Жизнь Маши Бутырской всегда протекала “под колпаком”. Биография — отслежена с пеленок: все же первая российская чемпионка мира по фигурному катанию. Маша знает, что популярна. Могла бы беззастенчиво этим пользоваться. Но без устали вкалывает: шальное состояние “ватных ног” ей, видите ли, нравится! А в десять вечера уже спит. Любимый — хоккеист Вадим Хомицкий — такой режим приветствует, самому вставать рано. Но “под колпаком” они теперь оба.
Фигуристка и хоккеист. Что может быть банальней? Но, во-первых, как ни странно, это большая редкость. А во-вторых… большая удача большого спорта. Уж эти-то — точно одной крови, знают, какова спортивная жизнь, понимание обеспечено. Первая российская чемпионка мира по фигурному катанию Мария Бутырская связала свою судьбу с хоккеистом Вадимом Хомицким. Обвенчалась и проводила в Америку. На днях встретила. Вадим вернулся в дом и обнаружил там… черного кота. И это именно тот случай, когда повезет всем.
— Маша, вы зависти боитесь? Обеспечены, муж красивый, перспективный… И вообще ваша жизнь оказалась как-то совсем на виду — не успел, например, Вадим шубку прислать из Америки, а ваша фотография в ней, да еще и цена ее — уже в Интернете “висят”…
— Ничего себе… Вы меня прямо пугаете! Да, придется мне Вадиму сегодня претензии предъявить: где шубка-то?
— То есть вы хотите сказать…
— Я даже не знаю, что сказать. Потому что в наше время присылать вещи из Америки — глупость… И потом: мой гардероб, забота о нем — это уж точно мое. Мож
но предположить, что мы зашли в магазин, что-то понравилось из одежды и Вадим тут же предложил купить — это нормально. Но чтобы сам… Мне кажется, он даже постеснялся бы это делать. Нет, ну надо же: то коня он мне дарит на венчание, то шубки теперь…
— Маша! Вы сейчас разрушите всю экзотику вашей жизни! Неужели Вадим и коня вам не дарил?
— Да не подарок это! Лошадь мы купили вместе.
— Зачем?
— Вот вопрос, конечно. Мы его тоже до сих пор задаем. У нас есть подруга — Ольга Пантелеева, увлекается лошадьми, и она нас стала приглашать: давайте посмотрим, моя лошадка такая красавица, умница... Оля не разводит никого, просто катается. И нас этим заразила: лошадь — удивительное животное, да все это еще на природе происходит… А так как и у меня, и у Вадима к животным отношение очень теплое, то когда нас познакомили с лошадью, которую бросил хозяин, нам стало ее жалко. Ольга сказала: хозяин уехал, у него какие-то проблемы, лошадь продается. Она взрослая уже, такая интеллигентная, добрая, и при этом очень грамотно учит кататься.
— И вы ее решили “удочерить”...
— Ну мы подумали и решили: так, чтобы она брошена была, — нельзя, а будет нашей — здорово, прикольно. Да пожалели сильно. А насчет того, что будут завидовать… Может быть, к этому надо проще относиться. А людей — уважать. Пусть кто-то знает меня “по телевизору” или видел в шоу, или еще как-то, но я всегда помню, что я обычный человек. Может быть, чуть более удачливый в какой-то момент, чуть больше видевший… Хотя иногда сама про себя читаю что-нибудь и думаю: господи, как можно нормально относиться к такому человеку?
nnn
— Вы очень быстро влились в светскую жизнь, что-то вручаете, получаете, была даже премия “за легкую смену имиджа”. Что — все действительно легко дается?
— Да нет, просто я ничего особенного в своей жизни и не меняла. И, кстати, я так и не поняла, какой имидж имелся в виду. Как была спортсменом, так и осталась. Как, грубо говоря, вкалывала, так и вкалываю. Ушли многочасовые тренировки — появились какие-то светские мероприятия, хотя последнее время на них снова нет времени. А Москва-то гуляет… С понедельника по понедельник приглашения на столе веером лежат. Но знаете, когда Вадим в Москве — мы практически никуда не ходим. Потому что, как и у меня в спортивном прошлом, у него огромная ежедневная физическая нагрузка, обязательно дневной сон, режим.
— Психологи говорят, что когда чемпион покидает мир большого спорта, то часто абсолютно растерян — куда ехать, что есть, что пить… Исчезают из жизни опекуны, и многие к этому не готовы. Вы — как справились?
