“Улучшим демографическую ситуацию! Поможем беременным! Обеспечим!” В последнее время мы слышим подобные призывы с самых высоких трибун. Аж забеременеть хочется — чтобы почувствовать себя окруженной заботой и вниманием.
Пока еще не попавшая в интересное положение корреспондентка “МК” решила проверить, каким будет отношение окружающих в самый критический момент — если рожать приспичит прямо на улице.
— Возвращалась от врача и вдруг почувствовала: схватки начинаются. Дело было днем в районе Чистых прудов. И хоть бы кто из водителей помог! Пришлось на метро в роддом добираться, — рассказывала недавно моя подруга, для которой самым сильным впечатлением от вторых родов стала дорога в больницу.
Запрятав подушку в комбинезон для беременных, я превратилась в даму на сносях. Ловить машину решила в самом центре Москвы, в районе Белорусского вокзала, — там достаточно близко целых три роддома.
Подруга была права, машины равнодушно проносились мимо моей глубоко беременной фигуры, умоляюще тянущей руку. Желтые такси, завидев мой солидный живот, как правило, перестраивались во второй ряд.
Первым остановился потрепанный “жигуленок”. Его водитель, молодой парень, вопросительно посмотрел на меня.
— До ближайшего роддома не подкинете? — схватилась я за дверную ручку.
— Ой, я не знаю, где это! Лучше пусть кто-нибудь другой подвезет! — парень как угорелый сорвался с места.
Хорошо, в другой раз будем конкретнее.
— Больница около станции метро “Савеловская”! — бодро отчеканила в окно следующей затормозившей машины. Специально выбрала не самый дальний путь…
— Не-е-ет, — покачал головой водитель, — это мне не по пути…
Лишь через сорок минут судьба улыбнулась мне солнечной южной улыбкой черноволосого Руслана на новенькой иномарке. Он взялся перевезти меня через площадь Белорусского вокзала и высадить около роддома №6.
Натужно пыхтя, я взгромоздилась на заднее сиденье.
— Что же вы одна в таком положении путешествуете? — с любопытством рассматривал меня Руслан в зеркало заднего вида.
— Да вот, приспичило раньше срока, а муж в командировке, — озвучила я заготовленную легенду и, как только мы остановились в вечной пробке на площади, заголосила: — Ой-ой, мамочки, кажется, начинается! Помогите!
Руслан чуть не въехал в автобус:
— Я не знаю, что делать! — в страшном испуге он повернулся ко мне. Лоб парня покрыла испарина.
— Думайте! Я тоже не знаю, — жестко отрезала я. Играть, так до конца. — Ой, как больно-то, сил нет терпеть! Кажется, воды отходят. Не боитесь, что салон испачкается?
— Черт с ним, ерунда! — благородно махнул рукой мой водитель. Ему действительно было не до салона. Через пять минут стояния в пробке и моих стенаний он придумал:
— А давайте я в “скорую” позвоню, пусть вертолет присылают. Я где-то читал, что у нас есть больница с вертолетной площадкой для таких вот экстренных случаев.
“Скорая” в мои планы не входила, поэтому я решила больше не мучить Руслана:
— Какой вертолет, больница-то в двух шагах! Да и схватки, кажется, пока прекратились, уж лучше пешком площадь перейду… — поддерживая подушку, я вылезла из машины.
На лице парня отразилось такое облегчение, будто ему только что отменили смертный приговор. Он даже предложил припарковаться и довести меня до роддома. Я уверила его, что схваток уже совсем нет — такое случается.
— Спасибо за заботу! Сына в честь вас назову, — на прощание пообещала я и, дождавшись, когда добрый Руслан исчезнет в автомобильном потоке, вновь принялась голосовать.
Удивительное дело, помочь роженице в основном изъявляли желание лица, так сказать, неславянской наружности. Русские если и соглашались везти, то только за деньги. Некоторые, задумчиво разглядывая мой живот, спрашивали, сколько дам. Другие сразу называли непомерно высокую для такого смешного расстояния цену. Поначалу я стремилась к чистоте эксперимента и отвечала, что денег нет вовсе. Когда стало ясно, что в таком случае до роддома я не доберусь никогда, я согласилась платить.
