Отеческую заботу о крестьянстве наше государство в последние годы проявляло не раз. Для них, дорогих и любимых, придуман нацпроект по развитию села. Все льготные кредиты и субсидии — тоже им, кормильцам.
Но после известного постановления о “переделе рынков”, которое буквально загоняет производителей за прилавки, сами селяне крепко призадумались: что лучше — работать в поте лица своего на урожай или самим продавать картошку?
“МК” решил лично проверить, что изменилось на столичных рынках и насколько доступны они для отечественного производителя. А главное — выгодно ли крестьянину на них торговать?
С тех самых пор, как в нашей стране восторжествовал рынок, такого вмешательства административно-командной системы в рыночную экономику, пожалуй, еще не было. И не просто в экономику, а в ее, можно сказать, начало начал — собственно рыночную торговлю.
Президент Путин пожелал, чтобы на рынках торговали не заезжие перекупщики, а местные производители. Мэр Лужков поддержал президента Путина и освободил для фермеров места на столичных рынках.
Нынешняя кампания выдвинула самую светлую идею — поддержки крестьянина. Впрочем, не исключено, что с самого начала никакой светлой идеи и не было. Просто под патриотический шумок защиты отечественного производителя кое-кто попытался обстряпать совсем другие дела.
Во всяком случае, к такому выводу пришли корреспонденты “МК”, поторговав вместе с истринским фермером на московском рынке.
Попытка — не пытка
Трудности начались еще на стадии подготовки нашей “выездной торговли”. Оказалось, что желающих поехать в Москву торговать мясом найти почти невозможно. Фермеров, производящих мясо на продажу, в Подмосковье — и так раз-два и обчелся. А таких, кто возлагал бы надежды на столичные рынки, не осталось и вовсе. Крестьяне давно свыклись, что рынки для них закрыты, и научились сбывать продукцию как-то иначе. Ну а те, кто не научился, давно зачехлили, так сказать, свои плуги.
И все-таки нам повезло. Александр и Людмила Корневы — фермеры по призванию. Оба закончили Тимирязевскую академию. Сегодня их хозяйство — единственное в Истринском районе, занимающееся животноводством. Проблем со сбытом у Корневых нет.
— Я работаю по договорам с санаториями и больницами, — говорит Александр. — Кроме того, продаю мясо оптом. Допустим, сотрудники какой-то организации захотели купить парного мяса. Скинулись, позвонили мне, я забил поросенка и отдал им тушу по 150 руб. за кг.
То есть на нашу просьбу фермеры откликнулись исключительно из любви к искусству. Ну а искусство, как известно, требует жертв. Для начала Александру пришлось пожертвовать временем (неделя) и деньгами (4,5 тыс. руб.) на оформление медицинской книжки. Наконец в назначенный день и час отправляемся в столицу.
Через полтора часа мы у ворот Коптевского рынка. В администрации вновь прибывших фермеров встречают не с распростертыми объятиями, но вполне вежливо. Разве что директор не удерживается от нотации:
— Надо было предварительно позвонить. А то все норовят в конце недели приехать, а в понедельник у меня пусто.
Другой сотрудник рынка смотрит фермерское удостоверение и переписывает из него ФИО и адрес.
— Каждую неделю отправляем отчеты, сколько на рынке фермеров, — поясняет он нам. А потом провожает к ветеринарам.
Ветсвидетельство (обошедшееся в 250 руб.) сверкает печатями и наклейкой-голограммой — не подделаешь. Но у него обнаруживается изъян: нет синего овального штампа на оборотной стороне. Точно такие же отпечатки должны быть на привезенных кусках туши.
— Печати на мясе есть? — вопрошает ветеринар.
Печатей нет. Корнев пытается объяснить:
— В девять утра кабинет, где хранится клеймо, был еще закрыт.
Но сотрудница, выписавшая свидетельство там, в Истре, заверила, что можно ехать и так. Все равно на рынке лаборатория, которая проводит собственный анализ. Голову и печень поросенка, которые полагается представлять, мы привезли. “А если возникнут проблемы, — напутствовали Корнева в районе, — пусть позвонят”.
Однако ветеринарша при рынке звонить никуда не стала и вообще была непреклонна.