— Я, наверное, ушла из спорта очень взрослым человеком. Сознательным и, может быть, даже мудрым. И уходила не внезапно. В любом случае в 30 лет — даже если ты спортсмен, то все же самостоятельный спортсмен. Поэтому растеряться, не понять, что происходит вокруг, куда бежать и где приткнуться, мне не пришлось.
— И нет тоски по тому времени, когда все за вас решали другие?
— А что решали? Только бытовые проблемы — расписание, переезды. Все равно ведь все зависело от тебя в конечном итоге. А когда ушла из спорта, сразу появилась работа, за которую я получала хорошие деньги. Это продолжалось у меня после Олимпиады-2002 ровно четыре года. Может быть, я и дальше бы каталась, если бы — знаете, могу, наверное, сказать, что это кусочек удачи мне жизнь отломила — ко мне не пришли люди и… Сначала мы просто разговаривали. Потом они предложили открыть школу фигурного катания Марии Бутырской.
— Польстило?
— Да нет, я протестовала, с самого начала говорила: “Ребята, не надо так называть. У вас спортклуб называется “Новая лига”, вот так и хорошо”. Не знаю, может, они и не хотели меня лично привлекать, только имя… Но я нахально сказала: “Я очень хочу быть тренером. Я хочу тренировать детей. И мы будем работать на результат”.
— И не глядя махнули реальные шоу на мифический результат?
— Попробовала сначала совмещать шоу и тренировки. Но это невозможно. Выбрала школу — потому что вижу перспективу. Ведь шоу — это что в будущем? Ты становишься взрослее, чтобы не сказать — старее, дряхлее. Нет, конечно, не взрослее — мастерство ведь ты тоже теряешь. Да, деньги хорошие, но понимаешь, что еще совсем немножко — и это должно заканчиваться. И потом... Я всегда откровенно говорила: не люблю показательные выступления.
— А что так? Ведь напрягаться уже даже не надо…
— Потому что нужно было в принципе развлекать народ. А для меня смысл фигурного катания всегда сводился к соревновательному моменту. Мне безумно нравилось вот это состояние — когда выходишь — и себя переламываешь. Вот теперь тренирую — точно такой же адреналин.
— Нервы не жалко? Сколько их уже в лед вморожено…
— Да, на соревнованиях ноги снова ватные. И вместе с каждой девочкой прыгаешь, вращаешься, считаешь обороты, секунды на спиралях, и… есть драйв. Понимаю, что назвать меня хорошей спортсменкой можно, но при этом нельзя назвать вообще пока никаким тренером. Как тренера меня еще пока нет, я не состоялась. Но буду пробовать, потому что жалко, что такой багаж потеряется. Телеведущие, актрисы — все это можно попробовать, если тебе предлагают. Как хобби — можно. Но лезть туда не надо — потому что эта ниша чужая. Я хочу, должна быть в своей. Там, где я лучше других себя чувствую.
— То, что школа не носит уже имя Бутырской, — понижение?
— Теперь это ДЮСШ №48, никакого понижения, честно, ни в коем случае нет. Наоборот — это шажочек вперед, потому что если в прошлом году мы существовали на коммерческой основе: выживем — не выживем, то сейчас нас опекает Москомспорт, это уже сила.
nnn
— Так вы теперь со всех сторон защищены: и на работе, и дома — Вадим ведь защитник?
— Да, правда.
— Тогда чего боялись, зачем скрывали, что венчаетесь?
— Да никто не собирался ничего скрывать. Может, я немного суеверна или еще что-то, но свадьба — это когда гуляют все, и всем про это заранее рассказывают. А венчание — оно важнее для тебя, для сердца, для души. И мне кажется, кто идет на это — афиширует венчание, крещение младенцев, тот... Неправильно это: церковь не должна быть доступна для людей посторонних. Ты приходишь не на всеобщее обозрение и не с толпой общаться. И вообще — есть вещи, о которых не стоит кричать на весь свет. Та же беременность, например: такой срок громадный, да мало ли что, зачем же с первой недели всему миру знать? А свадьба… Ну не успевали мы никак сыграть свадьбу. Она у нас будет обязательно — и будут все, мы никого не обидим. Но это было событие, на которое решились мы очень быстро, незадолго до отъезда Вадима в Америку. Там еще попадал пост по календарю, нам надо было спешить. Поэтому были родители, братья, сестры… И совсем чуть-чуть друзей. У Вадима был один человек, у меня больше — я постарше, поднакопила. Нет, честно, я не скрывала — мне не стыдно за мой поступок…
— Ну еще бы не хватало!