Сторговавшись с хмурым Александром, я залезла в его ржавую “шестерку” и попыталась завести светскую беседу о скверной экологии — вокруг нас источали клубы газов сотни машин.
— Ну и как тут родить здорового ребенка, когда даже в роддом приходится ехать в шлейфе смога, — пожаловалась я своему новому спасителю.
— Понаехали тут всякие, — мрачно пробурчал он. — От этого все проблемы: и пробки, и толпы в метро, и маленькие зарплаты.
— Ой-ой-ой, кажется, рожаю, — ушла я от обсуждения геополитических проблем в свои “девичьи” заботы. — Поедем быстрее!
— Подожди, сейчас светофор загорится, может, проскочим, — не глядя на меня, пообещал водитель. — Ишь, какая ты быстрая. У меня жена часов десять рожала, не меньше.
Я заметила, что сквозь щели в полу виден асфальт, коррозия проела металл насквозь. Того и гляди, днище отвалится, испугалась я и, как только мы проехали перекресток, постаралась распрощаться с водителем:
— Что-то меня укачало, я лучше пешком до роддома дойду, здесь близко! — забыв, что на сносях, я резво выскочила на улицу.
— Девушка! — строго остановил меня Александр. — А за проезд расплатиться?
— Так мы же всего ничего проехали, — изумилась я.
— Ты сама захотела выйти, — пожал плечами водитель, и в голосе его прозвучал упрек. — Мы договорились, мне в этом направлении совсем не по дороге…
Расплатившись с Александром, я вернулась на прежнее место “охоты”. Довольно быстро около меня притормозила недорогая иномарка. Худощавый мужчина лет пятидесяти по имени Ашот согласился подвезти бесплатно. И снова мы преодолевали пробку на Белорусской площади, и снова в самый неподходящий момент у меня “начались схватки”.
— Потерпи, дорогая, сейчас прорвемся, — мой возница стал лавировать между машинами так, что я вцепилась ему в руку:
— Может, я лучше пешком дойду или “скорую” вызовем?
— Пока “скорая” доедет, ты родить успеешь. Я быстрее “скорой” домчу, вот увидишь!
Мы проскочили на красный свет, буквально на миллиметры разминувшись с навороченным джипом, и через пару мгновений лихо затормозили около старинного здания роддома. Водитель повел меня, словно раненого бойца, в приемный покой. Он и слышать не хотел о том, что дальше я справлюсь сама:
— Вот сдам вас в надежные руки врача, тогда со спокойной совестью уеду, — не отпускал он меня.
— Как вы не понимаете, я же стесняюсь! — отчаянно взмолилась я. Этот довод подействовал. Ашот все-таки довел меня до кресла в холле, но дожидаться встречи с врачом не стал. Оставил свой номер телефона — если вдруг что понадобится, чтоб звонила без церемоний. Только через полчаса я решилась выглянуть из роддома. К счастью, мой благодетель уже уехал.
Последний возница, Сергей, единственный из нескольких десятков отзывчивых автовладельцев, готов был лично принять у меня роды. “Ничего, сейчас припаркуемся и будем рожать”, — плотоядно улыбнулся он, услышав мои вопли о схватках. “Вы врач?” — “Нет, но помочь могу”, — с каким-то не совсем здоровым возбуждением сообщил он. Кажется, парень на полном серьезе приготовился понаблюдать за увлекательным процессом. Я с трудом отбрыкалась от его услуг.
Добираться домой решила общественным транспортом. “Странно, — размышляла я по дороге к остановке. — Почему ни одна женщина не остановилась? Я бы обязательно помогла беременной… Если бы никуда не спешила”. Тут я вспомнила, что такого состояния — чтоб никуда не спешила — у меня практически не бывает.
В троллейбусе уступать место мне никто не торопился. Сидевшие демонстративно не замечали мой нависающий над ними живот. Лишь одна дама бальзаковского возраста обратилась к соседке помоложе:
— Не сидится людям дома. Куда в час пик, когда нормальные люди с работы возвращаются, в таком состоянии ехать?
— В роддом, — по привычке ответила я.
