Михаил Моисеевич был великим шахматистом, но характером отличался нелегким. Если какой-то гроссмейстер совершал что-то такое, что Ботвинника не устраивало, он рисковал на многие годы попасть в “черный список” шахматного патриарха. Вот один характерный пример. В феврале 1995-го, за три месяца до смерти, Ботвинник дал интервью обозревателю “МК”, как оказалось, последнее в своей жизни. И он сожалел, что не смог примириться с Тиграном Петросяном, отобравшим у него корону в 1963 году.
“Признаюсь, я был недоволен его странными переговорами с людьми власть предержащими, которые он вел за моей спиной перед стартом нашего поединка”, — объяснил мне Ботвинник причину их ссоры. Поразительно, что за два десятилетия (Петросян умер в 1984-м) Ботвинник так и не восстановил отношений с другим великим шахматистом.
Хотя Ботвинник был народным героем, любимцем партии и правительства, в его жизни случались казусы с властями. Матч-турнир 1948 года за звание чемпиона мира состоялся в Голландии (первые два круга) и в СССР (заключительные три). В середине турнира, после возвращения домой, будущий победитель Михаил Ботвинник готовился к решающим схваткам, а некто Покровский из Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) делал свое черное дело: писал на гроссмейстера доносы в самые высокие инстанции: “Возвращаясь из Гааги в Москву, Ботвинник вез с собой пятнадцать чемоданов... Управление в течение длительного времени тщательно следило... Мы беседовали с товарищами, которые были в Гааге...” и т.д. и т.п.
Разумеется, то, что Ботвинник был в Голландии с женой и маленькой дочкой, как и то, что десять чемоданов с шахматной литературой он вез с собой из Москвы, не принималось в расчет.
Донос — дело серьезное, и Ботвинника вполне могли снять с дистанции, не посчитались бы и с тем, что корона уплывет за океан (в тот момент на втором месте шел американец Сэмюэль Решевский). А спас Ботвинника, как ни странно, Клим Ворошилов, который примирительно сказал: “Ну и что, а иностранцы, покидая Москву, увозят с собой по двадцать чемоданов. Да и что оттуда везти, когда у нас все есть!”
Да, повезло Михаилу Моисеевичу, что Климент Ефремович никогда в жизни не был в советских магазинах!