Может, это и хорошо. Любимый город может, так сказать, спать спокойно: незаклейменное мясо в столицу не прорвется. Но в то же время возникают вопросы. Ведь ветеринарная служба — это вертикальная госструктура, чьи сотрудники живут по единым законам: что в Истре, что на рынке. Почему же ветеринары спокойно отправляют мясо без клейма из пункта А и не принимают его в пункте Б? Чего здесь больше? Пофигизма районного звена? Или незаинтересованности рынка в новых продавцах?
Результат, впрочем, один: фермеру приходится убраться восвояси. Хорошо, нынче теплая, но зима. А если то же самое произойдет в тридцатиградусную жару с фермером из Лотошина? Ему-то как быть? Сдать свинью по дешевке перекупщикам или выкинуть? Ведь обратной дороги мясо уже не выдержит.
По ту сторону прилавка
А мы поехали на соседний рынок и там сразу выложили карты на стол: так и так, эксперимент, клейма нет, потому что ветеринар еще спал, зато вот свидетельство за сегодняшнее число, которое фиг подделаешь. И нам пошли навстречу. С единственным условием: рынок в статье не называть. Мясо проверили сами и даже денег не взяли (тут анализ тоже стоит 250 руб.).
…Когда наконец заняли место за прилавком мясного павильона, время близилось к обеду и соседи посматривали на нас как на некое недоразумение… К этому моменту расходы Корнева увеличились еще на 1000 руб. Половина — плата за место (для фермера — с 50%-ной скидкой), другая — услуги рубщика. Вообще-то Александр мог бы порубить и сам, но на рынок, как в Тулу с самоваром, со своим топором не ходят. Тем более с пеньком.
…Торговля идет не бойко. Александр профессионально оценивает обстановку: “Да-а, за день тушу поросенка здесь не продашь...”
Мы действуем по принципу “хороший товар сам себя хвалит”. Главное достоинство нашего продукта в том, что еще утром он бегал на своих четырех. Впрочем, и большинство соседей уверяет покупателей, что “мясо свое, домашнее”, только что привезли из: Липецка, Тамбова, Наро-Фоминска...
— Как же из Липецка? — удивляется дотошный покупатель. — Значит, мороженое?
— Что ты, милый! — обижается тетушка с внешностью передовика советской торговли. — Посмотри: парное! Лучше не найдешь.
— Одного поросенка за 300 верст везли? — не верит дотошный.
— Почему одного? Большая машина… — начинает было тетка и осекается. Потому что из Липецка пригоняют целый рефрижератор, и потом туши долго, пока не распродадут, висят в холодильных камерах. Парным мясо быть никак не может.
Большинство продавцов — обычные наемные работники. Что хозяин привезет, то и продают. А хозяин закупается в основном на хладокомбинатах и крупных свинокомплексах. “Домашнее” мясо можно привезти только из дальних областей, где еще есть возможность тырить колхозный комбикорм. Оно дешевле, везти выгодно, а на подмосковное много уже не накрутишь.
В пятом часу сворачиваемся — еще ехать домой по пробкам. Итоги торговли: ушло 18 кг в среднем по 250 руб. Торговали, правда, полдня. Зато в четверг, а не в понедельник… “Экономика” получилась такая. Себестоимость мяса — 120 руб. за кг. Если ее и накладные расходы, связанные с арендой места и ветконтролем, вычесть из выручки, остается 840 руб. Отсюда надо убрать расходы на бензин — около 400 руб. “Навар” — 440 руб. Стоять за такие деньги самому — хозяйство развалится. Нанимать продавца — почти все и уйдет ему на зарплату.
— Мне все это невыгодно, — резюмирует Александр уже в машине. — Ты же видишь, торгуют в основном приезжие. За работу с утра до ночи получают 10—15 тысяч рублей в месяц и снимают вчетвером одну квартиру, чтобы что-то отослать домой.
А в хозяйстве Корневых — по сотне быков и свиней, 40 овец, ферма, 7 тракторов. Со всем этим справляются Александр с женой и два наемных работника. Если четверть рабочей силы выбывает хотя бы на день — уже удар по хозяйству.
