Живут в нем преимущественно женщины. Румяные и худосочные. Веселые и не очень. Невесты, вдовы, многодетные матери. И все они в душе очень ждут этого праздника.
Только подарков им никто не подарит. Потому что мужиков в поселке со столь жизнеутверждающим весенним названием — раз-два и обчелся.
Проснулась. А за окном снова 8 Марта. Как в “Дне сурка” прямо. Так было вчера, на прошлой неделе и все последние полвека. Так будет завтра. Для четырех сотен волгоградцев.
— Далеко ли до 8 Марта?
— Недалече. У нас тут каждый день 8 Марта. Мужики самогон варят, неделями не просыхают. Ступай за мной!
Тетка в синем плаще с черной сумкой через плечо бойко шагает по единственной асфальтированной дороге к реке, потом — через доживающий свой век мост и в лесок. Местный почтальон Нина курсирует этим маршрутом каждый день. Не страшно?
— А кого бояться. Бабы у нас одни на краю. Вот пенсии им несу, детские, ну и газеты там разные. У нас народ грамотный. Ближе к праздникам письма и открытки пойдут, потяжелеет-то сумочка. А пока я налегке бегаю.
Если пролететь тысячу километров до Волгограда, потом на автобусе добраться до Волжского и, пересев на маршрутку, еще минут 30 потрястись до поселка Заплавное, 8 Марта окажется не за горами. А за рекой Ахтубой. Потом еще пешком четыре километра. По посадке, по громыхающему мосту вместе с почтальоном Ниной.
И вот как на ладони раскинулись 170 дворов. Пасторальный пейзаж. Деревенская идиллия. Поселок имени 8 Марта. Опознавательная табличка на развилке отсутствует.
* * *
В день моего приезда в магазине “Продукты” обсуждались успешные роды, которые глубокой ночью приняла Марья Григорьевна Позднякова у своей коровы Веры. По этой уважительной причине самая веселая тетка на селе проспала важное собрание в Заплавновском сельсовете, что на другом берегу реки.— Отстаньте, бабоньки. Сознательная я, очень даже сознательная. Ох, тяжелые роды были. Зато девка теперь у нас еще одна в поселке появилась. Имя ей подходящее выбрала — Марта, потому как под праздник родилась, — шумела взятая в кольцо бывшая совхозная доярка.
У Марьи Григорьевны хозяйство большое, а помощников нет.
— Дочь в Москве работает. А мужик мой 23 года назад в реке Ахтубе утонул. Все из-за нашего моста проклятого, который никак не починят. Сколько здесь живу, столько народ и тонет. А вы, собственно, кто такая будете? Из Москвы? Так я вам щас все наше 8 Марта наизнанку выверну.
Тетка Маша хватает меня под руку и тащит по главной улице поселка — Новой. Впрочем, в улицах здесь не запутаешься. Кроме Новой есть еще Заречная, Лесная и Юбилейная, где три хаты всего стоит.
— Чего тебе надо-то?
— Женщины интересные нужны позарез.
— Да какие они у нас интересные! Так, ничего примечательного. Айда к бабе Маше.
Весна на улице Заречной звенит хрустальными ручейками. С крыши дома №30 осыпаются последние сосульки. По первой зеленой травке важно разгуливает петух. Здесь живет старейшая женщина из 8 Марта, 85-летняя бабушка Маша Егорова. Так она и представилась.
— Боялась я, Мария, что мы тебя не застанем дома, — утирает пот со лба моя попутчица и падает на табурет. Отдышавшись, говорит уже мне: — Знаешь, какая наша баба Маша шустрая. По поселку как заведенная кружит. То в магазин побегит, то к соседке. Словно молодуха.
В тесном домике пахнет смолой и пирожками. Потрескивает побеленная печка. На всю округу заливается из телека гармонь.
— С телевизором оно все веселее, — говорит старушка. — Живу я одна. Дети-внуки, конечно, из города приезжают по выходным навестить. А так все сама. И печку растопить, и тесто замесить, и убрать в доме — все могу. Теперь вот учусь эти, как их… эсэмэски отправлять. Зрение уже не то, что раньше.
Сейчас бабушка Маша Егорова ждет весну. У ее забора подсыхает скамейка. Здесь будут местные старушки собираться, песни петь про свою Заречную улицу. Жаль, на всю округу ни одного гармониста не осталось. Последний спился и для торжества не годен.
Гармонисты закончились. Зато — диво дивное — откуда ни возьмись появились корейцы. Самые настоящие. “Они арендуют поля нашего бывшего совхоза и выращивают там свои овощи — огурцы, помидоры, капусту, а наших женщин нанимают летом на работу. Платят по 70 рублей за сутки”, — шумит весь поселок.
* * *
Мы курсируем от Заречной до Новой и обратно с сердобольной Марьей Григорьевной.— Если бы я знала, что тебя сегодня встречу, я бы в Заплавное сбегала за горилкой, — причитает она. — Я сама-то с Украины буду, оттого такая вся радушная и гостеприимная.
Марья Григорьевна из тех женщин, кто коня на скаку останавливает с завидной регулярностью. Летом она нанимается к односельчанам пастушкой, караулит стадо коров, хотя по возрасту ненамного моложе своей тезки бабы Маши.
— Мне для полного счастья нужен на праздник лисопед, ну, этот… велосипед по-вашему. Мой совсем старенький, — лавирует она меж дорожных колдобин.
— А как насчет личного счастья?
— Ой, и зачем оно мне? Ты сама не замужем? А то у меня внук есть — точный цыган. Увидишь — втрескаешься по уши. Другой раз приедешь — познакомлю.
