Вперед в прошлое
Сломалась газонокосилка — всего и делов.
Написал я эти слова и крепко задумался. А правильно ли я поступаю, объявляя широкой общественности, что у меня сломалась газонокосилка? Ведь, по сути, подобное заявление приравнивается к признанию, что я владею не только газонокосилкой, но и газоном, который я подстригаю с помощью этого довольно замысловатого домашнего приспособления. А раз так, значит, по всей вероятности, в наличии имеется и дом, перед которым находится газон, который я подстригаю этой самой газонокосилкой.
Ну, начистоту так начистоту. Имеется. Не такой чтобы очень большой, но и не маленький: есть где разместиться семье, представленной уже в трех поколениях. Спешу добавить: построенный на деньги, заработанные честным творческим трудом; соответствующие налоговые декларации готов предъявить по первому требованию.
И все-таки, все-таки… Скажем, лет этак двадцать назад такой дом не то что в завершенном состоянии, а уже на стадии нулевого цикла вызвал бы множество вопросов со стороны ментуры, прокуратуры и партноменклатуры, не говоря уже про соседей. А на какие такие, простите, заработки? А вы что, Герой Советского Союза? Или кандидат в члены ЦК?
Да и разве дошло бы дело до нулевого цикла? О чем говорить? Конечно бы не дошло. Но не будем и дальше ворошить прошлое, а перенесемся в настоящее и представим, что творится на подмосковных дорогах в конце рабочего дня, а тем более вечером в пятницу… Ужас! Кошмар! Неужели какой-то злой враг объявил, что собирается совершить над нашей прекрасной столицей ковровое бомбометание, и все москвичи как один бросились наутек из своих квартир куда глаза глядят?
Разумеется, вы понимаете, что ничего подобного. Просто пробил час московскому люду устремиться к загородным фазендам. И практически почти к каждой фазенде в комплекте прилагается любовно обихоженный с помощью газонокосилки газон.
Но вот ерунда какая — газонокосилки имеют свойство ломаться. Сломалась и моя. Несмотря на то что сработана на заводах фирмы с громким немецким именем. Настолько громким, что произнести его вслух потребителю невозможно без некоторого придыхания и со вполне законным почтением. Ну, сломалась — не беда. У фирмы в Москве есть сервис, где газонокосилку в один момент приведут в нормальное состояние.
А вот и ошибаетесь, если так считаете. Офис-то, ясное дело, есть, да только, попадая в него, вы словно переноситесь в наше советское позапозавчера, и тем, кто испытывает ностальгию, рекомендую проделать мой опыт. Вы соскучились по очередям? Долгое, утомительное стояние в тесном загоне, скорее предназначенном для овец, чем для людей, где с вас мигом слетает самомнение гордого обладателя газона. Вы стосковались по угрюмому бурчанию приемщиков? Грубости — не вопрос, получите в расширенном ассортименте. Словом, перед вами предстанет махровый совок во всей своей красе.
Но всем вышеперечисленным прелести посещения офиса не ограничиваются. Достоявшись до стола приемщика, вы узнаете, что отдаете родную газонокосилку в чужие руки не для ремонта, а пока что лишь только для диагностики, и что вам предстоит еще одно — промежуточное, но не окончательное — посещение. Трепещите! Объявление результатов диагностики и запрашиваемой цены за выздоровление дорогого вашему сердцу агрегата и является моментом истины во всей этой истории. Я видел, как люди хватаются за грудь и шатаясь отходят от стола приемщика. Я был свидетелем, как они отрекаются от своих электроприборов, как матери-кукушки отрекаются от своих детей в роддоме, даже не пожелав взглянуть на их милые носики. Ротики и глазки. Бог с ними! Аист других принесет. А газон, ну что газон? Пусть лучше бурьяном зарастает, чем я такие деньжищи заплачу, а еще лучше — куплю новую газонокосилку.
Впрочем, дело-то вовсе не в ней. Взглянем на проблему несколько шире. За что бы мы ни взялись, до сих пор у нас чистый совок получается. От ремонта заграничных газонокосилок до свободного рынка и демократии.
Космонавты
Так уж получилось, что соседи по даче Евдокии Петровне попались нечуткие. Попросту говоря, вредные ей попались соседи. Даже грубые. Мало того что урожаям Евдокии Петровны они по-хорошему не завидовали и советов ее бесценных не спрашивали, мало того что сеткой от нее отгородились, чтоб она напрямик через их участок к магазину не могла пройти, мало того что собаку свою громадную приучили на всякое ее появление возле этой самой сетки громко гавкать, так еще и взяли себе моду мимо участка Евдокии Петровны в противогазах ходить. "Ах, от вашего навоза нам сильно пахнет!.." А на чем прикажете Евдокии Петровне всякий полезный овощ выращивать? На бальзаме Биттнера, что ли? Или на тройном одеколоне?.. Пакостливые, одним словом, соседи ей достались, противные.
И вот сидела как-то Евдокия Петровна на даче. Точнее — в огороде. Причем не в своем, а в соседском. Их как раз дома не было, ну и решила Евдокия Петровна огород их чахлый немного обиходить. Сорняков им своих вкопать. Поглубже.