— Это раньше, когда хлынуло дешевое импортное мясо, многие фермеры бросили работу, потому что не было сбыта, — рассуждает Корнев. — А сейчас тех, кто выжил, проблема, как попасть на рынок, не волнует. Сегодня у всех фермеров одна самая главная проблема — земля. Я арендую 60 га у совхоза и столько же — у района. Чтобы продлить аренду, должен сделать кадастр. Если по районным расценкам, надо выложить 500 тыс. руб.! Таких денег нет ни у одного фермера. Я нашел фирму, которая сделала дешевле, обмерил участки, согласовал границы. Но уже три месяца не могу получить подписи чиновников! И так у всех: сегодня все фермеры сутками сидят в земельных комитетах.
Есть и другая сторона той же медали. Летом в совхозе, у которого Корнев арендует часть земли, сменился собственник. Пришли новые люди, показали решение суда и сели в кабинете директора — в общем, все, как это и случается сейчас повсюду. Гарантий, что новый хозяин не прогонит арендаторов, — никаких.
— Когда собирался строить ферму, мне говорили: не бойся, расширяйся, — вспоминает Корнев. — Построил. А завтра оставят без земли, и всю скотину придется забить, потому что нечем кормить. Так что основной вопрос — земельный. Еще Ленин говорил. С тех пор ничего не изменилось. А все остальное: места на рынках и прочее — это мишура. Так и напиши, — напутствовал на прощание фермер.
Фермер в растворе
Война за место на рынке, кажется, идет на убыль. Несмотря на принятые 19 октября с.г. правительством Москвы меры (50% торговых мест фермерам выделены на 28 городских рынках, кроме того, их ждут не дождутся на ярмарках выходного дня!), сельские производители туда не хлынули.
По данным Минсельхоза области, доля продукции подмосковных фермеров на столичных рынках в 2005 г. составляла всего 1,7%. Какой объем товаров поставляется туда колхозами и совхозами — тайна, покрытая мраком. Не исключено, что еще меньше, ведь почти все они развалились, а те, что на плаву, удачным образом перепрофилировались и имеют дело с компаниями типа “Марс” или “Данон”. Словом, торговать по большому счету некому и нечем.
— Я как могу пропагандирую это дело среди наших ребят, — признается глава фермерской ассоциации Московской области Николай Соин. — Что решение мэра Москвы — наш золотой дождь, что это исторический шанс, который упускать ну никак нельзя, что когда-то нужно начинать. Но сам в новую систему “рыночных отношений”, если честно, не особенно верю…
Николай Александрович — торговец со стажем. Когда в молодые годы возглавлял совхоз в Луховицком районе, сам часто отвозил продукцию на московские рынки. Только колхозных базарчиков в городе было 29, плюс к ним на каждом углу имелись магазины “Овощи-фрукты”. Сегодня даже самому смешно вспоминать:
— Когда в обе пригоршни набирал луховицкие огурцы, — он показывает огромные кулачища, — захватывал ровно 1 кг 50 г! Без весов мог работать, сам удивлялся, как точно все получалось!
Но в то время главной задачей было не как продать урожай, а где купить. Сегодня все обстоит с точностью до наоборот. К тому же тогда производитель — частник с огорода или совхоз — за версту был виден на рынке, и к нему дружно валил народ. Знали: настоящее, с грядки. Сегодня Соин тоже пытается “тряхнуть стариной” — ничего не выходит! Фермер растворяется в общей массе торговцев, на рынке уже не отличишь — кто перекупщик, а кто привез собственный урожай. Тем более что фермерское удостоверение можно купить так же, как покупают регистрацию и медкнижку. В общем, кони, люди и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой…
По сути дела, эти же проблемы, которые мешают торговать и работать, нам называют и его коллеги.
— Все ополчились на перекупщиков, — говорит один из фермеров. — Но без него никак нельзя, это оптовое звено между производителем и покупателем, оно есть во всем мире, в том числе и в России — в основном в виде лиц кавказской национальности. Может, это и плохо. Но другого оптового звена у нас не придумано. Что делать? Разрушать его до основания, а затем?.. Но перекупщик не просто покупает за 6 руб., а “впаривает” за 10. На нем доставка товара через сеть гаишных постов, переборка овощей от гнили, расфасовка по 3, 5 кг. А если покупатель пожелает, то и по наперсткам… Что нам выгоднее: в 2 раза больше вырастить продукции и продать ее прямо в деревне перекупщикам или самому через сеть гаишных постов везти в Москву, перебирать, фасовать по 3, 5 кг, а если покупатель пожелает, то и по наперсткам?
