Вчера в столице появился новый прокурор. Депутаты городской Думы утвердили Юрия Семина на посту прокурора Москвы, поддержав, таким образом, представление Юрия Чайки.
Юрий Семин — человек в системе известный. Без малого четверть века он проработал в столичной прокуратуре, шесть лет был заместителем прокурора города. До тех пор пока в 2001-м его не уволили ровно за то, за что назначили вчера: за беспристрастность и объективность. За нежелание “решать вопросы”. За то, в конце концов, что Семин был попросту честным и порядочным человеком...
Обстоятельства увольнения Юрия Семина я подробно описывал в “МК” пять лет назад (“Лицензия на террор”, 02.11.01; “Мандарины на белом снегу”, 04.12.01).
Летом 2001 года оперативно-следственная бригада прокуратуры и МУРа вышла на группу чеченцев, связанных с лидерами боевиков. Они подозревались в причастности к теракту в переходе на “Пушкинской”, где погибли 13 человек и 50 были ранены.
Пеленг телефонных переговоров свидетельствовал, что чеченцы готовят новый теракт. Медлить было нельзя, и 27 июня 2001-го прокуратура и МУР разом провели 25 обысков: по всем адресам, где стояли “засветившиеся” телефоны.
Санкции на обыск дал тогда именно Семин. За что и поплатился. Среди “обысканных” оказались весьма влиятельные люди (например, полпред Чечни при Президенте России).
Уже наутро Семина вызвали в Генпрокуратуру, откуда вернулся он чернее тучи. Что именно говорили ему; в каких выражениях учили жизни — он никогда потом не рассказывал. Наверное, ему, прокурорскому работнику до мозга костей, выносить сор из избы казалось невозможным.
Но в тот же день Семину объявили выговор, а через месяц уволили: за допущенные якобы нарушения, хотя их не было и в помине.
Как потом выяснилось, сразу после обысков в Генпрокуратуру позвонил взбешенный Ахмат Кадыров и потребовал крови обидчиков, которые осмелились-де тревожить покой уважаемых людей. И одного этого звонка оказалось вполне достаточно, чтобы Семина в прокуратуре больше не стало.
В те времена — и об этом я не раз писал тоже — подобное было в порядке вещей. Людей увольняли пачками за одно лишь подозрение в вольнодумстве и вольтерьянстве. Иметь собственное мнение, позицию, вступать в споры с начальством — то, что испокон века считалось фирменным стилем прокуратуры, — стало самой страшной крамолой. Прежнее руководство предпочитало избавляться в первую очередь не от мздоимцев и “заказушников”, а от людей с принципами. До тех пор пока сотрудник демонстрировал коленопреклоненность и чинопочитание, он мог творить все, что ему заблагорассудится. Но горе тому, кто пытался проявить непослушание.
Одного из самых уважаемых в городской прокуратуре людей, начальника управления по расследованию должностных и экономических преступлений Виктора Малюкина, уволили в одно мгновение, когда возмутился он ворохом “заказухи”, поступающей из центра.
Малюкина вызвал прокурор Москвы и объявил: “Генпрокурор просил передать, чтобы ты и твой зам. немедленно уе... отсюда”. (Простите за нецензурщину, но это — дословная цитата.) И Малюкин уе... — ему даже не сказали на прощание “спасибо”, хотя большинство самых громких, резонансных дел 90-х было поднято именно им.
Сухие строчки статистики. За последние пять лет из системы было уволено 57 прокуроров субъектов Федерации, 145 их заместителей, 1166 прокуроров городов и районов. Абсолютное большинство изгнанников не достигло предельного возраста службы — то есть находились они в самом расцвете сил.
Более 60 процентов нынешних прокуроров районов и городов имеют стаж руководящей работы менее 5 лет.
Это те руины, на которые пришел сегодня Юрий Чайка. И, наверное, не случайно, что из 13 заместителей Генерального прокурора он уволил уже шестерых, и это далеко не предел.
Еще недавно изгнанные за принципиальность прокуроры уходили работать в Минюст, где “недостатки” их по-прежнему считались достоинством.
Сегодня — ситуация изменилась с точностью до наоборот. Многие из них возвращаются обратно, к родным пенатам. (Один только пример: из девяти начальников департаментов Минюста пятеро написали уже заявления об уходе.)
Новый прокурор столицы Юрий Семин — не исключение. После увольнения он работал зам. начальника Главного управления юстиции, а затем Росрегистрации Москвы.
“Ему нет места в ведомстве, которое борется с террористами и преступниками только на экранах телевизора”, — писал я пять лет назад, не веря, что когда-нибудь люди, подобные Семину, вновь окажутся востребованы.
Обычно журналисты не любят признаваться в собственных ошибках. Но этой своей ошибке я искренне рад...
