“Мы будем говорить о жизни”, — сказала я. “Здорово!” — обрадовался Костя. И я растерялась. Если честно, я хотела сначала поговорить о боксе, потом о жизни, потом о жизни в боксе... Но после вот этого “здорово!” поняла, что Цзю даже сейчас, спустя полтора года, как он временно ушел из профессионального бокса, хочется просто поболтать. Например, о совести: “Я не помню, чтобы мне когда-то было стыдно за себя”. Или о детях: “Если мой сын что-то натворил в школе, там я буду его защищать, но дома потом отругаю”. Или о деньгах: “Здесь даже вздохнуть нельзя бесплатно”.
И мы говорили “о жизни” почти час. Мне никогда так легко не давался разговор с очень известным человеком... Именно легко. Потому что в тот момент мне, по сути, тоже хотелось просто поболтать с бывшим абсолютным чемпионом мира среди боксеров-профессионалов. Человеком, который не сдается.
Костя поудобнее пристроился на диване в VIP-зоне домодедовского аэропорта и освободил руку из фиксатора.
— Что у тебя с рукой? К тренировкам не вернулся?
— А, нет... Я прооперировался. Полтора года назад была травма, а времени заняться ею не было. Сначала думал — так пройдет. Потом начались танцы (программа “Танец со звездой”, в которой Костя участвовал. — Т.А.), и пока они не закончились, не мог проблему с рукой решить.
“Сыновья футболом серьезно увлеклись”
— Чем сейчас занимаешься?
— Вот очередной раз за этот год в Россию прилетаю. Мы тут бои проводим в Ханты-Мансийске. Это уже четвертый кубок, носящий мое имя. Это та политика, которую я с самого начала вел: увести детей с улиц, привести их в тренировочный зал. Ребята же видят, что я приезжаю, — и если увижу у кого-то задатки, могу увезти с собой в Австралию.
— То есть у них основная цель уехать в Австралию?
— Нет-нет... Я не думаю. Моя задача не вывезти их из России, а вывести на хороший уровень как боксеров. Будет это в Австралии или нет — не имеет значения. Просто если они будут находиться там, я смогу за ними смотреть.
— В своей академии?
— Да, это хорошее место. Тренировочный зал с определенным направлением, школой... Чем отличается от других? У нас занимаются и дети, и взрослые. Но платно! Зато работает целая система скидок. Например, если выигрываешь три боя, всего три боя, то целый месяц бесплатно...
— Лечишься?
Секундная пауза, потом его смех.
— ...занимаешься! Многие ходят к нам, чтобы быть просто здоровыми. Кстати, даже девочки 10—12 лет. Умение постоять за себя, знать, что ты можешь соревноваться с ребятами в беге, прыжках, ударах, — очень важно на этом возрастном этапе.
— Твоя дочка Настя тоже туда пойдет, когда подрастет?
— Надеюсь, что нет.
— Но, судя по характеру, вполне может...
— Видела ее, да? Вот так-то! Это я надеюсь, что она туда не пойдет. Но кто ее знает?
— Мальчишки твои боксом так и не стали заниматься?
— Они футболом серьезно увлеклись. У них времени нет в зал ходить. В понедельник к нам приходят учителя для дополнительных занятий. Во вторник и четверг у Никиты тренировка, в среду и пятницу — у Тимы. В субботу у Никиты игра, в воскресенье — у Тимы...
— Раз в твоей академии занятия платные, то ребята, которых ты привезешь из России, тоже платить будут?
— Ну это вообще несерьезно! Если я ребят привожу, неужели я буду заставлять их еще и платить за обучение... Знаешь, в чем заключается преимущество частного над государственным? Это — мое, я хозяин и могу контролировать, как хочу. Поэтому когда я приглашаю, то не значит, что собираюсь деньги на этом делать.
— Тут новость пришла, что у тебя проблемы с налогами...
— К сожалению, мое имя — это некая афиша. Оно привлекает внимание. Проблемы были у моего промоутера, который проводил бой в Мельбурне. Кто этот промоутер, его никто не знает. Зато все знают, что он работал с Цзю. И мое имя выносится в заголовок — так газета легче продается...
Была такая статья 2—3 года назад: “Костя выиграл бой против налоговой полиции”. Какой бой? Я просто показал бумаги, когда меня стали проверять. Хотя мне действительно пришлось разбираться, потому что налоговая полиция — очень мощная организация. Я потом спросил у своего бухгалтера — почему они именно меня проверяли? Он сказал, что вот просто выбрали человека и решили проверить.
