Глава МВД Рашид Нургалиев заявил о необходимости ужесточить ответственность родителей за неисполнение своих обязанностей. И подчеркнул, что за минувший год в социальные приюты было помещено свыше 47 тыс. детей. Кто они, эти дети?
На этой неделе корреспондент “МК” присутствовал при последних минутах “жизни” одной такой многодетной семьи. 28-летняя Татьяна Копаева прощалась со своими детьми всего две секунды. Только что она подписала последнюю бумажку. Теперь Артем, Настя, Руслан и Илья — социальные сироты.
В квартире — грязь, разруха и полчища голодных тараканов. Многодетной даме не до хозяйства — она почти всегда подшофе. Теперь она будет продолжать в том же духе, но уже без детей.
“…Изъят Копаев Артем Сергеевич, 1996 г.р. Возвращение его в семью невозможно из-за антисанитарных условий, которые представляют угрозу жизни и здоровью несовершеннолетнего ребенка”.
“…Изъята Копаева Анастасия Сергеевна, 2002 г.р.”.
“…Изъят Копаев Руслан Зафарович, 2006 г.р.”.
Мать, Татьяна Копаева, держит на руках маленького Руслана, Настя увлеченно рисует на документах, Тёма носится по кабинету. Дети пока не понимают, что, возможно, встречаются в таком составе последний раз в жизни. Еще пара формальностей, передача бумаг, и врачи заберут детей в дом ребенка и приют.
Еще там есть Копаев Илья, 5 лет от роду. Но месяц назад его на “скорой” отвезли в Тушинскую больницу с сильными болями в животе. А обратно матери уже не отдали.
Месяц назад 28-летней Татьяне Копаевой в очередной раз сказали, что, если она не наведет в квартире порядок и не встанет на учет к наркологу, детей у нее отберут. Она жутко возмущалась, говорила, что у нее нет денег, а есть маленькая квартира и злой сожитель. А то, что тараканы ползают днем по мебели и падают на детей, так кто ж их может вывести, тараканов-то! А пить она не пьет, разве что чуть-чуть, не больше, чем другие...
Инспектор ПДН старший лейтенант ОВД “Щукино” Марина Нистратова дала в тот раз Копаевой месяц сроку. Вчера он истек.
— Когда мы с представителем органов опеки зашли в квартиру, — рассказывает Марина Нистратова, — там стоял отвратительный запах мочи и фекалий. Тараканы ползали везде, даже в кроватке и на диване, где спят дети. Подушка Руслана была черной от грязи. Сам он лежал в куче грязного белья.
— Это чтобы не упал с дивана, — оправдывается Татьяна. Ей кажется, что довод звучит очень убедительно.
— Обоев на стене нет, еды на кухне нет, кроме трех банок с солеными огурцами, — продолжает Марина Васильевна. — В ванной — куча грязного белья, элементарные средства гигиены — мыло и зубные щетки — отсутствуют.
Татьяна слушает все эти обвинения с видом обиженного ребенка, от которого требуют решить непосильную задачу. Действительно, родить и воспитать четверых детей — это серьезный труд. Но Таня ограничилась только тем, что их родила. Дальше малыши росли как сорная трава, болея и питаясь на 3000 рублей детских пособий. Мама по-своему их любила — она ходила на молочную кухню за питанием Руслану, не била детей. Но вот только Настя в три года заработала от грязи в квартире мастит(!), а 5-летний Илья почти не говорит.
Где отец первых трех детей — неизвестно. Руслан — ребенок от ее последнего мужчины, Тимура. Он пока не знает, что у него больше нет сына. На мой вопрос, что скажет папа малыша, Таня, крутя золотое кольцо на безымянном пальце, вяло отвечает:
— Откуда я знаю. Может, и не узнает.
Артем открывает в улыбке щербатый рот:
— А сказать, что он маме сказал?! — ребенок очень доволен, что может поддержать взрослую беседу. — Он сказал: “Делай аборт, делай аборт!”
Тёму забрали прямо из школы, он поедет в приют “Хорошево-Мневники” с портфелем и в форме. Кстати, и тетради, и одежду ему перед началом школьных занятий дали сотрудники соцопеки. Если бы не они, мальчик просто не пошел бы учиться.
Тёма то цапает камеру нашего фотокора, то заглядывает в бумаги врачей. Видно, что он ко вниманию людей в форме привык — с 2003 года Татьяна Копаева получила от инспектора ПДН не меньше 50 предупреждений о последствиях ее образа жизни.
Прощание мамы с Тёмой и Настей проходит в две секунды. Она не смотрит вслед машине. Я спросила Татьяну, что она привезет завтра детям.
— Что попросят.
— А если Настя расплачется, попросится домой?
— Не расплачется. Она вредная. Илья тоже такой балованный стал, — неодобрительно говорит она.
С одной стороны — она меня слышит, понимает, отвечает. Но с другой — уверена, что скоро все пойдет по-старому.
Тем временем Марина Васильевна дает ей указания, как писать объяснительную записку. Таня старательно водит ручкой: “Выпиваем мы с мамой. Когда она получает пенсию. Сначала закупаем продукты”.
— Мы обошли соседей, — комментирует Марина Васильевна. — Они утверждают, что вы пьете каждый день, не обращая на детей никакого внимания.
— Какие это соседи? — привычно огрызается Таня. — Из 28-й? Они ска-ажут!
Чтобы сохранить детей, Тане надо навести порядок в квартире, закодироваться, обеспокоиться детским садом для младших. Но материалы на лишение родительских прав уже в суде. И сегодня Татьяна вернется домой одна, в квартиру, полную детских вещей и игрушек.
Она, конечно, еще увидит детей, если захочет. Но скорее всего будет навещать их все реже и реже, а потом и вовсе оставит на обеспечение государства. И они пополнят ряды 47-тысячной армии своих собратьев по несчастью.
