскошные жилые дома на набережной Тараса Шевченко, у гостиницы “Украина”. Они появятся там, где доживают свой век корпуса пивного завода имени Бадаева и карандашной фабрики “Сакко и Ванцетти”, основанной Армандом Хаммером по концессии, полученной от Ленина. Как, думаете, назвали этот проект? А вот так — “Парк-Сити”! Что за убогая фантазия? При чем здесь “Сити” и парк, если на набережной задуман жилой комплекс без офисов и банков?
Итак, что проектируют и строят в 2006 году?
“Москву-Сити”.
“Большое Сити”.
“Парк-Сити”.
Вещает на Москву радио
“Сити”.
Сколько можно? Зациклились, что ли, на бессознательном уровне, желая искупить вину за хулу, возводимую в советском прошлом на “капитал его препохабие”, как выразился “самый талантливейший поэт нашей эпохи”. Или воображения не хватает, чтобы придумать название, адекватное функциям уникальных сооружений?
Известно, что нет ничего более постоянного, чем временные установления, будь то барак или название. Сити — символ рыночных отношений, капитализма, символ денег и с недавних пор глобализации, против которой выступают пролетарии всех стран XXI века. Но то, что строим на Пресне, — не только пити-мити, тити-мити, как выражались в мои годы студенты и уголовники. Не одни деньги.
Французы, недолго думая, назвали полвека назад свой деловой центр Дефансом. Не вспомнили ни о каком Сити, гордость им не позволяла взять чужое название у соседей. Слово “дефанс” имеет несколько значений: защита, оборона, клык моржа, клык кабана. Так называлась старинная площадь в пригороде Парижа, уступившая место новому району, не постеснявшемуся соотнестись с клыком.
Пресней называлась исчезнувшая с глаз река — очевидно, за пресную воду. (Она течет в трубе, ее воды — в прудах зоопарка.) По примеру французов окрестить проект именем района и реки у нас посчитали несолидным. Подумаешь, Пресня! Назвали официально Московским международным деловым центром “Москва-Сити”, сокращенно ММДЦ “Москва-Сити”. Слов много — и все мимо кассы.
Впервые Международным торговым центром официально объявили многоэтажный комплекс все на той же Пресне. Запросто его называют Хаммер-центром, по имени американского миллиардера-инвестора. Название оправданно: все в башнях предназначалось для иностранцев: номера, квартиры, магазины, бассейн, девочки...
Недавно почему-то вдруг окрестили международным Дом музыки на Красных Холмах. Очевидно, сочли, что покупателей дорогих билетов примагнитит эпитет “международный”, как притягивает в магазинах высокая зарубежная мода.
В Доме музыки выступают и отечественные, и зарубежные артисты. Те же оркестры, дирижеры и солисты, кого удостаивают чести, играют и поют в Большом зале Московской консерватории. Его акустика служит эталоном, которого, как пишут, пока что не достигли в “международном” доме. Во времена Рахманинова и Скрябина не стали называть Большой зал консерватории международным, хотя его сцена век как престижна для всего музыкального мира.
А в наши дни не гнушаются приклеить к отечественному названию титул “международный”, позаимствовать для престижа “Сити” или пришпандорить к русскому слову иностранное. Вокруг себя видишь “Авто-Лайн”, “Айс-Фили”, “Иванушек Интернешнл” и всех прочих, идущих верной дорогой Иванов, не помнящих родства.
Десять лет назад по поводу “Москвы-Сити” я писал, что Пресня не в Лондоне и Сити нам не к лицу. Удивился, что отцы города допустили изначально противоестественное, унижающее москвичей и Москву наименование.
Нужно поискать свое. Это никогда не поздно. Три года называли строившийся торговый комплекс у стен Кремля “Манежная площадь”. А перед самым открытием Юрий Лужков взял и переименовал заведение в “Охотный Ряд” — в память об историческом Охотном Ряду, где веками торговали всяческой снедью.
Если вначале виделось нечто общее между многоэтажными образованиями на берегах Темзы и Москвы-реки, то чем дальше, тем больше “Москва-Сити” противоречит здравому смыслу.
Какой такой “Сити”, если сюда потянутся разукрашенные куклами и цветами машины с новобрачными, зазвучит марш Мендельсона и крики “Горько!”. В спиралевидном силуэте дворца бракосочетаний мэр при обсуждении проекта увидел “два любящих сердца” и виртуальную “женскую фигуру”.
Какой международный центр, если в башнях поселятся наши люди, у кого найдутся деньги на жилье вокруг “России”. Да и в самой головокружительной башне начнется семейная жизнь.
Более того, известно, что мэрия и городская Дума, две самые коренные московские ветви власти, собираются сместиться с Тверской улицы и Петровки на Пресню, в башни, чей контур напоминает букву “М”, символ Москвы. К лицу ли отцам города и народным избранникам заседать в “Международном деловом центре”? У них другие дела, иные заботы, чем у поборников бизнеса.
О каком вообще “деловом центре” можно говорить, если через Пресню пройдет траектория блуждающих по всему миру звезд шоу-бизнеса?
Они будут делать привал в зале, равном по числу мест Дворцу съездов.
Все так, скажут мне. Что предлагаете? Первым делом предлагаю изъять из оборота словосочетание “Москва-Сити”. Оперативно дать взамен новое название, как это случилось с переименованием Краснопресненского проспекта в Звенигородский.
Мэр Москвы Юрий Лужков попытался внедрить в наше сознание “Великий Посад”, в память о бывшем под стенами Кремля поселении ремесленников и торговцев, первом деловом центре русской столицы. Не привилось. Все забыли вышедшее из употребления слово “посад”.
Быть может, назвать новостройку по примеру французов именем района — Пресня, где сооружен Белый дом Правительства России, отводится земля под Федеральное собрание?
Можно перевести на русский язык английское слово “сити”, означающее “город”, и назвать новый район “Москва-град”.
Но лучше всего, мне кажется, использовать самое близкое сердцам и уму название, закрепленное за самой высокой башней, — “Россия”. И распространить его на все, что появится вокруг. Сегодня мало кто в Москве представляет, какая жизнь начнется в нескольких километрах от семи холмов города. Суть не в рекордных высотах, объемах, архитектуре. Количество перейдет в качество, возникнет новая среда обитания, появятся небывалые прежде возможности для дел, быта и отдыха. Сооружается в излучине реки не просто комфортабельный уголок Москвы, это образец “Новой России”, отряхнувшей прах тоталитаризма со своих ног. Реализованный проект через несколько лет воздействует на всю страну, как в далеком прошлом Кремль. А полвека назад повлияли на все города Черемушки.
Да здравствует “Новая Россия”!