— Надеюсь, проверяли тебя не как в России — со взламыванием дверей и выносом компьютеров?
— Пару дней находились у меня дома. На самом деле было немного неприятно, потому что у меня тут же возникли проблемы со спонсорами. Они говорят: “Костя, что за дела-то?” А что за дела? Ничего серьезного нет... Но резонанс уже пошел — и он, к сожалению, задевает.
“Ну увидели трусы, ну и что?”
— Вот интересно, а какие слухи о тебе ходят в Австралии? Они, наверное, доходят до тебя рано или поздно.
— Слухов про меня особо-то нет. Потому что я в тусовках не участвую. Даже из всей программы “Танец со звездой” журналисты не смогли ничего выудить. Ну не смогли найти! Да, мне их тоже было жалко... Но я к ним пришел в первый день и сказал: “Ребята, сделайте одолжение — не делайте мне проблем”. Они оказались мудрыми и не создавали мне проблем. Во-первых, не смогли, во-вторых, ничего не было... А там же, понимаешь, имелись такие моменты — между первым и вторым танцем нам давали 10 минут, чтобы переодеться. Комната одна на всех, потому что времени нет бегать и искать отдельную. И вот в момент переодевания появляется фотограф и начинает тебя снимать. Ну увидели трусы, ну и что? А все зависит от того — как он тебя снял. Можно ведь сделать фото так, что всем кажется, якобы вы с партнершей оба голые... Или она тебя просит лифчик поправить, чтобы нигде ничего не торчало. А в это время тебя фотографируют. И все — скандал! Таких случаев много было... Поэтому я их сразу предупредил. И без проблем.
— Вот только с командой, смотрю, тебе не везет: то с одним промоутером проблемы, то с другим... Почему эти люди появляются рядом с тобой?
— Может, я такой доверчивый? Слишком рано и широко открываюсь. Я знаю твердо только одно — я не чувствую себя виноватым ни в чем. Кого угодно можно обмануть, а себя не обманешь. Для меня жить в гармонии со своей совестью — самое главное.
— Невозможно по жизни пройти в гармонии с совестью. Всегда найдется что-то, что будет беспокоить...
— Нет, не помню, чтобы мне было стыдно за себя.
— Значит, ты сам подстраиваешься под определенные ситуации. Или нет?
— Нет, я слишком принципиальный. Если я или кто-то из моей семьи виноват, я это говорю. Если мой ребенок что-то натворил в школе, там я его буду защищать, а дома потом отругаю.
У меня тут был момент, приходит сын и говорит: “Папа, у меня в школе проблемы. Понимаешь, я подрался. Кое-кому под зад напинал”. — “За что?” — “А он плохо про тебя сказал. Я его и пнул. Теперь тебя в школу вызывают”. Прихожу в школу. Мне классный руководитель и говорит: “Ваш сын...” А я отвечаю: “Я горд за своего сына. Потому что он сделал это, зная, что у него будут проблемы, и при этом не испугался”. Слава богу, она меня поняла — у нас хорошая школа.
— Платная?
— Таня! У нас дунуть нельзя бесплатно! Всё, всё за деньги... Правда, я, честно говоря, не знаю — сколько это стоит, жена все дела ведет. Но, по-моему, за Настю мы платим 150 долларов в день. Очень дорого! Я не знаю, что там, блин, за школа...
— Может, при посольстве или университете?
— Нет, частная. Они учатся три дня в неделю. На 10 детей там 3—4 учителя. Зато Настя, 4-летняя, пишет уже, на английском и русском может свое имя написать. Мы тут с папой разговаривали, вспоминали, что сами и в семь лет не знали, что это такое.
— Скажи, в истории с твоим сыном тонкости русского менталитета проявились?
— Менталитет тут ни при чем. Просто хочу быть справедливым. Это моя точка зрения, и я стараюсь ее всегда отстаивать.
“От нашего хамства испытываю шок”
— И все-таки русский характер у тебя как-то проявляется? Ведь формирование твое произошло именно в России...
— Первоначальное формирование — да. Думаю, что в душе я больше русский, чем “австрал”. Хотя многие вещи уже чисто австралийские. Например, не выношу хамства — а таких, как я, немного в России. В Австралии же хамства практически не существует. Поэтому каждый раз, когда приезжаю сюда, испытываю шок. Ладно когда находишься в VIP-зале аэропорта...
— А вот когда из аэропорта выходишь...
Хохочет.
— Вот поэтому я сейчас не хочу выходить...
— Много дискуссий на тему того, что ты представляешь два флага — российский и австралийский.