— …Да вот до сих пор приходится словно оправдываться. А ведь я ничего плохого не сделала и горжусь человеком, которого выбрала, я не выхожу в шестой раз замуж, это первый раз в жизни, я счастлива, а разговоров столько...
— Как любая взрослая женщина, вы можете сравнить Вадима с другими, тем более что личный опыт был и горьким, и не всегда предсказуемым…
— Вадим… Вообще — странно, да? Фигуристы и хоккеисты часто катаются на одном катке, по идее, должно быть много браков, а их — по пальцам можно пересчитать. Ну — Игорь Ларионов и Лена Батанова, да и все… С Вадимом мы встретились совсем не на катке, в одной компании.
— Кто на кого глаз положил?
— Инициатива исходила с его стороны, скажу честно, думаю, он не будет говорить: “Ты врешь, это все ты начала!” Знаете, мне даже рассказывать это как-то неудобно. Чувство неловкости меня все время преследовало: сначала, конечно, в силу того, что я старше.
— Вы стеснялись?
— Еще как: “Господи, Маша, очнись! Десять лет!”
— А что такого? Во-первых, разница не криминальная, во-вторых, сегодня это вообще модно.
— У меня есть знакомые, которые встречаются с мужчинами значительно моложе себя, но я этого никогда не понимала. Мне казалось, что всему свое время. Вот мне 34 года — значит, мне положено от 34 и старше. И даже мысли не было обернуться в другую сторону. Поэтому меня эта ситуация не только смущала — она была даже какой-то смешной. Внутри все время какое-то ерничанье: “Ну, Бутырская, все идет — лучше некуда…”
— Как же справились?
— Да как-то… Я не проверяю людей, не умею. Не подстраиваю ситуации, в которых они раскрываются, не вывожу на чистую воду. Ведь люди сами довольно быстро раскрываются. С Вадимом не было такого: раз — и что-то включилось! Но он настолько внимателен был и так трепетно ко мне относился… Может, кому-то это и не нужно, а меня зацепило: “А давай я тебе это сделаю, давай я тебе машину починю”. Это были вроде мелочи, но те, в которых, мне кажется, любая женщина просто нуждается. Когда не все она на себя взваливает: я могу сама, пошел вон! Нет, он не пытался проявить себя таким образом — не было показухи никакой. Просто делал. Но — много.
— Когда Вадим объяснился, вы избавились от неловкости?
— Ну я уезжала, мы общались долго по телефону, это было безумно дорого, он писал мне такие красивые нежные сообщения. И раскрывался для меня. Даже странно было: Вадим хоккеист и вроде защитник, силища такая, при этом без шлема, клюшки и коньков — совершенно другой. Не только по отношению ко мне. К своим родителям, к моим — когда познакомился с ними. У него, видимо, такое воспитание: он может за себя постоять, но никогда не нахамит, без грубостей, на рожон не полезет.
— Хоккеисты долго шептались за вашими спинами?
— Я с ними практически не знакома, буквально с несколькими друзьями Вадима только. Больше хоккеистов в моей жизни и не появилось. Да и где нам встречаться? У них сбор, приезжают на игру. Я — на трибуне, игра закончилась, Вадим выходит на пять минут, со мной прощается и уезжает. Наверное, с друзьями он делился. Но честно — не знаю, что они про меня говорили. Может быть, кто-то был против… Хотя — нет, я даже знаю кто, до меня дошли какие-то разговоры не очень приятные.
— На такие вещи женщине трудно не обращать внимания — пересуды тормозили ваши отношения?
— А мне это рассказали значительно позже, и Вадим только в два раза выше поднялся в моих глазах. Из-за того, что он думал сам. Подумал и принял решение. Личное, а не чье-то.
— А родители что говорили?
— С родителями у нас очень хорошие отношения, но как они приняли первое известие — ну кто его знает… Когда я пришла знакомиться, конечно, все волновались. Я не боялась, напряжена немного была — в соответствии с моментом, все же с будущей свекровью встречаюсь. Но они — замечательные. И такого, чтобы: “Нет, не приводи, знакомиться не будем!” — не было. А на венчании надо было видеть, как они вчетвером уже гуля-яли! У Вадима и у меня довольно простые родители — и словно нашли друг друга: вмести пели, плясали, чувствовали себя прекрасно. Мы там подустали уже — смены не было, народу-то немного, а они — на полную катушку выдавали, использовали ситуацию.
