Публикация этого материала в день возобновления судебного процесса по делу не служит интересам установления истины. Материал содержит ссылки на доказательства, исследуемые судом, оценку которым, как, впрочем, и работе следователей, может дать только сам суд.
Следует иметь в виду, что по этому уголовному делу в настоящий момент нет вступившего в силу судебного решения. Именно по этой причине мы не считаем возможным полемизировать с автором.
Вместе с тем очевидно, что оскорбительный тон публикации, ее односторонность и тенденциозность вне зависимости от мотивации автора и редакции фактически являются одной из форм давления на суд с использованием авторитета возглавляемой вами газеты.
Зная ваше уважение к закону и правосудию, проявляемое в том числе и в рамках работы в Общественной палате Российской Федерации, взвешенное и объективное отношение к освещению резонансных уголовных расследований, предлагаем коллективу редакции принять решения как о продолжении публикаций на эту тему, так и об опубликовании нашего письма.
С уважением,
Помощник главного военного прокурора М.В.Яненко”.
* * *
С этим письмом из Главной военной прокуратуры (ГВП) трудно не согласиться. Все, что в нем написано, — правда. “Закавыка” в том, о чем в письме не упоминается. В цикле своих материалов, посвященном среди прочего деятельности ГВП, под общим названием “Год сурка” (см. “МК” от 16, 19 и 20 февраля 2007 года) я ведь писал не только о деле Ульмана. Я писал и о переправе через Фартангу летом 2005 года, когда погиб разведчик в/ч 87341, а с боевого командира, обвиненного в преступной халатности, следователь ГВП вымогал взятку, которую и получил. Я писал и о массовой гибели военнослужащих в/ч 55433 под Бамутом 27 сентября 2000 года — офицеров Алипина и Бутта, солдат Дзгоева и Никонова. И о том, что это преступление ГВП не посчитала нужным расследовать. “Оскорбительный тон”, о котором пишет помощник Яненко, присутствовал именно в этих описаниях. Но никаких следов этих публикаций в письме нет. Полагаю, что ГВП согласилась с моими фактами, поэтому их не опровергает. Отсюда также следует, что ГВП не видит в этих фактах никаких преступлений или должностных проступков со стороны своих сотрудников.Я готов встретиться с любым компетентным работником ГВП. И поведать ему факты о родном ему ведомстве. О спецоперации в Самашках в октябре 2000-го, когда при невыясненных обстоятельствах погиб рядовой Петров, а в схроне у боевиков была обнаружена новая переносная мина, стоящая на вооружении только у наших диверсионных подразделений. Пусть этот сотрудник компетентно мне объяснит, почему ГВП не потрудилась выяснить, как эта специальная мина попала к боевикам и почему обстоятельствами гибели солдата Петрова ГВП озаботилась только после того, как его мать написала кучу жалоб. Но и после этого никакого расследования не началось. Следствие ограничилось одним вопросом к бывшему командиру Петрова о том, как погиб его боец. На что командир ответил: “Петров погиб в результате огнестрельного ранения в Самашках. Если хотите, можем выехать на место”. Следователь ехать не захотел, и дело забуксовало.
Торжественно обещаю, что если такая встреча в ближайшие две недели состоится и расследование гибели рядового Петрова в этом году будет начато, я не напишу ни строчки о деле Ульмана до тех пор, пока суд не закончится. Я готов “к конструктивному сотрудничеству с ГВП с целью укрепления законности реализации конституционных прав граждан...”. Если хотите, можем выехать на место, в Самашки или в Бамут.