— Понимаешь, я представитель самого себя, я независим. Я — профессионал. Но я никогда не говорил, что я — не русский. Я — русский. Но считаю, что по отношению к Австралии было бы несправедливо ее не представлять. Потому что там я живу. Это уважение к стране.
Там то же самое, та же бюрократия... Но меня там любят! И было бы некрасиво по отношению к простым людям, которые полюбили человека с улицы, которым я являюсь, их никак не упоминать. Мне очень близки две страны: Россия и Австралия.
— Всех родственников туда перевез?
— Это не так просто. За всех же надо платить. А я не могу всю жизнь выступать. Мне когда-то надо заканчивать с боксом...
— Разве ты уже не закончил?
— Еще ничего не известно. У меня есть родители, которых надо обеспечить. Есть семья, дети начинают расти... Мне нужно сделать так, чтобы моего дохода хватало на хорошую жизнь, к которой я привык. Может, к счастью, а может, и к сожалению, я всех к ней приучил.
— Не боишься, что твои дети вырастут уже менее устойчивыми к проблемам, чем ты?
— С одной стороны — да. С другой — это зависит от меня. Но им будет намного легче, чем когда-то было мне. Вот мы идем с Настей в магазин. И я не считаю деньги, могу купить все, что ей захочется. Иногда даже покупаем вещи, которые не нужны. Жена потом спрашивает: “Зачем купил?” Ну дочка попросила! С ребятами я более жесткий. Они должны знать — деньги нужно зарабатывать. У них у каждого в доме определенные обязанности, хотя за домашнюю работу мы им не платим. Кто-то убирает мусор, кто-то выносит, кто-то кормит кролика. Я уехал — надо кому-то кормить собаку. А это непросто: она большая, в вольере, куда тяжело влезать. Но это определенная ответственность. Моя жена встает в полшестого-шесть утра, чтобы сходить на тренировку в зал. В 7.15 она приезжает домой... И тут просыпаемся мы! Нас нужно покормить, погладить, собрать, детей отправить в школу...
“Знаешь, почему Рим пал? Зажрались...”
— Ты, говорят, тоже учиться начал? В УГТУ-УПИ — Уральском политехническом...
— Мне не нужно образования. Но мне сказали, что без него я не смогу защитить диссертацию.
— Будешь старательно сдавать контрольные...
— Ну, насчет “старательно” не знаю. Я сам печатать не умею — жена этим занимается. А у нее тоже не всегда время есть. Она сама учится, на администратора салона красоты. Последний раз мышцы на латыни учила. Я их по-русски-то ни черта не знаю, а тут на латыни... Но Наташа с удовольствием занимается. С таким удовольствием, что, боюсь, скоро мне придется ей салон красоты покупать.
— А твой выбор почему на Екатеринбурге остановился?
— А это, знаешь, как в фильме: “Почему Воркута? А я там сидел”. Как началось? УПИ — это не институт, это город целый. Я был впечатлен масштабами. Но нет хорошего тренировочного зала. А я знал, как им помочь. Потом мне еще и учиться там предложили. Вот как раз и спрашиваю: а диссертацию можно защитить? Они говорят: “Без высшего образования нельзя”. Когда-то я поступал в два института. Сначала в Свердловский инженерно-педагогический. Сдал экзамены, но учиться не понравилось — тренировался много. И потом сдал экзамены в Высшее командное училище связи, но учиться тоже не стал.
— Как я понимаю, опять же из-за бокса. Давай все же и о нем чуть-чуть поговорим. Скажи, кто станет абсолютным чемпионом мира в супертяжелом весе?
— Ой, знаешь, там сейчас так интересно! Я не хочу никого обижать из ребят... Всех уважаю. Просто желаю, чтобы они все заработали немного денег. А кто из них выиграет — уже не важно.
— А как ты объяснишь такой всплеск активности у постсоветских боксеров?
— Это закономерно. Знаешь, почему Рим пал? Зажрались...
— Теперь главное, чтобы наши не сдавали позиции.
— Да, это будет трудно. Соперники могут и поднапрячься... Хотя сейчас в супертяжах такого, как Тайсон, или Льюис, или Холифилд, — нет. Все хорошие, равноценные боксеры. Вот Коля Валуев может немного подзаработать, потому что с Доном Кингом работает.
— С Доном Кингом подзаработаешь, как же...
— Он из промоутеров сделал больше всех миллионеров-боксеров...
— То есть все зависит от Дона Кинга?
— Нет, от того, какие у тебя адвокаты.