И вот сидит она, трудолюбиво свои сорняки им вкапывает, как вдруг калитка открывается и входят двое.
Поначалу Евдокия Петровна сослепу, конечно, струхнула. Подумала, что соседи приехали. Но потом пригляделась и поняла — нет, не соседи. Космонавты. Во-первых, в скафандрах оба. А во-вторых, обратились они к ней не как-нибудь, а интеллигентно: "Девушка..."
"Эх, — думает Евдокия Петровна, — бедолаги. Засиделись у себя там, на орбите, истосковались по бабам..."
А эти опять: "Девушка..."
Короче, пожрать они попросили.
Евдокия Петровна так поняла, что в этом... ЦУПе маленько ошиблись и приземлили их не там, где надо, а чуть в стороне. Тыщи на три километров, а может, и все четыре. И вот теперь они добираются самоходом. "Сами мы, — говорят, — с орбиты, не местные, так что подайте, что вам тут Бог послал".
А Евдокии Петровне жалко, что ли? Не ей же Бог послал, а соседям. Да и послал-то... Скорее он их самих послал... за вредность...
— Берите, — говорит Евдокия Петровна, — что хотите. Для родной космонавтики мне ничего не жалко.
Ну, надергали они быстренько... что смогли, а потом опять вдруг: "Девушка..."
Короче, одежонку они стали клянчить. Нас там, дескать, правительственная комиссия заждалась. Неудобно как-то в скафандрах. Да и жарко в них пехать.
"Действительно, — думает Евдокия Петровна, — неудобно. Тем более и скафандры у них какие-то мини. Шлемы одни, а ниже треники... Так что ж я, для таких мужиков какую-то паршивую соседскую одежду буду жалеть, что ли?"
— Эх, — говорит она, — да конечно, берите!.. Только дверь у меня захлопнулась, вы уж через окно как-нибудь.
Ну, залезли они через окно, собрали что было, кресел еще парочку прихватили, чтоб в дороге было на что присесть, обогреватель электрический — ночи-то, дескать, пошли холодные, холодильник — чтоб провиант в пути не пропал, телевизор... И быстренько ушли.
И Евдокия Петровна тоже пошла. К себе на участок. Еще сорняков для соседей накопать.
А тут вдруг как раз и они вернулись, соседи.
— Ой! — прямо от калитки громко кричат. — Да кто ж у нас здесь все выкопал?! Какой такой паразит?
А Евдокия Петровна им тут же со своего участка гордо отвечает:
— Да были у вас здесь какие-то... в скафандрах. Я и внимания не обратила. Думала, может, знакомые ваши... Или вы вызвали тараканов на участке морить... Или сами... вместо противогазов... От моего навоза прячетесь... В скафандрах же не поймешь...
Соседи прям ошалели от этих ее слов.
— В каких таких скафандрах? — спрашивают.
— В обычных, — пожимает плечами Евдокия Петровна, — космических. С форточкой спереди. — И показывает, как форточка выглядит и какой из себя скафандр.
Соседи чуть не взвыли.
— Радио надо слушать, — кричат, — а не навозом людей травить! — Дался же им этот навоз. — Недавно только передавали, что двое каких-то бомжей у водных спасателей шлемы водолазные сперли и теперь в них ходят, воруют...
Короче, огорчились они. Сильно огорчились. Особенно когда в дом свой зашли...
А Евдокии Петровне что? Не горевать же по таким пустякам. Да и не поверила она соседям. Им просто имущества своего жалко стало. А двое те настоящими космонавтами были. Без дураков. Разве бомжи такими обходительными бывают? Стали б они ее девушкой называть, как же.
Эх, только из космоса нынче настоящие-то мужики и могут упасть. Если повезет, конечно...
осенило
Что за человек: только пошлешь его куда подальше, скоро опять
туда же просится.
В театре военных действий
у генералов места
в партере.
Запретный плод сильно подешевел.
По-русски ни бельмеса, но как хорошо понимает мужской язык.
У поверхностного человека если и поет душа, то под фонограмму.
Пьянство губит личность, трезвость —человека.
Из новохайяма
Попал бы к нам на Русь Омар Хайям.
Он много б нам чего наизваял.
Раскрылся б лишь у нас его талант.
Певец вина-любви как смысла жизни,
Пророк в чужом пиру, в моей Отчизне,
Где скажут: нелегальный эмигрант…
В России "соль и спички" — как одно,
Как знаково звучит — так суждено.
А Жизнь, не испросивши:
"Третьим будешь?",
На днях сюда добавила вино.
Эпистолярный жанр. Свои вершины.
…И я любови тайной присягну!..
Но только вот ночами не пиши мне —
Не подставляй: ты будишь мне жену.
(Отложенный эпиграф: А в эру SMS —
Что есть прогресс?..)
Из дневника
...Вспомнилось, к а к нужно —
Жить единым домом!..
Результат улучшен —
с чувством, с толком, словом:
победила Дружба!
(болевым приемом).
* * *
Посуду сдал… Нет, стоп, отставить.
Очнешься утром — те же лица.
И размечтаешься некстати:
Ах, с кем бы слиться, с кем бы слиться
В экономическом экстазе?!