Чтобы не гадать на кофейной гуще, месяц назад подмосковные фермеры тоже поставили торговый эксперимент. По поручению областной ассоциации свою картошку в Москву повез самый средний фермер из самого среднего (по удаленности от Москвы) района — Подольского. В данном случае это принципиально, поскольку от того, какой пробег делает машина с овощами, зависит, сколько бензина сожжет и, соответственно, выгодно ли ему возить урожай или лучше прямо в деревне ссыпать клубни перекупщикам.
Ну так вот, эксперимент показал, что возить урожай в Москву невыгодно даже из Подольска, который в 40 верстах от столицы. За день фермер продал 100 кг картофеля и остался в минусе на 50 руб. То есть от реализации получил на руки 800 руб. (картофель шел по 8 руб. за кило), а расходы на поездку с учетом автопробега, оформления необходимых документов и стоимости аренды потянули на 850 руб. Информация к размышлению: какие убытки понесет производитель, если будет мотаться из Талдома (120 км в один конец)?!
Лучшая защита — нападение?
Многие фермеры уверены, что сегодняшний передел рынка предпринят не для защиты отечественного сельхозпроизводителя, а для того, чтобы “выдавить” с торговых рядов приезжих из Закавказья и Средней Азии. Ведь, по версии властей, именно они создают опасную криминогенную обстановку в городе.
Но тогда объявленная кампания ничего общего с поддержкой трудового крестьянства не имеет! Налицо попытка рыночные вопросы “порешать” чисто совковыми методами.
А что же нужно фермерам для полного, так сказать, счастья? Уже не первый год на базе собственных хозяйств и огородов они пытаются создать посредническо-сбытовые кооперативы. Если сегодня 60% продукции выращивает частник, то все это по большей части нигде и никак не учитывается. Производитель ни за что не платит, с посредником за товар рассчитывается у себя в сарае, где его не видят налоговики. Перекупщик в госказну не платит и подавно, поскольку он в городе вообще не зарегистрирован и его как бы нет в природе.
Получается, что 60% торгового оборота идет “мимо кассы”!
Если в каждом районе появится сбытовая структура, она сможет покупать у местных производителей урожай — и ей не понадобятся посредники в лице приезжих из наших братских республик. Поскольку все фермеры заинтересованы в сбыте, они сами готовы работать в таких структурах: по графику или по очереди.
Тут, впрочем, имеется существенное “но”. Фермерам разрешено заниматься непрофильной деятельностью в пределах, если она не превышает 30% объемов его сельхозпроизводства. Понятно, что под непрофильным занятием имеется в виду строительство, вязание чулок и носков, на худой конец — торговля водкой.
Но это понятно нам с вами, а не чиновникам. Ибо при любых попытках подобного “совместительства” чиновники вспоминают про ограничение в 30% и лишают производителей сельских льгот, переводят их в разряд торговых предпринимателей.
“Отмените это ограничение, и мы сумеем продать продукцию! — говорят фермеры. — Но в Москве необходимо предприятие, которое, с одной стороны, имело бы оптовую торговлю, принимало от нас товар. А с другой — занималось бы розничной торговлей”.
Такое предприятие могло бы иметь льготы от правительства Москвы, получать беспроцентные кредиты на оборотные средства и держать цены приемлемыми для покупателя. Вот это была бы конкретная программа и помощь селянам, да и самому государству. Неучитываемый сегодня торговый оборот (60%!) с появлением таких структур стал бы совершенно прозрачным.
Еще год назад, когда о “перестройке” на рынках не было и речи, подмосковные фермеры обсуждали эту идею в правительстве Москвы. Чиновники не отказали им и даже участок площадью в 2 га присмотрели. С одним, впрочем, условием: обременение участка (вынос одних коммуникаций) потянет на 3 млн. долларов, и эти расходы на себя должны взвалить фермеры. Арендная плата за землю, соответственно, отдельно — и она тоже исчисляется миллионами. На том дело и заглохло. Хотя формирование такой торгово-розничной структуры — задача государства, если оно и впрямь заботится о крестьянах.
Так каков же результат нашего и государственного эксперимента? Если судить по отчетам директоров московских рынков — процент по фермерам наверняка выполнен на ура, а свежей крестьянской продукции как не было, так и нет...