— Рассказываете, спонтанно все получилось, а платьице-то успели приготовить…
— Не подловите. Это платье пришлось как нельзя к месту, но было уже, как говорят, один раз надеванное. В 2005 году в Москве, если помните, проходил чемпионат мира по фигурному катанию, и официальный спонсор выбрал меня своим “лицом”... Завершилось все вечеринкой на 400 человек, на которую специально приехал президент фирмы с супругой. Все проходило в очень красивом зале, внутри залили лед, на котором каталась маленькая симпатичная девочка. Стояли ледяные скульптуры, даже бар был изо льда. А после завершения вечеринки каждому гостю дарили шелковый платок, на нем была моя фотография, но только вышитая вручную, подпись, а внизу — слова: “Незабываемый вечер в компании с Марией Бутырской”. Можете себе представить? Когда я это только увидела, задрожала с головы до ног и побежала искать платье. Тем более что меня корректно попросили выглядеть достойно. С огромным трудом нашла, оно было похоже на свадебное, красивое и… единственное, которое подошло по размеру. Еще подумала: ну ладно, может, пригодится когда-нибудь?
nnn
— Так получается, что начало совместной жизни уже отдано на откуп большому спорту. Сейчас Вадим вернулся в Москву. Но карьера хоккеиста ведь непредсказуема?
— Боюсь что-то говорить на эту тему. Мне, конечно, как спортсменке очень хочется, чтобы у него получилось все, что он задумывает. Вот сейчас, например, Вадим решил попробовать свои силы за океаном. Он сделал этот шаг самостоятельно. И я его только поддерживаю в этом. Съездил, показался, сам посмотрел, и ни в коем случае нельзя расстраиваться, что вернулся. Он в России очень востребованный игрок. Мог остаться в Америке, ему сказали: “Посиди, сейчас кто-то травму получит, и ты будешь играть в составе “Далласа”. Но, согласитесь, это какая-то глупая ситуация — он востребован здесь, и чего ему сидеть там? Мы с Вадимом в этом похожи — без тренировок, теперь уже, конечно, в другом качестве, не представляю: что делать-то? Это происходит со многими фигуристами: вот Оксана Казакова, Леша Урманов, Артур Дмитриев — точно так же тренируют, выкладываются…
— С Вадимом все ясно, он должен расти как игрок. У вас за плечами блестящая карьера, а жизнь тренерская не сахар, и ученики имеют обыкновение вырастать. Хорошо — если во что-то стоящее. Может, ну его — этот результат?
— Нет, я не могу без результата. Хотя, конечно, сейчас он может быть — ну лет аж через шесть. Но просто так ходить на работу — кому-то что-то объяснять, да ну — лучше вообще тогда дома сидеть.
— Ну и сидели бы, мужу кролика готовили, чем каждый день в Крылатское из центра к 9 часам на тренировку мотаться!
— Да — здорово! Это же всю жизнь было… А кролика я и так приготовлю. Люблю я это: без всяких книг профессиональных, на интуиции что-нибудь соединить, приправами засыпать.
— Что еще нужно для счастья?
— Детишек. Любимая работа есть. Что еще? Животных у нас уже много (шотландская вислоухая кошка Леля, большая японская собака — это порода такая, совсем новый жилец, британец со стоячими ушами, он же черный котенок). С Вадимом мечтаем о доме, конечно. Не мечтаем о самолетах, о яхтах, это, может, и лишнее, не надо. А надо… Просто — не хочется спугнуть то, что есть.
САМЫЕ ИЗВЕСТНЫЕ БРАКИ С МОЛОДЫМИ МУЖЬЯМИ
Джоан Коллинз — Перси Гибсон (моложе на 32 года)
Лайза Миннелли — Лари Фортенски (моложе на 20 лет)
Франческа Эннис — Рэйф Файнс (моложе на 19 лет)
Алла Пугачева — Филипп Киркоров (моложе на 18 лет)
Деми Мур — Эштон Катчер (моложе на 16 лет)
Мадонна — Гай Ритчи (моложе на 10 лет)
Лайза Миннелли — Дэвид Гест (моложе на 8 лет)