Про любовь в этом поселке женщин говорят редко. “А что про нее говорить-то? И так все ясно. Мужчина без женщины не проживет. Вот баба без мужика и выживет, и детей на ноги поставит. Но мужчина в семье, конечно, нужен. Для души. Тут важно не ошибиться. Помни: с лица воды не пить. Главное — чтобы человек был хороший, чтоб непьющий”, — считает Марья Григорьевна.
Редкий мужчина проскочит по улице Заречной. Маловато их тут, да и те, что есть, по домам сидят. Причем все как один в нетрезвом состоянии, если верить тете Маше.
“Что будете дарить своим женщинам на Международный женский день?” — хватаем первого попавшегося мужичка, местного прораба Петра Васильевича. “А я и сам как подарок!” — норовит вырваться наша жертва. “А цветы?” — “А нету у нас цветочного магазина”.
И правда, нету. А мог бы быть, но местная предпринимательница Анжела решила, что невыгодно ей цветами торговать, и открыла продуктовый магазин.
Для поселка, где нет любви и цветочного магазина, где мужиков не хватает, а непьющих и подавно, в 8 Марте подозрительно много карапузов. Аж целых пятьдесят. Откуда они берутся — никто не знает, может, у корейцев из капусты?
Яркий представитель борцов за рождаемость — Люба Потемкина из хаты на самом краю поселка. Сколько у Любы детей, ее соседи на вскидку ответить не смогли.
— Шесть. Не так уж много. Больше не прокормлю, — вздохнула многодетная мама. — Я ведь без мужа живу. Утонул.
Остались Наташа, Лена, Ваня, Леша, Женя и Настя. Дрова — в лесу, вода — в реке, удобства — во дворе… И три тысячи рублей “детских”.
Галина, продавщица из продуктового магазина, кроме своих двух детей взяла на воспитание девочку Настю. А у Настены еще два брата, тоже к Галине приезжают в гости. Тянет целый обоз ребятни, как может.
* * *
А мы двигаем дальше, вдоль всего 8 Марта, с одним-единственным вопросом: “Так что же вам, женщины, для полного счастья нужно?”— Новое мышление — вот что нужно нашим женщинам, и новый мост через реку, — встретила меня глава здешнего ТОСа, тоже, разумеется, женщина, Раиса Прокофьевна Романова, в прошлом реанимационная медсестра.
Раиса Прокофьевна с мужем переехали в поселок пару лет назад. С тех пор мужчинам из сельсовета в Заплавном 8 Марта в страшных снах снится. Ее стараниями заработал единственный в поселке колодец. “Все наши беды от моста, — начала она. — По нему ходить опасно для жизни, а вся цивилизация на противоположном берегу”.
Дело в том, что роковой мост — единственная связь 8 Марта с большой землей — оказался в частных руках. Он принадлежит акционерному обществу, которое на его починку исправно взимает с жителей поселка деньги, но мост не ремонтирует. Среди населения ходят слухи, что якобы его на металл давно решили сдать. “В прошлом году хозяева моста его даже разводили, как в Питере, представьте себе. Так мы на лодках в Заплавное переправлялись, ну а некоторые наши женщины пускались вплавь. Чтобы пользоваться мостом, до сих пор покупаем себе годовой “абонемент” за две с половиной тысячи рублей, а ездить по нему все равно невозможно. Начнется половодье — и ходить будет нельзя”.
Раиса Прокофьевна — женщина быстрого реагирования. “Мы должны идти во власть, — говорит она. — Вот в соседнем селе глава ТОСа — женщина, глава сельсовета — тоже женщина, так я такого порядка, как там, нигде еще не видела! Настоящий матриархат! У нас, женщин, глубже хозяйственный взгляд. Вот вы интересуетесь, что нам на праздник надо. Отвечаю: мост”.
* * *
С тех пор как старый мост окончательно развалился, нависло над поселком настоящее проклятие. В 8 Марте перестали играть свадьбы. “А как? — вздыхает местная молодежь, — загс-то на том берегу. Все ж нетрезвое это дело — свадьба-то, вдруг кто потонет во время переправы. Не хотелось бы!” Так и живут здесь парни с девушками “не по-людски” — в гражданских браках, вызывая нарекания у местных старушек. Может, и не в мосте вовсе дело? Но молодежь стоит на своем.Без моста старейшая жительница поселка бабушка Маша не может умереть спокойно, потому что кладбище, как и загс, находится за рекой. “Соседка Нина мужа недавно хоронила, гроб чуть в воду не опрокинули, пока по энтому мосточку несли”, — объясняет она.
Многодетная мама Люба Потемкина тоже нет-нет да и вздохнет: “Трое моих младших каждый день в Заплавное через реку ходят. Выглядываю, волнуюсь. Не дай бог чего”.
Бизнесвумен Анжела готовится ближе к календарному 8 Марта принарядиться (праздник все-таки) и через мост тягать на себе ящики с вином и всякими деликатесами. “А как иначе? Машина по мосту не пройдет! Буду товар с того берега носить. Не могу же я односельчан в такой торжественный день без провизии оставить!”
И почтальон Нина снова засобирается в дорогу, через лесок, по на ладан дышащему мосту, чтобы принести в 8 Марта письма и открытки. Марье Григорьевне из столицы от дочери, бабушке Маше Егоровой поздравления от внуков. Красный день календаря как-никак. Хочется женщинам из 8 Марта поздравлений и подарков. Но не цветов, не конфет и даже не французских духов. Желают они… понтонный мост через реку!
А местное мужское население только затылок чешет: “Ну и запросы у вас, дамочки! Новый мост — он денег стоит. И немалых. Это ж 50 миллионов рублей затрат”.
Но женщины из 8 Марта себя ценят высоко. “50 — значит 50. Нам для счастья больше не надо!”
