Вот и сбылась мечта идиота: слушать концерт, сидя среди оркестрантов. Музыка живьем, потом-кровью. Как это было давеча на открытии сезона “Виртуозов Москвы” в Большом зале консерватории…
…Такие концерты — “лакомые кусочки”, на них не попасть, не пробиться. “Друзей оркестра” встречают на входе, раздевают в служебке, провожают прямо на сцену — так и я сел прямо за спину контрабасиста. Секунду спустя в зал буквально с улицы влетел Денис Мацуев и прямо в пальто, легко так бросился к роялю. И без позы: ему просто надо размяться: предстоит играть 1-й Шостаковича. А спустя пару минут первая скрипка уже просит тишины: надо пройти несколько тактов из 28-й Моцарта.
Программа составлена необыкновенно вкусно: сначала увлечь Моцартом, потом по полной угостить Мацуевым, а во втором отделении — на одном вдохе “пропеть” “Кармен-сюиту” Бизе — Щедрина. Жаль, что сам Родион Константинович 11-го уже покинул Москву: важные дела в Европе. Но именно он называл “Виртуозов” Спивакова “восьмым чудом света”, так и говорил: “Поскольку все прежние архитектурные чудеса в основном уже разрушены, я бы предложил в качестве нового чуда первоклассный симфонический оркестр!”
…Пару слов о происхождении “Кармен-сюиты”. Майя Михайловна жаждала сыграть образ Кармен. Именно сыграть — во всем ее драматическом наполнении. Но угораздило же Бизе написать оперу, а не балет! Обратились к Шостаковичу. Мол, попробуй сделать свою редакцию. Он подумал и сказал: “Я не могу соперничать с Бизе. Если зритель придет и не услышит арию тореадора, он почувствует себя обворованным”. Потом предложили Хачатуряну. И снова — замешательство и отказ. Делать нечего, пришлось Щедрину выкручиваться самому. Выкрутился так, что “Кармен-сюиту” стали исполнять чаще, чем “Кармен”.
…Когда Владимир Теодорович палочкой приглашал контрабасы вступать и мы едва не сталкивались глазами, с меня семь потов сходило. Думал: “Что ж я как болван сижу, ведь вступать пора!” Скрепить руки в замок, чтоб сами собой не потянулись к чужому смычку. Напряжение дикое. Болеешь за каждый звук: так, сейчас колокола должны пойти, а сейчас стрельнет дробь барабана. Еще Рихтер критически относился к тому, чтобы следить за концертом по партитуре, ожидая конкретный звук. “Я хочу получать наслаждение от тайны”, — говорил он. Но, право, видя, как выкладывается Спиваков — не наигранно, нет, глаза блестят, пот ручьем, — понимаешь, что здесь, где нет дистанции между исполнителем, музыка — это плоть и кровь. Легкость она обретет, лишь на метр оторвавшись от сцены…
Что творилось в зале — не поддается описанию. Мацуева отпускать отказались напрочь: дважды бисировал, поклон за поклоном. А после “Кармен-сюиты” публику вообще зашатало от восторга. Знали бы они, что это еще не конец. Что через 10 минут оркестранты рассядутся по автобусам и погонят по темным улицам, нарушая правила, на третье отделение в Дом музыки поздравлять “Терем-квартет”, которому 20 лет исполнилось…
